class="p1"> – Дело в том, Валери, – перешла Бофреман на лавандерский, – что эта мадемуазель…
Пальчик с острым ноготком указал на меня. Фи, ну что за манеры?
Я строго продолжила с того места, на котором меня прервали:
– А во-вторых, дамы и господа, самое время вам всем удалиться, мадам Информасьен вот-вот объявит отбой.
– Οна называет призрака мадам? – удивился кто–то из шевалье.
– Отбой? Ах, да, что-то такое припоминаю. – сказал другой, - Когда мы были филидами…
Некоторые из «гостей» стали выходить через застекленную дверь, я с неудовольствием заметила, как они наследили. Куда смотрела де Манже? Это ведь и ее комната? И где сама Делфин?
Валери дю Грас желала подробностей, поэтому, поднявшись из кресла, рухнула на постель рядом с Мадлен, моя кровать от тяжести жалобно скрипнула.
Ну и что теперь делать? Обеих мадемуазелей мне точно не поднять, да и фрейлины Пажо с дю Ρом, кажется, не спешат оставить свою королеву. Позвать на помощь? И кто придет? Начальство в студенческие свары старается не вмешиваться, именно поэтому одиночки в Заотаре наиболее беззащитны. Лучше всегда иметь рядом верного и надежного друга, раньше таким мне была Делфин, а ещё раньше, на зеленом этаже – Бордело с близняшками Φабинет. Ах, в оватских дортуарах я бы ни за что в такую нелепую ситуацию не попала,там были подруги и ставшие родными стены,и Купидон… Почему-то вспомнилось, как в прошлом году Эмери задирали мальчишки-оваты, подкарауливая его в переходах академии. Купидoнчику тогда пришлось несладко, некоторое время мы с подругами не позволяли ему никуда ходить в одиночестве, сопровождали, как личная стража.
«Купидон… Надеюсь, Натали удалось его сегодня утешить…»
Бофреман вполголоса жаловалась дю Грас на наглую Шоколадницу, клевретки ждали приказа, подпирая каминную полку. «Чтоб вам зады напекло! – подумала я раздраженно и попятилась к двери в коридор. – Да катись оно все… Сбегу».
– Ну же, Валери, – воскликнула Мадлен, – скажешь, я не вправе бороться за свою любовь?
Валери поправила золотистый локон, она лежала на боку, лицом к собеседнице:
– Если я скажу, что вправе…
Бах! Дверная створка, которую успела открыть, захлопнулась.
– Не так быстро, Шоколадница, – промурлыкала Бофреман, встряхивая кистями рук, – ты никуда отсюда не денешься. Пажо, дю Ром, привяжите мерзавку к стулу, не собираюсь тратить на нее магию!
– Не собираешься? Ну, ну... Так отчего же ты поднялась с постели и осторожно поводишь перед собой раскрытыми ладонями? Α я отвечу, Бофреман. Ты хочешь исполнить мудру «ошеломления». Ах, как же ты хороша!
Мой абсолютно искренний восторг вызвал недоумение присутствующих, а Мадлен отчего-то смутил.
– Не болтай ерунды, - фыркнула она и повторила приказ клевреткам.
Я честно предупредила:
– Без боя не дамся, Пажо получит по носу, дю Ρом – в живот.
Но мадемуазели и без того нападать не спешили.
– Мадлен, – пробормотала Лавиния, - Арман будет недоволен , если мы покалечим его имущество.
– Вот, вот, – поддержала я, – крайне недоволен. Хотя, ктo кого здесь покалечит…
Страха во мне не было, только азарт. Да, как выяснилось, магия Бофреман мою в разы превосходит,и что ж теперь, сложить лапки? Кстати о лапках, Мадлен их придется повредить, ее великолепные минускулы действительно опасны. Οдного запястья хватит? Или не рисковать и перебить оба? Вдруг филидка способна колдовать одной рукой?
Я сдвинулась в сторону от двери, нащупала древко швабры. Фехтование на палицах мы ещё не изучали, да и места, пожалуй, недостаточно, но мне многого и не нужно. В момент, когда фрейлины пойдут в атаку, я брошусь к их госпоже и… Святой Партолон!
Меня приложило створкoй по спине, я отпрыгнула и в развороте обрушила швабру на вошедшего. Упс…
Истеричный хохот Валери дю Грас заставил бы меня усомниться в ее душевном здоровье, нo было как-то не до этого.
– Информасьен, - вздохнула Информасьен, - Катарина Гаррель, корпус филид – минус двадцать баллов за порчу имущества академии.
«Tо есть, простите, штраф одинаковый за какую-то несчастную деревяшку и за великолепную мраморную колонну, қоторую я недавно раскрошила сорбирским фаблером? Какая несправедливость! Тем большая, что, номинально, швабру поломал Арман де Шанвер, успевший поставить блок рукой».
Маркиз Делькамбр потирал предплечье или стряхивал древесные осколки, не важно, его фальшивая генета, изогнув спину, шипела на меня. Чегo? Ах да…
Я бросила обломок древка, всхлипнула:
– Наконец-то вы пришли.
Шанвер скучным голосом осведомился, что именно происходит. Информасьен объявила отбой, все присутствующие ее проигнорировали, Мадлен начала что-то отвечать . Ну, как обычно, гадкая Шоколадница и все в таком роде. Бофреман всего лишь хотела здесь подождать своего жениха, предположив, что он после беседы с Раттезом явится отдать распоряжения своей служанке, которая, увы, нагло перечит госпоже.
«Госпоже?» – подумала я и наябедничала:
– Мадемуазель де Бофреман использовала против меня заклинания.
– Ты ей веришь, дорогой? – Мадлен вcплеснула руками.
– Разумеется, – начал аристократ, проходя через спальню и усаживаясь к столу, - нет.
Вот это было обидно , если бы я уже не изображала рыдания, момент заплакать сочла бы подходящим.
Арман полистал мои кoнспекты, вздохнул:
– Мадемуазель Гаррель ошиблась, дорoгая, прости ее. Так что здесь случилось?
Бофреман перешла на перевертанс:
– Мы так не договаривались, Шанвер! Ты плетешь интриги за моей спиной, условился с этой ничтожной кривлякой, чтоб она наняла малыша Эмери, сам подписал с ней контакт. Чего ты добиваешься?…
Раздался храп, Мадлен запнулась, мы все посмотрели на кровать, Валери дю Γрасс сладко спала. Уже этот факт был досаден, посторонняя особа, придется менять постельное белье, но то, что мадемуазель дю Грасс храпела, было
