Однажды вечером, когда они грелись с Келдышем чаем в королевском домике, Сергей Павлович вызвал к себе своего старого, еще по РНИИ, «гвардейца» Аренда Палло.
– Арвид, есть дело. Сделай вымпел! Только срочно. Чтобы там была дата и герб. Нужно, чтобы все знали, что это наш аппарат достиг Луны!
Палло сделал самодельный вымпел, и его поставили на лунник. Идея эта Королеву, как говорится, запала в душу, и потом разные вымпелы стали изготовлять уже по особому, разумеется, совершенно секретному, заказу на Монетном дворе в Ленинграде.
Время шло, а «боб» вылезал за «бобом», и конца им не было. Королев мрачнел день ото дня: новогодний сюрприз срывался. На все его вопросы Рязанский отвечал витиевато:
– Ответ станции не точно когерентный, а ведь по нему измеряется скорость и эффект Доплера... Канал очень чувствительный, и на него лезут земные помехи...
Королев вызвал Алексея Богомолова, специалистов из ФИАНа, хотя никого вызывать не нужно было: ребята Рязанского, в конце концов, разобрались сами, и 30 декабря ракету вывезли на старт.
Стояли трескучие морозы, под тридцать градусов. В гостиничных бараках полопалось отопление, а печи дымили так, что в здании нельзя было находиться.
Холод делал работу на стартовой площадке мучительной – меховые унты и бушлаты были бессильны против пронизывающего ледяного ветра. Утром 31 декабря управленцы доложили, что вылез очередной «боб»: отказал один из бортовых приборов системы радиоуправления носителем. Надо было менять блок. Королев сдался: на заседании Госкомиссии было принято решение о переносе старта на 2 января. После Госкомиссии к Королеву подошел начальник экспедиции Сухопалько с вопросом в глазах.
– Выдавай! – хмуро сказал Королев.
В кладовку потянулся народ с пустыми чайниками...
Грустный получился Новый год. Королев не пил, лег рано. Утром поехал на старт. Ветер стих, стало теплее. Управленцы залезли через люк в ракету, заменили злополучный блок. А на следующий день с раннего утра закружилась обычная круговерть. Он радостно почувствовал эту напряженную атмосферу предстартовых часов, слух его ласкали привычные звуки: шипение пневматики, низкий гул электроприводов, подвывания умформеров и, похожее на сильный хлопок автомобильной двери, резкое кляцканье закрывающихся клапанов. Господи, как хорошо, как покойно было на душе, все идет отлично и все люди вокруг – прекрасны...
Лунник ушел со старта точно в назначенное траекторщиками время – ведь это был первый в истории астрономический пуск, когда надо было учитывать взаимное положение небесных тел! Ракета, как показывала телеметрия, разогналась до второй космической скорости и преодолела притяжение Земли. Но довольно скоро анализ ее движения показал, что в Луну она не попадет. Управленцы ругательски ругали зама Рязанского Гусева, который якобы перепутал юстировку пеленгатора, но чего уж теперь, после драки, кулаками махать... Обидно. И ракета, и новый блок «И» экзамен выдержали, а прибористы подвели... Королев был раздосадован, но, по своему обыкновению, старался это не показывать. 4 января лунник пролетел примерно в 5-6 тысячах километров от Луны. При том что диаметр лунного диска 3476 километров. Промазали крепко, у спортсменов-стрелков это называется «в молоко»...
6 января Королев возвращается в Москву. На заседании Госкомиссии подводили итоги. Получены новые сведения о составе заряженных частиц в радиационных поясах Земли, замерена интенсивность первичных космических лучей, рентгеновского и гамма-излучения в межпланетном пространстве, регистрировались метеорные частицы. Короче, физики могут написать большую статью для «Правды». Но ведь в Луну-то не попали... А как надо было бы попасть!..
Просматривая газеты, Сергей Павлович не находил в них даже приглушенных отзвуков своих печалей. Старт лунника явился первым серьезным испытанием нашей «космической» пропаганды на правду, и испытания этого она не выдержала. После трех победных спутников, после сотен ура-патриотических статей надо было признаться, что на этот раз программа полета не выполнена. Подобное сообщение звучало бы диссонансом в сравнении со всеми бравурными, переполненными оптимизмом речами Хрущева, и Суслов, как главный идеолог, дал понять, что осечек в космосе у нас нет и не будет. Поэтому газеты, справедливо отмечая, что сделан новый важный шаг в космос – достигнута вторая космическая скорость, о намерении попасть в Луну ничего не говорили или просто перевирали программу полета. «Красная Звезда», например, напечатала 4 января «записки инженера-испытателя» сотрудника ОКБ Королева Станислава Гавриловича Язвинского, который иногда баловался журналистикой под псевдонимом С.Гаврилов. В этих «записках» программа полета «Луны-1» выглядела так: «Ракета должна была развить вторую космическую скорость, преодолеть извечные силы земного тяготения, выйти в район загадочной Селены, а затем стать маленькой искусственной планетой где-то там, между орбитами Земли и Марса». Но «Луна-1», как известно, не собиралась выходить в «район», а должна была попасть в «загадочную Селену». А «маленькой искусственной планетой» она стала уж вовсе помимо всякой воли людей, ее пославших. Просто, уж коли она не попала в Луну, ей ничего не оставалось делать, как по воле Солнца превратиться в «маленькую искусственную планету». Эта «планета» настолько раззадорила воображение журналистов, что «Луне-1» они придумали красивое неофициальное имя «Мечта».
Королев понимал, конечно, что называть «мечтой» лунник-неудачник просто смешно, но не возражал. Он не представлял себе, как быстро из этого маленького и в общем как будто невинного – ну сказали не всю правду, но не наврали же! – семени лжи вырастет целый букет несуразиц и конфузов и как все это потом будет его раздражать. Он не глушил новых фанфар потому, что со времени запуска третьего спутника они не звучали уже 19 месяцев, а он теперь хорошо знал, как нужны фанфары для пользы Дела. Он не пресек ложь потому, что и здесь, как всегда, очень точно отражал свое время. А тогда наступало время великого шапкозакидайства, время твердых убеждений в том, что любой негативный факт есть частность, мелочь, на которую отвлекаться не следует, поскольку это тормозит движение народа «к сияющим вершинам коммунизма» – был такой расхожий газетный оборот. Королев сумел тогда преодолеть земное притяжение, но преодолеть время он не мог.
С Луной все ясно: надо попасть. В ракетной части он проблем не видит. И фотографирование лунного затылка – это тоже не ракетный вопрос. В отделении прикладной математики уже провели анализ условий фотографирования и выбрали самую выгодную траекторию объекта. Значит, все упирается в четкую работу систем управления. Решив именно там все проблемы, американцев обогнать можно. Надо попробовать...
Как не раз уже бывало на страницах этой книги, начав рассказ об одной программе Королева, мы невольно оставляем за его границами другие работы. Надо представлять, что увлечение Луной не приостановило его оборонных программ, не сузило его, буквально с каждым часом расширяющихся планов по созданию космических новинок. В 1958-1959 годах Сергей Павлович наряду с лунниками работает над космическим кораблем для полета человека, разрабатывает новый вариант трехступенчатой «семерки» для этого корабля, конструирует межпланетные станции для стартов к Венере и Марсу, начинает проработку вариантов стыковки космических объектов на орбите182, ведет со старым другом планеристом Павлом Цыбиным, возглавляющим авиационное ОКБ-256, переговоры о разработке эскизного проекта космического самолета182, начинает работы над эскизным проектом суперракеты Н-110. И все-таки Луна в эти годы была главным. В 1958 году разворачивается настоящая лунная гонка.
В США понимали, что посылка ракеты на Луну может в какой-то степени компенсировать их отставание в космосе. Американская космонавтика переживала период административной реконструкции – трудно представить себе более неподходящее время, чтобы догонять. Ракетами занимались и армия, и флот, и военно-воздушные силы – все помаленьку. И все они здорово приуныли, когда в мае 1958 года пришло сообщение о запуске нашего третьего спутника-гиганта. Специалисты быстро подсчитали, что ракета, которая подняла в космос такой спутник, может послать на Луну аппарат, в 30 раз более тяжелый, чем тот, который собирались пустить в США. В перспективе опять конфуз. Ясно, что догнать русских можно, лишь объединив усилия. Однако идея объединения не находит поддержки у военных: каждый хочет командовать сам, а не слушать чужие команды. Только в июле 1958 года конгресс принимает закон о создании Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА). Но закон – это бумага. НАСА формально уже существует, но ВВС 17 августа пытаются запустить свой лунник. Через 77 секунд после старта ракета взорвалась. 11 октября повторный запуск поначалу кажется вполне успешным: лунник уходит на огромное расстояние от Земли – 114 тысяч километров, но разогнаться до второй космической скорости ракета не смогла, и лунник превращается в спутник с очень вытянутой орбитой.
