было ограниченное количество вариантов, но все на высшем уровне. У меня в комнате есть мой собственный ноутбук, но это не та вещь, с которой я могу небрежно прогуливаться по кампусу.
Не тогда, когда у меня есть доступ к черному рынку и тамошней темной паутине. Фезерстоун знает, но если бы кому-то удалось заполучить это в свои руки, мне была бы крышка. Я также не знаю, кто на самом деле стоит за именем Физерстоун, поэтому я не совсем уверена, кто в курсе моей внеклассной деятельности.
Следующая остановка — книжный магазин, и после того, как я набрала слишком много книг, на мой вкус, мы закончили. Слава богу.
Мы прогуливаемся по мощеной улице, направляясь за едой, когда я вижу выражение лица Рыжей, и становится очевидным, что она отчаянно хочет что-то сказать.
— Давай, выкладывай.
У нее взгляд "оленя в свете фар".
— Ну, э-э-э, мне просто интересно, полностью ли ты прочитала руководство? Я имею в виду, что ты красива, настолько красива, насколько ты есть. Просто нужно строго соблюдать правила, и мой долг как твоей лучшей подруги — помогать тебе. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы завтра, в твой первый официальный день, не тогда, когда я могу быть уверена, что мы избежим ненужных конфронтаций. Не похоже, что тебе это нужно. Вовсе нет, но не я устанавливаю правила и…
— Рыжая, просто переходи к сути, — перебиваю я, махая ей рукой.
— О, извини, просто макияж обязателен, — торопится она, и мне требуется секунда, чтобы осознать.
О, слава богу, то она заставила меня напрячься всей своей бессвязностью.
— Не волнуйся, я видела, и моя мама взяла на себя смелость заполнить мою комнату половиной магазина косметики, так что не нужно напрягаться. Я крашусь, когда мне нужно или хочется, просто не так часто, в основном потому, что я провожу так много времени на тренировках, и он просто плывет.
Я никогда не упоминаю, сколько я тренируюсь. Ну вот, я снова начинаю, просто расскажи ей историю своей жизни сейчас, убери это с дороги, ругаю я себя.
— О, хорошо, я просто хотела убедиться, что вдруг тебе нужно что-нибудь здесь купить. Хотя убедись, что ты носишь с собой какие-нибудь принадлежности для макияжа, потому что они ожидают повторного нанесения после физической нагрузки, — советует она.
Отлично, именно то, что я хотела. По крайней мере, она предупредила меня, потому что иначе я бы точно не таскала это с собой.
— Это прекрасно Рыжая, не волнуйся об этом. Ты готова что-нибудь съесть? — спрашиваю я.
— Как насчет чего-нибудь итальянского? — это самая уверенная фраза, которую она произнесла за весь день.
Всего лишь простым вопросом. Я вижу, что она не пытается мне угодить или ходить вокруг да около, и это заставляет меня улыбнуться.
— Это звучит как путь к моему сердцу, Рыжая, показывай дорогу, — отвечаю я.
Черт возьми, от нее одни неприятности, жаль, что я не увлекаюсь женщинами, потому что она обвела меня вокруг пальца. Если бы кто-нибудь увидел меня из дома, он бы не поверил своим глазам.
*****
Рыжая ведет меня в маленький итальянский ресторанчик, а не в главную забегаловку, и мы решаем посидеть во внутреннем дворике снаружи, пока солнце все еще греет. Большие красные, белые и зеленые навесы отбрасывают тень на нас, когда мы сидим за классическим кованым столом и стульями, глядя на площадь.
Она нелепо ухмыляется, больше обычного, если это возможно, и это вызывает у меня любопытство.
— Чему ты так широко улыбаешься? — спрашиваю я, и это только заставляет ее хихикать.
— Ты не отрицала, что я твоя лучшая подруга, и теперь тебе слишком поздно это оспаривать.
Она высовывает язык и берет меню, пытаясь на этом закончить разговор. Я пытаюсь не смеяться над ее выходками, но это трудно, и она это знает. Я не знаю, как возразить на ее утверждение, поэтому вообще ничего не отвечаю, что только заставляет ее улыбаться еще шире.
Подходит официант, он выглядит примерно нашего возраста, он тоже учится здесь? Я не спрашиваю, поскольку вторжение кажется невежливым. Итак, мы делаем заказы: по чаю со льдом, она заказывает пиццу с пепперони, а я — спагетти карбонара, мои любимые.
Как только мы снова остаемся одни, я пытаюсь классифицировать вопросы, которые у меня возникают, об этом месте, о ней, обо всем.
— Так как же ты здесь оказалась, Рыжая? — начинаю я, желая сначала узнать о ней побольше.
— Ну, когда мне было 14, мой папа усадил меня и сказал, что я больше не буду ходить в школу со всеми своими друзьями. Я должна была посещать Физерстоунскую среднюю школу. Он сказал мне об этом за неделю до того, как я должна была начать, и вот так просто я была выброшена из своей зоны комфорта в мир, о котором понятия не имела, — говорит она, проводя рукой по волосам и опустив глаза.
— Мой отец не является важной частью преступного мира, но он создал технологии и устройства для Физерстоуна. Он говорит, что это для того, чтобы я могла получить лучшее образование, и от меня ничего не ожидают, но, честно говоря, я думаю, что они вынудили его поместить меня сюда. Сделать меня лучше него, потому что я многому научилась в Физерстоунской школе, об этом мире и людях в нем, и мне это не нравится. Я думаю, они поместили меня в "Бубны" в качестве жеста доброй воли, но я не принадлежу к истинной линии родословной, а это значит, что никто не хочет иметь со мной ничего общего, потому что мое имя ничего не значит для их статуса. — она вздыхает.
Боже, это много. Ей есть что сказать, и ей со многим приходится иметь дело, особенно потому, что ясно, что в ее крови нет яда, как у других, как у меня.
— Тебе, должно быть, было тяжело.
Я не извиняюсь за ее обстоятельства. Это не моя вина, но я чувствую необходимость признать ее чувства.
— Да, так оно и было. В основном потому, что это была школа-интернат, я уже провела четыре года с этими людьми, а теперь, вот, еще нужно один год. Могу я быть честна с тобой?
Печаль в ее голосе заставляет меня немедленно кивнуть головой.
— Я окаменела, Луна. Фезерстоун Хай была всего лишь средней школой со стандартным учебным планом, но здесь? Здесь от меня ожидают, что я научусь драться, и я тоже была вынуждена выбрать О.М.А. Я благодарна, что смогла выбрать Науку, это моя мечта,
