— Я ценю все, что ты говоришь, но я пришла сегодня сюда не за этим, мне нужна помощь физическая, а не моральная поддержка.
— Что мне сделать для тебя?
— Помоги мне найти способ удержать Андреа.
— Ты не считаешь, что надо просто ей сказать, что Дэвид не является ее отцом.
— Мы обе знаем, почему я не могу сказать это.
— Мне надо немного подумать.
Кэрли бросила щипцы и обняла мать.
— Ты всегда приходишь на помощь, когда мне это очень нужно.
— Пусть надежда не покидает тебя, любимая, — нежно ответила мать.
— Андреа загнала тебя в угол. Ты должна сделать все, как это бывало и раньше, чтобы защитить девочку, даже если сейчас речь идет об ее отъезде.
— Как я смогу это сделать? Даже если Дэвид одержим мыслью удочерить Андреа, он не имеет понятия, что значит быть отцом юной девушки. Очевидно, что его супруга не хочет иметь собственных детей. Что же она подумает, когда ее муж предстанет перед ней с дочерью-подростком?
Кэрли чувствовала, как слезы, с которыми она боролась все утро, жгут ее глаза.
— Что я буду делать, если моя дочка уедет? У меня разорвется сердце, если я потеряю ее.
— И у меня тоже, — тихо сказала Барбара.
Глава 9
Дэвид мельком посмотрел на часы на приборной доске «Тауруса». Прошло уже полтора часа после приземления Виктории, но она так и не произнесла ни одного слова. Они находились в тридцати минутах езды от Бекстера, но еще ничего не было решено.
— Нам надо поговорить обо всем, — наконец, начал Дэвид.
— Ты не имел права говорить этой девочке, что она может жить с нами, не посоветовавшись сначала со мной.
— Случилось так, что эта девочка — моя дочь!
Господи, что он делает? Не сошел ли он с ума? Что он собирается делать, если Андреа на самом деле будет жить вместе с ними?
— Нонсенс. Все это для меня слишком большая шутка.
Виктория расправила юбку своего элегантного костюма от «Жоржа Рич».
— Должна сказать, Дэвид, что несколько удивлена. Почему ты не настоял на анализе крови? Как ты узнал, что ребенок действительно твой?
— Я знаю ее мать.
— Это еще ни о чем не говорит, — Виктория окинула мужа взглядом. — Тебе не трудно будет пояснить?
— Мы любили друг друга, и девочка была зачата.
— И эта женщина ждала столько лет, чтобы сказать тебе об этом… — Виктория нахмурилась. — Я, кажется, забыла, как это… А, вспомнила: «она хотела быть уверенной, что ты осуществишь свою писательскую карьеру».
Дэвид устало вздохнул.
— Сарказм заведет нас в никуда.
— Извини меня. У меня мало опыта в таких ситуациях. А как же я должна вести себя?
— Хорошо, — уступил Дэвид, — может быть, будет излишне ожидать, чтобы ты была счастлива от появления Андреа. Я не очень тронут фактом, что являюсь отцом. Но нельзя не видеть, что с появлением девочки произойдут, очевидно, какие-то изменения в укладе нашей жизни, поэтому хочу спросить тебя. Виктория, можешь ты предположить, что хотя бы часть этих изменений будет положительной и приемлемой для тебя?
Почему он спорил так настойчиво, отстаивая возникшее не по его инициативе положение. Дэвид не был сторонником объявить себя отцом пятнадцатилетнего ребенка.
— Я не понимаю, как ты можешь быть так жесток. Неужели тебе не ясно, что присутствие этой девочки в доме будет постоянным напоминанием для меня? Каждый раз при виде ее я буду вспоминать детей, которых потеряла.
Дэвид вздрогнул. Он никак не мог убедить себя, что два выкидыша, случившиеся у Виктории еще в начале их семейной жизни, не были результатом сделанного ею еще давно аборта, а ссылки на «сердечные боли», которые она время от времени испытывала, свидетельствовали лишь о ее нежелании попытаться еще раз родить ребенка.
— Я хочу, чтобы ты все-таки подумала о возможности приезда к нам в Лондон Андреа.
— Дэвид, у тебя какая-то странная избирательная память. Вспомни, мы уже обсуждали как-то возможность усыновления чужого ребенка. С тех пор мое мнение остается неизменным. Я довольна своей жизнью. Мне много приходится трудиться над расширением круга наших друзей, углублением отношений с ними, над поддержанием установившегося уклада нашей жизни.
— Это то, что я вряд ли смогу забыть.
— Тогда почему же ты?..
— Так, черт возьми, что же ты хочешь, чтобы я сделал?
Дэвид искал выход своим чувствам, но не в состоянии был найти его. Он испытывал огорчение и расстройство, которые были вызваны тем положением, в котором он оказался. Кэрли была сама по себе со своими тревогами, а Итена это вообще уже не беспокоило.
Виктория выпрямилась и приняла строгую осанку.
— Дэвид, говори в нормальном тоне или вообще не говори.
— Я хотел, чтобы ты, Виктория, послушалась меня и осталась дома, — сказал он, теряя контроль над своим плохим настроением.
— Как было бы удобно. И что же ты тогда бы сделал? Появился с ребенком на руках и представил ее мне как «свершившийся факт»?
— Твои слова неостроумны. Если Андреа поедет с нами в Англию, то придется выполнить сотню разных формальностей, прежде чем можно будет вывезти ее из страны.
— Что ты подразумеваешь под «если»? — спросила Виктория, ухватившись за неопределенность сказанного. — У меня создалось впечатление, что приезд этой девочки к нам дело уже решенное. Означает ли твое «если», что, может быть, ничего не состоится?
— Решено было только то, что она приедет к нам, а когда и как еще не обсуждалось. Насколько мне известно, сегодня утром после моего ухода Андреа вроде изменила свое решение, но выбор за ней.
Виктория была разгневана.
— Выбор целиком за ней, а я не могу сказать и слова, не правда ли?
— Можешь ты понять мое положение наконец? Не могу же я сказать своей единственной дочери, что для нее нет места в моем доме?
Было немного удивительно заметить, как легко Дэвид начал погружаться в собственную ложь.
Виктория потихоньку успокоилась. Они проехали более пяти миль, прежде чем она обратилась к Дэвиду снова.
— Будет трудно устроить девочку в школу в это время года, но я попытаюсь. Уверена, что Анна и Ричард помогут, если мы их попросим.
Дэвид знал свою жену слишком давно, чтобы позволить себе обмануться в отношении перемены ее настроения.
— А их дочка, кажется, учится в Швейцарии? — спросил он мимоходом.
— Да, в Элоне. Они и не собираются посылать ее учиться еще куда-нибудь. Подумай, как было бы замечательно для Андреа научиться кататься на лыжах в Альпах. Не думаю, что кто-то из ее друзей имеет такую возможность. Что касается Ле Розей… она всегда сможет туда поступить. Я знаю, люди в Ле Розей очень гостеприимны в отношении иностранных детей.
