всю нашу баталию видела старшая преподавательница. И вид у неё невероятно суровый.
— Натали, вы сейчас же уезжаете домой, чтобы ноги вашей тут не было! — Валентина Никифоровна процедила сквозь зубы. Но тут же получила дерзкий отпор от бывшей ученицы.
— Вы забыли, кто мой отец? Эти девки дворовые не смеют показываться на царском балу, я спасаю репутацию Института БЛАГОРОДНЫХ девиц! Не смейте указывать! Мой первый танец с цесаревичем Александром.
Она развернулась и прошла мимо госпожи Лежнёвой, а за ней и три прихлебалки.
Девушки рыдают, я в шоке от такой наглости, ковёр пугает чёрным пятном. И в целом это катастрофа и позор, за такое, наверное, и карцером не отделаться, при местных-то порядках.
Первой опомнилась преподавательница:
— Сударыни, кого не задели капли чернил, покиньте помещение! Быстрее!
Я даже не поняла, что она задумала. Но осталась, ведь на мне тоже есть эти ужасные капли. Стоило последней чистой девушке выйти, Валентина Никифоровна неожиданно подошла ко мне, протянула платок и прошептала: «Я знаю, что ты с такой ерундой справишься! Закрой глаза и подумай хорошенько, что можно сделать!»
Понимаю, чего она добивается, чтобы я сейчас при всех проявила свои магические силы? Ради себя я бы и палец об палец не пошевелила. Но мне стало невыносимо больно за девушек. Закрываю глаза и начинаю шептать первое, что пришло в голову, слова, похожие на итальянские или латынь.
Проблема несущественная, поэтому…
Платочек держу двумя пальцами, открываю глаза и вижу, как чернила, словно в замедленной съёмке, начинают лететь с платьев на этот платок. Он как губка впитывает в себя капли…
— Этого не может быть, Ульяна! — шепчет Новикова. Но мы все прекрасно понимаем, что может. Более того, это уже происходит. Одна из девушек осторожно подняла чернильницу и в неё обратно возвращаются всё, что разлито на ковре. Несколько минут, и полностью чёрный платок мне пришлось бросить в плевательницу у двери.
— Ты обладаешь магией? Вот почему у тебя были эти припадки? — посыпались вопросы, но их быстро осадила Валентина Никифоровна.
— Девушки, времени потерянно много, сейчас быстрее проходите в зал, и если не хотите, чтобы эти пятна вернулись к вам на платья, держите язык за зубами!
Девушки присели в реверансе и испуганные выбежали в танцевальный зал, там уже объявили о начале церемонии.
— Ульяна, у меня для тебя неприятные новости!
— Какие? Что-то произошло, мне прислали какую-то повестку.
— Да, произошло, тебя кто-то купил! Твой долг, но это формальность. Я даже не знаю, куда ты теперь пойдёшь работать.
— Нет, мне сказали, что долг на себя взяла Тайная канцелярия, или что-то подобное! Это же не тот мужик от тётки Агафьи, надеюсь? — как-то стало не по себе.
Но Валентина Никифоровна лишь вздохнула, она не знает.
— Мне жаль. Сейчас пройди в зал, возможно, это твой последний бал…
Обрадовала и поддержала, ничего не скажешь…
Выходим из кабинета, стараюсь оставаться незамеченной, но куда там. Разве я могу?
По широкому, величественному коридору идут шикарно одетые люди, успеваю сообразить, что это царская чета в полном составе. Валентина Никифоровна присела в глубоком реверансе, и я за ней повторяю всё до мелочей, замираю, пока они не пройдут мимо.
«Только бы не заметили, только бы не заметили!» — одна мысль в моей голове. Но кое-кто меня заметил или почуял.
Глава 24. Противостояние
— Ах! Какая удача, таинственная незнакомка? Та самая, что помогла моему брату с запонкой. В благодарность я танцую с вами первый вальс!
— Ам! Я? — шепчу и поднимаю взгляд на молодого, очень красивого мужчину. Надеясь, что он не мне всё это сказал, а кому-то другому.
— Как ваше имя? Нас не представили, но пока мы вне стен торжественного зала, можем без стеснения назвать свои имена!
Ко мне так и не вернулась способность говорить. И Валентина Никифоровна прошептала, краснея: «Ульяна Павловна Савельева, Ваше Высочество, абсолютная отличница курса!»
— Прекрасно, вы позволите?
Он подал мне руку.
Ему представляться нет необходимости, в моём сознании вспыхнуло имя цесаревич Александр Петрович, великий князь, наследник престола (а дальше, как у очень породистого кота в родословной).
Улыбнуться даже не смею, только вскользь смотрю на него и снова опускаю взгляд, всё еще надеюсь, что он решит пройти дальше. Но нет! Он так и стоит надо мной, протянув руку.
Отказывать цесаревичу — плохая примета. Послушно отвечаю и иду теперь рядом. Царица пару раз обернулась, кажется, она не поняла, что сейчас произошло.
Никто не понял. Никто, кроме одного человека. Я вдруг ощутила его силу.
Высокий, крепкий и я бы сказала, что его «аура» нуждается в чистке, он следует за нами и буквально сверлит мне затылок взглядом. Когда воздействие стало невыносимым, даже для цесаревича, он повернулся и спокойно проговорил:
— Андрей Васильевич, оставьте свои подозрения для Тайной канцелярии, Ульяна Савельева отлично прошла обучение, и первый вальс я всегда танцую с отличницей.
Опасный незнакомец отстал, царская процессия прошла под приятную музыку к центру залы, там красиво оформленные кресла для преподавателей и почётных гостей.
Все расселись, и мне нашлось местечко рядом с цесаревичем. Я в некотором шоке, это приятно, но я же клятвенно обещала Варе сидеть тихо. Не высовываться. А сейчас на меня с ненавистью смотрит почти весь курс выпускниц.
Но почему я?
Почему он выбрал меня?
Натали же кричала, что первый танец её! Она потому-то и облила меня чернилами, и этот Андрей Васильевич, возможно, её отец?
Мне почему-то вдруг стало всё равно. Надоело бояться.
Правильно сказала госпожа Лежнёва — этот бал единственный в моей жизни. Так почему не насладиться им сполна!
Поднимаю голову и рассматриваю расписанный потолок, люстры, убранство торжественного зала, оно потрясает красотой, всё в лучших традициях царского стиля, это в наше время музеи охладили дворец, посетители восхищаются, но не живут, не заставляют эти стены сверкать.
А сейчас всё именно сверкает, позолота, тысячи светильников создают праздничное настроение. Однако не светильники и не позолота, а блеск и восторг в глазах молоденьких девушек создают трепетную атмосферу…
Всё кажется прекрасным, но ужасно отвлекает!
Какое-то неприятное, дрожащее ощущение внутри, словно я проглотила телефон, а у него включён виброрежим. Начинает потряхивать на нервах. И не сбежать. А кажется, что уже пора!
В хаосе происходящего, слушая торжественные речи, я не могу сосредоточиться, чтобы прочитать мысли, или хоть как-то использовать магические способности. Поняла только, что
