капитан.
На мачте бодро заполоскался флаг, состоящий из четырех чередующихся квадратов, черного и желтого цвета, расположенных в шахматном порядке.
— Что это значит? — спросил агент.
— Остановитесь немедленно, — спокойно ответил Смит.
Через какое то время на транспорте появился ответный сигнал.
— Новембер, Гольф, — отозвались сигнальщики.
— Означает «Нет. Продолжаю следовать своим маршрутом», — ехидно перевел капитан не понимающему агенту Секретной Службы, — они нас вежливо послали, сэр — злорадно улыбнулся капитан.
— Так заставьте его остановится! Влепите ему снаряд в борт, что ли, если потребуется! Речь идёт об интересах Великобритании! — агент Секретной Службы был раздражён до крайности и терял терпение.
Капитан Смит удивленно поднял брови:
— Да? ОК, Сэр, как прикажете, Сэр. Через пятнадцать минут выходим на траверз торговцу и дадим предупредительный выстрел, — Смит, явно старался оттянуть момент принятия более решительных действий.
— Капитан, видим самолёт с кормы. Цель одиночная. Высота пять тысяч футов (полтора километра), удаление пять миль (девять километров), скорость сто пятьдесят миль в час (двести восемьдесят), — донёсся доклад сигнальщика.
— Боевая тревога, воздушная цель, — автоматически отреагировал капитан.
Ревун огласил воздух, и эсминец ожил — матросы забегали, занимая боевые посты, а зенитные орудия начали разворачиваться, наводя свои тонкие стволы в сторону цели. Наступило напряжённое ожидание, пока самолёт медленно приближался.
Через несколько минут стало ясно, что это двухмоторный бомбардировщик и достаточно современный. А ещё спустя минуту сигнальщики разглядели республиканские опознавательные знаки на хвосте самолёта и необычный флаг, нарисованный на фюзеляже: красная звезда и серп с молотом на белом фоне, под которыми проходила синяя полоса
Самолёт снизился до трех сотен футов (ста метров), сильно сбавил скорость и выпустил механизацию крыльев, готовясь к манёврам на малой высоте. Он аккуратно приближался к эсминцу и транспорту, явно стараясь не спровоцировать огонь с корабля. Лётчик плавно довернул, чтобы пройти в стороне от эсминца, и направился в зазор свободной воды между двумя кораблями, как бы отсекая эсминец от транспортного судна.
— Огонь не открывать! — скомандовал капитан эсминца, видя осторожные действия пилота.
Отняв бинокль от глаз, он повернулся к агенту и с ехидцей в голосе проговорил:
— Сэр! Вы тоже заметили опознавательные знаки морской авиации Советов?
— Продолжайте преследование транспорта, у них тут всего один самолёт. Они не посмеют устраивать провокацию! Если что — сбивайте! — выкрикнул агент, явно теряя самообладание.
Капитан снова сделал удивлённое движение бровями выражающее крайнюю степень сомнения.
Самолёт, поравнявшись с эсминцем, качнул крыльями, демонстративно показывая четыре небольшие бомбы, подвешенные под ними. Затем он выровнялся и снизился до бреющего полёта, давая возможность капитану разглядеть молодого пилота в шлемофоне, который приветливо улыбался и приложив правую руку к поднятым на лоб очкам, отдал ему честь. Капитан автоматически кинул руку к фуражке.
Внезапно над кабиной штурмана открылся люк, и наружу высунулась голова в шлемофоне и очках. Видимо, находиться в таком положении под бешеным потоком воздуха было не из приятных, но это не мешало русскому штурману передать своё послание: он махнул рукой в сторону транспортного судна, затем скрестил руки над головой, жестом показывая знак «Нет». Следом он повернулся к эсминцу и, продемонстрировал оттопыренный вверх средний палец правой руки в перчатке.
Штурман исчез, самолет прибавил оборотов и стал набрать высоту, разворачиваясь влево.
Капитан застыл от изумления. Русский показал ему фак. Ему, офицеру Королевского флота! Такой жест в адрес Роял Нэви был просто неслыханным — и в любой другой ситуации это вызвало бы шок, а уж сейчас, в условиях возможного конфликта, тем более.
Смит сжал губы, ощущая, как в его душе разгорается пожар. Русские, конечно, невоспитанные хамы, но этот жест был чётким и недвусмысленным сигналом — они собирались защищать транспорт и готовы были к решительным действиям.
Не зря капитан грузового судна так истошно разорялся в эфире, чтобы привлечь внимание, русские отреагировали исключительно быстро, прислав бомбардировщик.
— Влево десять градусов, курс на пересечение с транспортом, — распорядился капитан, решив ответить на провокацию. — Сигнальщики, внимание на самолёт.
Самолёт описал широкий круг, значительно увеличил скорость и снова пошёл на сближение, входя в узкий промежуток свободной воды между эсминцем и транспортом, который теперь сузился менее чем до одной мили.
— Сэр, самолёт снижается. Дальность три тысячи футов (один километр), проходит на расстоянии четыреста футов (сто тридцать метров) по левому борту, скорость сто пятьдесят миль в час (двести восемьдесят километров в час), высота сто пятьдесят футов (пятьдесят метров), — доложил зенитный пост.
— Направление на нас? — уточнил капитан.
— Нет, сэр. Проходят рядом, так же как и в прошлый раз.
— Огонь не открывать, — повторил капитан Смит, сохраняя самообладание. При всей злости на русских его выдержка и многолетний опыт брали верх над эмоциями.
Капитан Смит был уже не молод и добился своего положения без чьей-либо помощи, шаг за шагом, честно выслуживая карьеру. Много лет он шёл к тому, чтобы командовать собственным кораблём. И новейший эсминец под его командованием казался верхом возможной карьеры. Вот уж точно он не собирался рисковать своей репутацией и, тем более, провоцировать войну с Советами из-за одного мудацкого агента Секретной Службы и ещё более мудацкого русского штурмана.
Самолёт влетел в узкий проход между эсминцем и транспортом на бреющем и буквально проскользнул мимо борта британского корабля. Казалось, что лётчик специально демонстрирует своё мастерство, проходя так близко.
Когда самолёт поравнялся с эсминцем, он внезапно сбросил одну из своих небольших бомб и сразу резко заложил крутой левый вираж с набором высоты, уходя прочь от эсминца. Бомба срикошетировала от поверхности воды, подпрыгнула, ещё раз срикошетировала от воды.
Люди на мостике завороженно смотрели, как подобно пущенному по волнами камешку, бомба ускакала вперед параллельно курсу эсминца.
И, подпрыгнув, оглушительно взорвалась на высоте двадцати метров, примерно в двухстах метрах прямо по курсу эсминца.
Все стоявшим на мостике врезало по ушам взрывной волной, хотя и ослабленной расстоянием. По корпусу эсминца прокатилась лёгкая вибрация. С высоты мостика всем открывался шикарный вид на большое чёрное облако, медленно оседающее в море прямо по курсу корабля. Люди на мостике замерли в шоке.
Капитан Смит неторопливо снял фуражку, протёр намечающуюся плешь, снова надел её и внимательно проследил взглядом за самолётом. Тот, похоже, не собирался уходить и начал разворачиваться, вновь заходя на новый круг.
Русский лётчик явно не собирались давать свой транспорт в обиду.
— Право руля, средний вперед, — внешне невозмутимо отдал приказ
