- Мы не простые люди, Алира, - Гиб подается вперед и я с ужасом чувствую прикосновение к своей щеке, но все так же не вижу его руки. - И родителям пришлось бросить все: дом, планету, отказаться от своих достижений лишь для того, чтобы скрыть это. – Прикосновение переходит к вороту халата, а затем скользит по ключице, опускаясь ниже и заставляя меня отскочить от Гиба. Горькая усмешка на его лице пугает меня. – Потому что они знали, Алира. Знали, что этот ублюдок Александр придёт за нами. Так и произошло. Он забрал вас с Деей, а ты еще и послушно, - лицо кривится так, словно ему в рот натолкали помоев, - раздвинула перед ним ноги, отдалась тому, кто убил моего отца…
Мозг лихорадочно соображает, пытаясь понять, как много видел Гиб, как долго он стоял в углу комнаты…
- Эмир мертв? – тихо выдыхаю я.
- Мертв, - взгляд Гиба становится жестче. – Но я отомщу за него.
Звон в ушах. Ноги слабеют.
Эмир мертв… Его действительно больше нет с нами…
Дыхание перехватывает отчаянием от того, что уже ничего нельзя исправить. От того, что Александр навсегда останется убийцей близкого мне человека.
По глазам Гиба я вижу, что он задумал. Ему нужна месть. Но эту схватку он вряд ли сможет выиграть, и тогда… Мне придется потерять еще и его…
- Прошу тебя, - я кидаюсь к нему на грудь, и голос приобретает панические нотки. – Помоги нам с Деей бежать! Но не лезь к Александру! Не делай этого, Гиб! Он убьет тебя! Ты не знаешь, на что он способен!
Он аккуратно отодвигает меня от себя, вызывая новый виток ужаса своим непреклонным взглядом:
- А ты не знаешь, на что способен я, Алира.
Я задыхаюсь от боли и безысходности. В глазах Гиба я читаю слепую непреклонную решимость упертого мужчины.
- Ты боишься за меня или за него? – горько усмехается Гиб.
- За тебя, разумеется! – хмурюсь я.
- Неужели? – кривится он, подходя на шаг ближе. - Ты скучаешь по родителям, Алира? Скорбишь по Эмиру? Или скакать на члене того, кто его убил его оказалось приятно на столько, что все мозги тебе выдолбило?
Я залепляю ему такую звонкую пощечину, что кожу правой ладони перестаю чувствовать. Гиб на столько не ожидает этого, что только хмуро смотрит на меня, прикладывая руку к щеке.
- Гиб… - шепчу я, мгновенно чувствуя раскаяние, но он поднимает ладонь вверх, приказывая мне замолчать.
Вина и стыд. Эти чувства владеют мной безраздельно.
Он делает мне больно своими словами, и именно поэтому я защищаюсь.
Сама понимаю, что пала ниже некуда, но оскорблять себя я никому и никогда не позволю. Разреши это один раз – и тебя навеки превратят в раба. Этому учил меня отец…
- Ты хочешь уйти отсюда со мной и Деей? – тихий шепот, разрезающий густую тишину.
- Разумеется хочу, - глухо отзываюсь я.
Мы с ним пилим друг друга напряженными взглядами, а потом Гиб отходит, произнося:
- Готовься, Алира. Очень скоро я заберу тебя отсюда. И этот ублюдок… Он поплатится за то, что сделал с тобой. За то, что сделал с моим отцом…
Я не успеваю ничего сказать, а Гиб уже тает в воздухе, возвращая меня вновь к мысли о том, что все это мне просто привиделось. Что это был лишь мираж моей воспаленной фантазии.
Глава 16
Он просыпается, ощущая, как по лицу расползается улыбка.
Идиот. И плевать.
Гладит рукой ее волосы, и они шелком протекают между пальцев, а потом придвигается ближе, гладя по нежной белой коже, чувствуя нереальный прилив желания и утыкаясь в нее каменным членом.
- Что ты?..
Алира, чуть приоткрывая голубые глаза смотрит на него испуганно, а он тут же закрывает ее рот поцелуем, перекатываясь и ложась сверху. Разгоряченная, еще податливая после сна, она принимает его в себя, широко распахивая глаза и выдыхая стон.
- Тебе… Тебе больно?.. – замирает в ней, чувствуя, как она растягивается, принимая его в себя полностью и тихо матерится, вновь чувствуя, как приближается оргазм уже от первых толчков.
Никогда еще с ним такого не было. Его сводила с ума уже одна мысль обладания ей. Уже то, что она здесь, несмело овивает его шею руками, заводила до предела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Немного… - шепчет, придвигая бедра ближе к нему.
- Бл***…
Не давая ей опомниться, он вновь входит в нее, и они синхронно выдыхают.
- Александр…
- Я не причиню тебе боль… Не причиню… - ускоряет темп, ловя каждую ее реакцию, каждую перемену во взгляде. И понимая, что она находится на пределе, ускоряется еще, вдалбливаясь в нее до боли, входя по самые яйца.
- Алира… Твою мать… Что ты со мной делаешь…
А она овивает стройными ногами его торс, выгибаясь дугой, и он кончает. Оглушительно, слыша звон в ушах и видя, как вокруг них расползается черное марево Силы.
Он с катушек слетает рядом с ней. Чувствуя, как она сокращается вокруг него, шепча его имя, целует в голову, перенося губы на лицо, а потом остервенело целует ее, врываясь в рот глубоко, рыча, словно желая пометить ее собой, заклеймить изнутри. Чтобы она запомнила навсегда, кому принадлежит. Чтобы ни один мужик, бл*** не смел ее касаться.
Одна мысль об этом вызывала черную пелену перед глазами.
Он никогда не знал ревности. Понятия не имел, что это такое до того момента, как Алира появилась в его жизни.
Ему хотелось, чтобы она всегда была здесь. В этой комнате, где он будет единственным, кто видит ее, и кого видит она.
Он обводит основание ее груди пальцем, и тут Алира, словно придя в себя окончательно, вскакивает с кровати, начиная кутаться в одеяло.
- Куда ты? – хмурится он.
- Мне нужно в купальни, - смущенно лепечет она, оглядываясь кругом так, словно боясь, что ее могут увидеть.
- А мне нравится, - он в секунду оказывается рядом с ней, прижимая к стене и кладя руку поверх ее головы. – Мне нравится, как ты пахнешь нашей страстью…
- Александр… - вновь этот испуганный взгляд по углам комнаты. – Мне нужна… Передышка…
Ее щеки розовеют, и его отпускает.
Усмехается, запечатлевая еще один поцелуй на ее губах:
- Хорошо, иди. – Алира, все так кутаясь в одеяло, пропадает за стенкой купальни, и ему дико хочется последовать туда за ней… Смотреть, как капельки воды будут перекатываться по изгибам ее идеального тела… Провести языком по ее коже и наблюдать за тем, как появятся мурашки желания… - Будь готова через час, - рычит, стряхивая с себя морок. Он должен дать ей свободное пространство. Иначе ее сожрет его агония. Он напугает ее своим напором, и тогда все разрушится, даже не успев начаться. – Ты слышишь меня? – повторяет громче, хмурясь.
- Да. Буду готова через час.
Сдвигает брови еще, чувствуя, как начинает закипать.
Какого хрена с ней происходит?
«Мне нравишься ты…» - вспоминает то, что она шептала ему ночью и нихрена не понимает.
С утра рядом с ним проснулась совершенно другая женщина.
Да, она все так же выгибалась под ним и стонала, но… Пропало что-то важное…
Зверь, живущий внутри, требует, чтобы он наплевал на ее настроения и взял, то что ему снова так хочется…
Но здравый смысл напоминал о том, что у баб в голове мусор. Что их настроения скачут со скоростью света и нет смысла в это нырять.
- Через час, - рычит он, натягивая брюки и подходя к окну.
Еще какое-то время борется с искушением пойти на звуки плескающейся воды, а потом, сломя голову бросается в пространство, какие-то доли секунды ощущая состояние падения. А потом концентрирует энергию вокруг себя, и она подхватывает его, вознося над землей.
***
- Расскажи мне больше о нас.
- Что ты хочешь знать? – усмехается Александр.
Он не сказал ни слова, увидев меня в голубой тоге с золотой отделкой. Но по тому, как сжались его губы, я вдруг подумала, что цвет одежды здесь, в Хаяте, имеет какую-то особую роль.
Все дело было лишь в том, что мой костюм требовал чистки. Именно так сказал мне послушник с испуганными глазами, когда я потребовала его принести.
