Сначала почувствовала запах свежевырытой земли и гниющей плоти. А затем увидела это. Оно вползло в палатку белесой дымкой, которая медленно поднималась над полом, приобретая человекоподобную форму. От смрада и вида явившегося гостя, чуть не стошнило.
Он стоял напротив, уже полностью материализовавшись. Ожившая картинка из фильмов ужаса. Худой, высокий, полуразложившийся труп. Длинные свалявшиеся волосы, клочками висящие на голом черепе. Пустые провалы глазниц с багровыми отблесками жидкого пламени. Хищная челюсть с длинными острыми клыками, выдвинутая вперед. Провал вместо носа. Синюшная кожа. Торчащие сквозь гниющую плоть бело — желтые кости. Длинные, словно у хищной птицы, когти — крюки. И огромные, собранные за спиной кожистые крылья, разорванные во многих местах, с шипами по верхнему ободу. Жалкие остатки одежды частично прикрывали мертвеца, на шее висел зеленый камень в форме звезды. Он светился тусклым фосфоресцирующим светом, поэтому, я в таких подробностях смогла рассмотреть явившийся кошмар.
Немой крик застрял в горле, так и не родившись. От ужаса перехватило дыхание. Медленно попятившись назад, уперлась спиной в ткань палатки. Пришло осознание того, что от него не убежать, не скрыться. Тварь пришла убивать. Я его жертва.
Монстр стоял наклонив голову и не сводил с меня своих жутких глаз, в которых плескалась ярость потустороннего голода и беспросветной тоски. А еще холодный, нечеловеческий разум.
Уверенный, что жертва никуда не денется, он не торопился нападать. Впитывая в себя мой ужас, словно аперитив перед основной трапезой.
«Хозяйка, — раздалось в голове, — будь осторожна! Это ввер, высшая нежить. Его недавно подняли, используя запретную магию. На всех сонные чары, помощи не жди. Целься в глазницу, это единственное уязвимое место. Не бойся, я дам тебе сил и направлю руку, только не паникуй!»
Голос от артефакта, внутри меня, словно отрезвил, помогая выйти из оцепенения. Страх остался, но уже не был столь оглушающим.
— Скажи, Эгран, он разумен или мне показалось? — задала я вопрос.
— Да хозяйка, разумен. Даже более чем. У него живая душа. Она вырвана из-за грани небытия, и насильно заперта в мертвом теле.
— Это хорошо, — мне не выстоять в физическом противостоянии, чтобы не говорил Эгран. Что им движет?
— Голод и подчинение чужой воле. После твоей смерти он упокоится снова.
— А если снять подчинение?
— Это безумие, ввер вышедший из под контроля, неуправляем. Будет много жертв.
— Я могу подчинить его себе?
— Да можешь, но это очень опасно.
— Что нужно сделать?
— Напоить своей кровью добровольно. И дать больше чем предыдущий хозяин.
— В чем опасность?
— Он может не остановиться.
Весь диалог занял несколько секунд. Но и этого хватило, чтобы гость потерял терпение. Утробно зарычав, зверь приготовился к атаке: «Зверь? Хм, а это мысль».
На раздумья не осталось времени, действуя по наитию, я полоснула острием лезвия по запястью. Брызнула кровь.
Преодолевая отвращение, позвала монстра, приглашая к трапезе. Не вслух, мысленно. Тело охватило знакомое тепло зова.
А затем на меня обрушилось это. Голод, жуткий голод. Боль. Чувство безысходности. Жажда граничащая с агонией. Безумие. И тоска, желание хоть на секунду почувствовать себя живым, прежним. Проблеск надежды. И снова безысходность.
Боже! Сколько боли! Чем эта душа заслужила такие страдания? Вырванная из небытия и запертая в этом теле, она находилась на грани безумия, вынужденная подчиняться инстинктам мертвой плоти и жестокости кукловода.
Ввер припал к моей руке, обхватив ее когтями, словно боясь, что я ускользну. И пил, пил, жадно чавкая и захлебываясь. Клыки больно вгрызались в мягкую плоть.
Я не смотрела. Я стояла, закрыв глаза. И вместо уродливого лича видела истерзанную душу живого, некогда прекрасного существа. Слезы текли по моим щекам от жалости: «Что-то в последнее время я стала слишком сентиментальна и плаксива. А мои эмоции не поддаются логическому объяснению. Меняюсь?»
Голова кружилась, накатила противная слабость.
— Пусть моя кровь и твои страдания станут выкупом за новую жизнь, — прошептала я, проваливаясь в небытие. — Живи!!!
Бледная, худая девушка лежала на полу в глубоком обмороке. Длинные волосы разметались и напоминали белое покрывало из шелка. Черты ее лица заострились, а под глазами пролегли глубокие тени. Она и раньше не могла похвастаться яркостью красок, а теперь с обескровленными губами напоминала покойницу.
А в это время с мертвой нежитью происходили поразительные изменения. Кости вставали на место. Тело, лицо, крылья обрастали живой, здоровой плотью. Висящие клочками волосы, превратились в густую темно — фиолетовую гриву, длиной ниже пояса. Прошло еще немного времени, и вместо лича на коленях стоял обнаженный мужчина, с огромными перепончатыми крыльями за спиной. Тонкие аристократичные черты безупречного лица, разукрашенного вязью татуировки, которая медленно исчезала. Белая кожа с перламутровым сиянием. Черные брови, длинные густые ресницы, тонкие губы в капризной усмешке. Широкие массивные плечи перекатывались буграми мышц. Глаза пока оставались прежними — багровые отблески пламени. Но и они постепенно затухали, превращаясь в темные гранаты. Не было больше в них безумия и потустороннего голода, только море изумления и растерянности.
Оглянувшись, существо заметило лежащую девушку. Капли крови еще сочились из разорванного запястья. Ноздри втянули знакомый аромат, оставшийся сладким привкусом на губах. Чуткие уши уловили едва заметное дыхание. Она умирала.
— Глупая, маленькая госпожа! — с улыбкой пророкотал красавец, нагибаясь, беря безвольное тело на руки. Высота палатки не позволяла ему выпрямиться во весь немаленький рост. Поэтому, недолго думая, мужчина разорвал полог своими острыми крыльями, и, прижимая к себе драгоценную ношу, взмыл вверх.
Полет был недолгим. Но и этого хватило, чтобы удалиться от живых на значительное расстояние. Заметив небольшую поляну, бывший ввер снизился и осторожно положил девушку на землю.
Опустившись на колени, он с благоговением стал рассматривать бледные черты своей спасительницы.
— Госпожа! Я так долго тебя ждал, — прошептал вампир, закрыв глаза. — Целую вечность.
Кто бы мог подумать! Такая юная, хрупкая девочка, не вступившая даже в пору созревания. Она смогла вырвать обреченную на вечные страдания темную душу из плена смерти. Глупый детеныш белых драконов, пожалевший безумного ввера.
— Ты не пожалеешь об этом малышка! — прошептал мужчина улыбаясь. — Я буду твоей тенью, твоим четвертым хранителем. Я помогу тебе стать самой сильной лайферри, когда-либо рожденной в этом мире. Моей лайферри! Время!
