– Да что здесь происходит? – говорит Иошико, которая только села заполнять анкету.
– Заполняй анкету и уходим отсюда. – говорит ей Линда, не спуская взгляда с Хикэру: – у нас нет времени.
– Минуточку. – выдвигается вперед Валькирия: – не знаю, кто вы, но мы пришли сюда первыми. Правила приличия говорят о том, что в таком случае, те, кто пришли позже – должны занимать очередь.
– Хика‑соба, пожалуйста, не волнуйтесь! – кланяется та, которую называют Чиеко: – я сама. – она выпрямляется и поворачивается к команде Валькирии. Сама Валькирия стоит словно гигантская секвойя на опушке, среди прочих низкорослых деревьев – уперев руки в бедра, обводит всех взглядом, от которого Питера немного передергивает, словно черта из сказок при обрызгивании святой водой. Ее команда – рядом с ней и готова реагировать – девушка в зеленом и в очках, девушка, одетая как спорткар в желтое и с полосами и юноша в синем.
– Согласно Устава Ежегодных Императорских Игр, преимущество при регистрации имеют кандидаты в участники, происходящие из пятидесяти славных семей, определенных эдиктом Императора на дату проведения Игр. – говорит Чиеко, держа свой странный шлем с темным забралом под мышкой. В таком положении она становится похожа на астронавта из фантастических комиксов пятидесятых, когда все еще свято верили, что лучшим шлемом является аквариум, надетый на голову с присобаченной сверху антенной. Сзади Чиеко выглядит на удивление ладно, фигурка у нее просто точеная. Гляжу на нее и думаю, что клан Митсуи может выращивать неплохие такие экземпляры рода человеческого, а то до этой встречи мое мнение о клане основывалось на одном «лучшем друге Алана» и человеческой лепешке Зигфриде. Алан не производил впечатления своей физической формой, а Зигфрид… он был довольно неплох – для лепешки. Достаточно качественно размазан по полу. В отличие от Алана, которого раздробили, Зигфрида именно что размазали по твёрдой поверхности. Словно бы какая‑то неотвратимая сила сжала его и не торопясь размазала в идеальный круг на полу. Если останки Алана после удара Молота Правосудия были разбрызганы по всему залу, то Зигфрид – весь остался внутри этого невидимого круга. Словно мексиканская лепешка. Также думаю, что у старой клюшки есть моральное право взыскивать что‑то с Мацумото, однако если учитывать, что лучший друг Алан первым начал атаку на наши мозги, то случившееся между мной и им иначе как самообороной не назовешь. С менталистами как – любое воздействие на человека считается атакой и ответ является легитимным. Это отражает страхи общества магов перед этой специализацией. Наверное, в фэнтезийном мире такое же отношение к некромантам.
– В первый раз слышу о таком правиле… – бурчит себе под нос Валькирия, но Чиеко продолжает говорить, полностью игнорируя ее.
– В связи с вышесказанным убедительно прошу вас подождать в ваших персональных пространствах… – она складывает руки вместе, не то в молитве, не то в приветствии: – Искажение Пространства!
Валькирия и ее команда оказываются отделены от нас синеватыми кубами, каждый из которых вмещает одного члена команды. Самый большой, уже скорее прямоугольный параллелепипед – вмещает Валькирию. Она возмущенно открывает рот, но ее не слышно.
– А это не является атакой? – тихонечко спрашиваю я Линду. Та мотает головой.
– По правилам Кодекса никто не дотронулся ни к Валькирии, ни к членам ее команды. Это скорее – ограничение свободы и реагировать надо надлежащим образом. – отвечает мне Линда. От ее ответа ситуация понятнее не становится. Каким таким надлежащим образом реагировать? А если у них в этих кубах кислород кончится?
Валькирия, запертая в полупрозрачных, синих стенах достает откуда‑то из‑за спины огромный меч и со всей силы бьет в разделяющее нас препятствие.
– Разрушение предметов или явлений, которые ограничивают свободу – вполне приемлемое решение. – кивает Линда. От того, с какой силой Валькирия обрушивает свой меч на тонкую пленку своего куба‑параллелепипеда – становится страшно, что сейчас меч прорубит и ее, и, вырвавшись наружу – заденет кого‑нибудь из окружающих. Однако ничего не происходит. Пленка‑стенка легко останавливает меч, Валькирия открывает рот, что‑то крича, но к нам не доноситься ни звука. Она продолжает бить, напоминая какого‑то мультипликационного героя в телевизоре, когда выключили звук – много движений и экспрессии, но ни звука, никакого эффекта на стенку‑пленку. Абсолютная защита.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Если вы сможете разрушить… – говорю я. Линда кивает. Если. Тем временем вновь прибывшие заполняют анкеты – быстро, спокойно, без суеты. Иошико в свою очередь – уже закончила, получила свой браслет на руку и поспешила к нам. Мы отступили из холла медцентра в полном порядке – держась в плотном строю, готовые к провокациям. Однако все обошлось, хотя Хикэру и проводила нас внимательным взглядом.
– Фух! – уже в машине Линда откинулась на сиденье и выдохнула: – теперь понятно, что она задумала.
– И что же? – поинтересовался я. Пока было ясно только то, что Хикэру Митсуи, как он сама себя назвала, одна из Совета Пяти (кто бы это ни был) и еще девять человек – зарегистрировались на Игры в качестве участников. Да, угроза встретиться с нами в одном из матчей присутствует и если бы не факт того, что на Играх – не убивают, возможно я бы и начал беспокоиться. Однако, как уверяет Питер и как я сам проверил по результатам матчей за последние десять лет – никто и никогда не умирал на аренах. Как этого добиваются, учитывая, что многие способности участников крайне летальны – непонятно. Воскрешение и излечение? Откат времени? Выдача неуязвимого снаряжения или артефакта? Проецирование реальности, когда участники только думают, что сражаются в реальности, а на самом деле это просто качественная симуляция? Управление случайностями на высоком уровне? Слишком много теорий, слишком мало фактов. Вполне вероятно, что этого результата добились не одним фактором, а несколькими. Но сейчас это не так важно, мы все еще узнаем сами. Самое главное тут – мы не можем погибнуть на Играх, а Императорский иммунитет дарует нам свободу от преследований клана по правилам Кодекса на целых шесть месяцев. А там – как в притче про Насреддина – или ишак умрет, или шах умрет, ну или ишак научится говорить, в конце концов. Шесть месяцев это огромный срок, за это время мы и Братство на ноги поднимем и свои ресурсы накопим, да и вырастем в умениях и способах применения, ведь за короткий срок уже есть прогресс и немалый. А через полгода мы уже можем и сами силой стать.
– Иммунитет на полгода обретают только те участники, которые проходят региональные. – объясняет Линда, не открывая глаз: – вышибут нас в финале региональных и все. Нету иммунитета.
– Ох ты ж. – говорю я.
– Это и есть их план. – кивает Линда: – выбить нас до выхода из группы и предъявить счет.
– Черт. – говорит Акира: – слышала я про этих Митсуи и их Сандзюсан. Ничего хорошего не слышала, только плохое.
Мы едем через город и молчим, каждый задумался о своем. В нашем фургоне тесновато, Акира сегодня за рулем, ее неприметный шофер видимо или в отпуске, или остался верен Джиро‑сама и ушел. В любом случае она сегодня сосредоточено крутит баранку, разрушая свой имидж леди‑босса. На переднем сиденье рядом с ней – Майко, она смотрит вперед и молчит, что‑то прикидывая в голове. В салоне оставшиеся – я, Читосе, Иошико, Линда, Юки и Сакура. Питер уехал на своем автомобиле сказав, что его ждет какая‑то Эрика‑тян.
– Может нам Мацумото помогут? – спрашивает Акира, не поворачивая головы, не отвлекаясь от дорожного движения. Этот вопрос обращен к Линде.
– Сегодня я свяжусь с Минору‑саном и передам ему сообщение от его подруги. – говорит Линда: – думаю, меры будут приняты.
– Пока ничего страшного не происходит. – говорю я: – если и будут неприятности, то только после того, как нас вышибут из Игр. А это еще не факт.
– Это Сандзюсан Митсуи. – объясняет мне Акира, метнув на меня озабоченный взгляд в зеркало заднего вида: – считается лучшим отрядом магов на всем восточном побережье. Мы, конечно, уже сделали себе репутацию, да и умения у всех значительно улучшились… что, кстати, считалось маловероятным. Но по сравнению с ними… – она вздыхает.
