— Как насчет ста пятидесяти кусков?
Майк судорожно сглотнул.
— Откровенно говоря, многовато, — выговорил он наконец. — Или, может быть, у тебя неприятности? — добавил он, не подозревая, насколько недалека от истины его догадка.
Чиб издал лающий смешок и, вынув руку из кармана, хлопнул Майка по плечу.
— Ладно, — сказал он. — Есть другой вариант, попроще. Можете расплатиться со мной картиной, только она должна стоить примерно столько, сколько я сказал.
— Что-о?..
— Все эти аукционы не для меня. Вы планируете вынести семь картин… пусть их будет восемь, о'кей? Разница, по-моему, небольшая.
— Но… ты никогда не сможешь ее продать. Если только на «черном рынке»…
— Я не собираюсь ее продавать.
— Если обнаружится подделка хотя бы одной картины, остальные тоже будут проверять, и тогда… — не отступал Майк.
Чиб посуровел:
— Это моя цена, Майк. Хочешь расплатиться наличными — валяй, отказываться не стану.
Майк задумался.
— Наш копиист и так работает не покладая рук, — проговорил он наконец.
— Заставьте его работать быстрее. — Чиб наклонился вперед, и, хотя он был на добрых два дюйма ниже ростом, Майку показалось, что гангстер навис над ним будто скала. Города отсюда видно не было, температура к вечеру резко упала, и он почувствовал неприятный озноб. Женщина с ребенком, кормившие уток, куда-то исчезли, а на стоянке позади не было ни машин, ни людей.
— Ну как, согласен?.. — нараспев произнес Чиб. — Или поговорим о том, как ты обманул меня в галерее?..
Одна из уток ушла под воду. Она долго не показывалась, и Майк, которому вдруг перестало хватать воздуха, подумал — теперь-то он знает, что она должна ощущать.
Конверт большого формата курьер оставил у дежурного администратора. Аллан сам отнес его к себе в кабинет и вскрыл, радуясь, что не поручил этого секретарше В конверте лежала слегка уменьшенная фотокопия нарисованного профессором плана.
— Старый идиот!.. — пробормотал Аллан сквозь зубы. Гиссинг даже не предупредил его о том, что посылает план — не подумал, что конверт может попасть в чужие руки. Кроме того, в курьерской компании теперь осталась запись о срочной доставке документов от профессора Р. Гиссинга (Эдинбург, Художественное училище) мистеру А. Крукшенку (Первый Каледонский банк, отдел обслуживания крупных частных клиентов).
Аллан медленно покачал головой. Они собирались быть предельно осторожными, но теперь благодаря профессорской небрежности где-то существовали уличающие их документы. Впрочем, Аллан был рад, что Гиссинг не забыл о его просьбе и все-таки прислал ему план. Вечером он положит бумаги в кейс и отнесет их домой. Там он задернет шторы, запрет входную дверь, разложит план на столе, нальет в хрустальный бокал порцию «Риохи» и как следует обо всем поразмыслит.
Он должен сделать что-то полезное…
Должен как-то оправдать свое участие.
Возможно, он даже не станет пить сразу, чтобы, когда стемнеет, съездить в Грантон и взглянуть на склад собственными глазами.
11
Вечером Чиб планировал поужинать с женщиной, которая возглавляла эскорт-агентство. Пару лет назад он предложил помочь ей с бизнесом, но она отказалась наотрез. Тем не менее никаких действий он предпринимать не стал: женщина ему чем-то понравилась. Она была круче большинства его знакомых мужчин — намного круче, чем Гленн и Джонно, вместе взятые (последний все еще массировал пострадавшую руку, но было видно, что самолюбие его уязвлено гораздо сильнее). Чибу, впрочем, казалось, что с момента внезапного появления Страха прошла целая жизнь, а ведь это было только утром. Сегодня вечером, самое позднее завтра утром он должен был с ним связаться. Телефон скандинава лежал у него в кармане, но что ему сказать, Чиб понятия не имел.
Никакого романа между Чибом и женщиной из эскорт-агентства никогда не было. Время от времени они встречались, чтобы вместе поужинать, сходить в кино или на концерт, обменивались новостями, сплетнями, анекдотами. Изредка Чиб даже позволял ей оплатить счет. Его собственная жена умерла от рака легких много лет назад, и он сильно переживал: от той же болезни когда-то скончалась и его мать. С самого начала, еще до того как они поженились, Чиб предупредил Лиз: мол, он не хочет иметь детей, чтобы им не пришлось испытать то, что выпало на его долю, когда умерла миссис Кэллоуэй. (К отцу Чиб особо теплых чувств не питал: старый болван каждый вечер напивался вдрызг и засыпал, не раздевшись, там, где его свалило дешевое пойло.) «Веселый ты парень, как я погляжу. Прямо оптимист!» — ответила Лиз, когда он сказал ей об этом в первый раз. Чиба тогда очень рассердило, что она восприняла его слова недостаточно серьезно, но он ничего не сделал — уже тогда он любил Лиз без памяти.
Сегодня Чиб и его приятельница встречались в недавно открывшемся ресторане в одном из «облагороженных»[12] кварталов Лита. Гангстер еще помнил времена, когда Лит был портовым районом. Тогда в местных пивных и рюмочных, над которыми часто помещались залы игровых автоматов и комнаты с девочками, собирались суровые докеры с пудовыми кулачищами, а в многочисленных тату-салонах приторговывали таблетками и прочими стимуляторами. Даже сейчас прежняя жизнь не исчезла полностью, хотя территория большинства судоремонтных предприятий давно была приведена в образцовый порядок, повсюду открывались стильные бары, а таможенные склады в срочном порядке перестраивались под жилье.
Чиб часто гадал, что сталось со старожилами Лита, когда началась эта глобальная реконструкция. Куда они подевались, как живут теперь, что думают о происшедших переменах? Впрочем, изменился не только этот район — весь город, казалось, находился в состоянии перманентной перестройки. Рядом с особняком Чиба еще лет десять-двенадцать назад не было ни одного нового дома, а теперь там появилась даже железнодорожная станция. В других знакомых с детства районах происходило то же самое. Зачастую перемены совершались столь стремительно, что за ними невозможно было уследить.
В течение двух последних часов Чиб размышлял над безумным планом Майка. Он так глубоко задумался, что проиграл подряд три партии в снукер. Джонно даже пошутил — мол, не иначе за этим стоит какая-то женщина. Его слова заставили Чиба вернуться к действительности, и он подумал, что в бильярдной, кажется, чем-то воняет. Раньше ничего подобного он не ощущал (или просто не замечал), но теперь Чиб отчетливо чувствовал неприятный, уксусно-кислый запах. Стариковский пот и разбитые надежды, скверная еда и впустую потраченное время — вот о чем заставляло задуматься разлитое в воздухе навязчивое зловоние.
В новом ресторане, разумеется, ни о чем подобном не могло быть и речи — как сказали Чибу, здешний шеф-повар уже заработал свою первую мишленовскую звезду. Подавали здесь в основном блюда из морепродуктов, в окно между общим залом и кухней, сделанным специально, чтобы клиенты могли наблюдать процесс приготовления пищи, Чиб видел, как повара в белоснежных тужурках ловко крошат чисто вымытую зелень и овощи. Это нововведение ему понравилось. Когда Чиб был подростком, продавец в ближайшей к школе закусочной имел обыкновение плевать в гриль, чтобы проверить, хорошо ли нагрелось масло. Сейчас при одной мысли об этом Чиба замутило.
В ресторан он приехал немного раньше назначенного времени. Для этой поездки Чиб воспользовался «бентли» и был один: Джонно и Гленна он взять с собой не захотел, хотя телохранителей всегда можно было усадить за столик подальше или вовсе оставить в машине. Но на следующий день оба стали бы подначивать босса, спрашивая, храпит ли его подружка и предпочитает ли она по утрам яичницу с тостами, а ему этого не хотелось. Вот почему Чиб сразу предупредил телохранов, что вечером они ему не понадобятся. Гленну и Джонно это не понравилось, и они сразу напомнили ему о Викинге. Как и приказал Чиб, они навели в городе справки и предупредили осведомителей, но пока никаких сведений о местонахождении скандинава не поступало. Похоже, Викинга вообще никто не видел, а это означало, что он может неожиданно появиться в любой момент.
— Вы точно не хотите, чтобы мы поехали с вами, босс?
— Точно.
Теперь, сидя за угловым столиком, откуда хорошо просматривался вход, Чиб вдруг поймал себя на том, что разглядывает развешанные по стенам картины. Это были даже не репродукции сколько-нибудь известных полотен — просто дилетантская мазня, единственным назначением которой было хоть немного оживить бледно-желтое пространство гладко оштукатуренной стены. В том, что картины гроша ломаного не стоят, Чиб не сомневался — после посещения аукциона он полистал кое-какую литературу по предмету. Продавщица в книжном магазине, куда обратился Чиб, порекомендовала ему несколько книжек «попроще», как она выразилась. «Попроще» в понимании Чиба означало что-то вроде начальной школы, поэтому он довольно резко возразил, что он, дескать, не тупой и не дебил. Напуганная продавщица поспешила извиниться, после чего они неплохо поладили.
