свои записи, в том числе и сделанные сегодня. Не найдя никаких зацепок, решил почитать. Но, пособия для преподавателей ему не давались. Он не мог сосредоточится и понять прочитанное. Попробовал одну книгу, вторую, третью и понял, слаб он в познаниях, не хватает каких-то характеристик. Вывел личный экран, стал рассматривать карту. Попробовал поставить метки мест, где пропали дети. Эх, жалко карта всё ещё в белых пятнах. Надо завтра у Мары узнать, может можно скачать полную карту, всей местности. И ещё надо узнать какие растения и плоды есть можно, а то сегодня выносливость упала, а есть всё подряд, Фома побоялся. Надо у Ксила расспросить, он местную фауну должен знать лучше всех в приюте. Немного ещё поколдовав в личном экране, Фома заснул.
В первый раз, с нахождения Фомы в Системе, ему приснился сон. Сон был серый, мутный, без звука. Ему снилась старая работа, его рабочее место, какие-то бумаги на столе. Муть полная.
Проснулся Фома с ощущением, что не выспался. Шкала Настроение была в красной зоне. Но, чувствовал он себя прекрасно и очень удивился. Ладно, зарядка, попробовать прочитать книги. Никакого результата. Тогда блокнот, записи. Опять никаких мыслей. Ладно, как минимум два дела есть. Мара и Ксил. Спустился на завтрак, после подошёл к Маре, узнал, что полной карты в приюте нет, они никуда не выходят, лучше спросить у местных. Пошёл искать Ксила. Тот, как всегда, был в пристройках, месил какую-то глину или раствор.
— Здравствуй Ксил, — начал разговор Фома, — все твои боги тебе в помощь. Ты, кстати верующий, у Вас есть свои особые боги.
— Будьте здоровы, господин Фома, — отвечал Ксил, по колено стоя в корыте, но поклонившись, — конечно, у нас в селе и приход есть, там священник по воскресеньям нам о богах рассказывает. У нас их четыре. А Вы за мной, идти надо куда?
— Нет, Ксил, хотел узнать карту можно, где найти, с полным описанием Вашей местности? — спросил Фома.
Ксил задумался и спросил, — А как такая карта выглядит? Зачем она?
«Понятно», — подумал Фома, — «Действительно, зачем местным, карта. У них с детства она в голове».
— Карта, это такая информация, — начал объяснять Фома, с трудом подбирая слова, — на бумаге или из головы, там рисунками нарисованы дороги, дома, реки, как они лежат на земле.
— Карта, — осенило Фому, — это, как будто нас подняли вверх, очень высоко, когда всё село с ладошку, и вот то, что мы видим, село и далеко от села, вот это и есть карта, только нарисованная на чём-то.
— Никогда не видел, — ответил Ксил, и немного подумав добавил, — то, что далеко, только охотник может знать. Может у него есть.
— А где найти охотника, — спросил Фома, — покажешь?
— Я уже всё, сейчас отдам, — ответил Ксил, вылезая из корыта, — и пойдём.
Фома подождал паренька, разглядывая грядки у пристроек. Он не мог назвать ни одного растения, хотя был уверен, что знает некоторые. Ксил подошёл.
— Ксил, ты знаешь, что можно есть, чтобы не отравиться? — спросил Фома,
— Эти все можно есть, — ответил Ксил.
— А в лесу или в поле, которые? — дальше выпытывал Фома.
— Там не всё можно, — отвечал Ксил, — есть такие травы, которыми бабка Лыста птиц убивает, которые скотину портят.
— А ты покажешь, которые можно есть? — спросил Фома.
— Какие знаю, конечно, — ответил Ксил.
И они направились к охотнику. По дороге Ксил показывал Фоме разные травы, деревья, камни и рассказывал о них то, что ему говорили с детства. Разные легенды и пересказы.
Фома внимательно слушал. Названия всех показанных трав, деревьев, камней Фома не видел. Но, то, что можно есть, бережно складывал в свою сумку. Они подошли к отдельному дому, невдалеке от села. Ксил позвал охотника, вышла жена и сказала, что его нет, он ушёл с утра и пока не вернулся. Фома спросил, где его можно найти, жена ответила, что не знает. Ничего не добившись, они поблагодарили жену и ушли. Фома попросил Ксила договориться с охотником о встрече, а пока проводить его к священнику. Они шли по селу, все встречные вежливо здоровались, Фома отвечал. Фома задумался, а как можно использовать свою популярность в селе.
— А кто в селе главный? — спросил Фома.
— Старшина, он у нас главный, — ответил Ксил.
— А какие ещё есть в селе уважаемые люди. Старшина, священник, лавочник, охотник, кто ещё? — допытывался дальше Фома.
— Ещё бабка Лыста, знахарка, лечит всех, кузнец, да и всё, наверное, — ответил Ксил.
— А сколько всего домов в селе и жителей сколько живёт в селе? — спросил Фома, ругая себя, что сразу не узнал это.
— Домов четыре раза по двенадцать и семь ещё в селе и пять хозяйств рядом с селом, — ответил Ксил.
— Ты, что не знаешь сколько это всего, ты же в приюте учишься? — перебил Фома.
— Мне пока не получается выучить больше двенадцати. — ответил Ксил, и добавил: — А живёт в селе, если в каждый дом добавить семь, восемь и всех посчитать.
— Около пятисот жителей, — вслух посчитал Фома, — вполне большое село.
— Ты, что, как учителя, умеешь так быстро считать? — удивлению Ксила не было границ.
— Конечно, откуда я приехал, все умеют так считать, — ответил Фома.
— Если бы я так умел, меня бы взял на работу Старшина или лавочник, — печально ответил Ксил.
— Так учись лучше, ходи на занятия почаще, книги читай, — ободряюще ответил Фома, — и у тебя всё получится.
— Работать надо, родичи ругаются, дом надо строить, жениться скоро, — ответил с грустью Ксил.
— Не рано тебе жениться или невеста торопит? — удивился Фома.
— Невесты нет пока, сначала надо дом построить, — ответил Ксил, — мне четырнадцать, в шестнадцать почти все уже женаты.
— Я могу чем-то помочь? — спросил Фома.
— Нет, господин, — испуганно ответил Ксил, — мне запрещено просить.
— Кем запрещено? — спросил Фома.
— Правилами приюта, — ответил Ксил, — меня с работы выгонят, иначе.
— Понятно, — сказал Фома.
И подумал, — «Может и правильно, им виднее».
Они подошли к дому священника. Фома думал, будет церковь или собор какой. А тут просто большой сарай и домик рядом. Священник был дома. Ксил позвал его, они прошли в сарай, оказавшийся внутри вполне вместительным чистым залом. Там была помощница.
«Наверное, жена», — подумал Фома. Священник попросил её принести им травянки, местного настоя из трав. Они сели.
— Знаю, — начал говорить священник, обращаясь к Фоме, — доброе дело делаешь, помогаешь бедствующим. Беда их страшная, потерять дитя не по воле богов, а по причине неведомой, греховной. Грехи их даже боги не хотят прощать. Страшное горе.
«Хорошее дело», — подумал Фома, — «Вместо того чтобы помочь, священник сделал
