– Всё хотел спросить, – сказал я, – а если карту держит в руке не владелец, она тоже покажет сумму?
– На дешёвых картах сумма и не исчезает, – Рийо вынула из сумочки другую карту, протянула мне. – Видишь? В некоторых случаях удобно, например, расплачиваться.
– Беда в том, что во Внешнем Кольце всё это не работает в принципе, – вздохнула Осока. – За исключением Корпоративного сектора, Тионского кластера и отдельных цивилизованных планет вроде Панторы и Тариса. Да и там не всякие чипы принимаются.
– Спасибо, что напомнила, – Рийо завершила сеанс, вставила другую карту. – Сейчас зайдём в Имперский, надо получить немного наличных.
Она проделала несколько электронных транзакций. Неожиданно банковский служащий оказался рядом с нами. Лицо его выражало тщательно отрепетированную скорбь, сравнимую, наверное, только с выражением лица попа на панихиде.
– Леди закрывает счёт? – тоскливым голосом спросил он.
– Да, это был временный счёт, моей фирме он больше не нужен.
– Фирме? А Вам известны наши…
– …преференции для юридических лиц? Прекрасно известны, у нас здесь ещё два активных счёта. Всего доброго.
– Всего доброго, – служащий погрустнел уже всерьёз.
– Алекс, пожалуйста, позови Эрдени, – попросила Осока, выйдя обратно в зал.
– А где она? – я огляделся, но Тано-младшей поблизости не обнаружил.
– По моим ощущениям, где-то вон там.
– Всё, вижу. Сейчас приведу.
Эрдени стояла вплотную к ограждению, обозначающему зону пропускного режима вокруг лифтов. Судя по тому, что смотрела она не на них, а в противоположную сторону и вверх, интересовало её нечто совсем иное, и я, проследив направление взгляда девушки, понял, что именно. Купол цокольного этажа покрывали мозаики и фрески, созданные, вероятно, ещё при строительстве здания.
– Что, крошка, первый раз в таком роскошном месте? – усмехнулся, подходя, один из местных охранников. Эрдени покосилась на него с долей снисходительности:
– Роскошном? А по мне, ничего особенного. Наверное, роскошь вся наверху. Вот картины на куполе интересные, сразу видно, старинное здание.
– Разбираетесь в, как их, – охранник не сразу вспомнил определение, – изящных искусствах?
– Так получилось. Мама у меня историк.
– Эх! Кому это сейчас всё нужно, – махнул рукой охранник. – Проходят, и никто голову не поднимет. Потому что банта, она вверх не смотрит, ей важнее набить брюхо. Пять лет здесь работаю, и хоть бы кто хоть раз приказал дройдам помыть всё это.
– Может, и хорошо, что не приказал? – сказал я, подходя ближе. – Иначе бы обязательно обратили внимание на некоторые фигуры, которые сейчас изображать не принято.
– Тоже правда, – согласился охранник. – Твоя девочка?
– Сестра жены. На каникулах с нами путешествует.
– Здесь можно снимать? – спросила Эрдени.
– Аккуратно, пока начальство не видит.
Эрдени, кивнув, зажала миниатюрную голокамеру руками и, сверяясь из-под ладони с контрольным экранчиком, плавно повела объективом вдоль нижнего ряда изображений.
– Сам-то чем занимаешься? – простецки поинтересовался охранник у меня.
– Да так, летаю.
– Пилот или инженер?
– Командир. Корабль, правда, малого класса…
– Тем не менее, раз командир, значит, и экипаж есть.
– Есть, трое.
– Нормальные?
– Вполне.
– Это хорошо. У нас во взводе, в четвёртом отделении, были два субъекта. Ничего как полагается доделать не могли, обязательно проверять нужно было. Казалось бы, на целый взвод два раздолбая – ерунда, а лейтенанта, вечная ему память, доводили до белого каления.
– Вы воевали? – спросил я.
– Сержант-мажор Шестнадцатой отдельной роты спецназа флота, – гордо отчеканил охранник. – На разрушителе «Пямять Ванкора» квартировали.
– Адмирал Килиан? – уточнил я, вспомнив рассказ Осоки о первой встрече с Бобой Феттом и катастрофе «Стойкости» на планете Ванкор.
– Ух ты! – оживился охранник. – Откуда его знаешь?
– Рассказывали. Я с сыном его знаком.
– С Сунтиром??
– Нет, с младшим, Кейраном.
– А-а. Тот, вроде бы, во Внешнем Кольце контрабандой промышляет?
– Обижаете, – вступился я за нашего шеф-пилота. – Давно завязал, на приличной фирме обучает молодняк.
– О, неплохо. А Сунтир как на персональный устроился, так больших чиновников и возит. Дом – офис и обратно. Дальше курортов на Гесперидиуме и не бывает.
– Кому что.
– Медери! – строгий женский голос прервал нашу беседу. – Сколько раз повторять, не вступайте в разглагольствования с посетителями. На Вас впору вешать бирку «отвечать охраннику запрещается»!
Я окинул оценивающим взглядом женщину-администратора и сразу понял: случай тяжёлый, юная карьеристка далеко пойдёт, причём, по головам.
– К кому гостевой пропуск у господина? – спросила она, подойдя вплотную.
– У господина нет никакого пропуска, – ответил за охранника я. – Господин ждёт жену из банка.
– В таком случае, прошу отойти… А это что ещё такое??? Девушка, здесь нельзя…
Администраторша кинулась к Эрдени, но далеко не ушла: путь ей преградила Осока, выросшая словно из-под земли.
– Тебя не интересует, что делает эта девушка, – хорошо мне знакомым монотонным голосом произнесла она.
– Меня не интересует, что делает эта девушка.
– Ты утомлена и хочешь отдохнуть.
– Я утомлена и хочу отдохнуть.
– Вот там между лифтами отличное сиденье, чтобы на нём вздремнуть.
– Вот там между лифтами отличное сиденье, чтобы на нём вздремнуть.
Я покосился на охранника. Медери ухмылялся.
– Она и тебя дома так же? – спросил он.
– Ага, сейчас! – возмутился я. – Кто ж ей позволит?
Охранник ухмыльнулся ещё шире, но увидел, что Осока развернулась в нашем направлении, и, не дожидаясь джедайских подсказок, произнёс:
– Я ничего не видел, я иду выполнять свои обязанности.
– Какой находчивый, – слегка удивилась моя подруга, глядя ему вслед.
– Между прочим, сержант флотского спецназа, служил у Килиана на «Памяти Ванкора», – сказал я.
– Это интересно, – Рийо, услышав мою последнюю фразу, догнала охранника. Что-то негромко сказала и вручила кусочек флимсипласта, судя по расцветке – визитную карточку.
– Говорит, что если ему надоест эта собачья работа, опять захочется казённого обмундирования и новобранцев, из которых нужно сделать людей, пусть с нами свяжется, – прыснув, прокомментировала Осока. Потом, спохватившись, обвела глазами зал: – А где опять моя несносная младшая сестра??
– Фрески на потолке фотографирует, – улыбнулся я. – Вы закончили?
– Да.
– Ну, сейчас и она доснимет, и пойдём.
– Балуете её вы с Чучи!
– Нисколько. Я придерживаюсь легенды. Мы ведь как бы туристы? Значит, будет подозрительно уйти, не сняв всю панораму.
Поток пассажиров в восточном ангаре уже схлынул, и такси на обведённых жёлто-белым пунктиром площадках простаивали по нескольку минут, ожидая пассажиров. В одну из таких машин мы и погрузились. Лететь до Седьмой Сенатской было совсем недалеко, и, в принципе, это расстояние не составляло труда преодолеть пешком, но Рийо объяснила, что передвижение по поверхности Корусанта на своих двоих считается несолидным. Во всяком случае, среди высшего общества. А на тех, кому ходить пешком положено по роду работы, мы похожи не были, вернее, не все мы, а Осока с Эрдени. В каменных джунглях планеты-города, как и в природе, каждую «экологическую нишу» занимали определённые разумные виды. Люди, каким бы ни был цвет их кожи, встречались повсеместно, так же, как твилеки, родиане и викваи, например. Другие виды, обладающие природными особенностями, выбирали узкий круг видов деятельности, где лучше них никто не справится: водные существа – водоснабжение и гидропонику, растительные – ту же гидропонику и садоводство, жители замёрзших планет – холодильные установки. Всем остальным, не имеющим ни особых способностей, ни мощной диаспоры, путь в столицу могли открыть либо деньги, либо популярность. Тогруты относились именно к последней категории, и изображать коммунальных работников значило для них привлекать ненужное внимание.
Вот и Седьмая Сенатская. Автоводитель мягко опустил машину на специальную площадку, и, едва мы покинули её, такси оккупировала супружеская пара с малолетним отпрыском. Все трое были родианами и источали специфический запах, заметный гораздо сильнее, чем хотелось бы окружающим. Семейку я видел ещё на подлёте, и не мог не обратить внимания, что прохожие других видов стремятся обогнуть родиан, держась не ближе пары метров.
– Сюда, – кивком головы указала Осока. – Сейчас поищем. Здесь всё так изменилось, вывески совсем другие.
– Конечно, власть поменялась, постепенно сменились и хозяева, – откликнулась Рийо. – Нечеловеческих владельцев совершенно не осталось.
