Могу себе представить что это за фраза… — ухмыльнулась Джулия.
А мне можно ее услышать? — поинтересовался Эммануэл.
Нет, это останется нашим маленьким женским секретом, — категорически возразила Лариса.
Мне бы такого друга найти, который настолько легко справляется с такой фурией, как Амалия, — мечтательно проговорил Эммануэл.
О, ты попал в самое яблочко, — подхватила Джулия, — моя подруга лучшая сваха Нью–Йорка!
Лучшая не лучшая, а твою тетку уже дважды замуж выдала, — похвасталась Лариса.
Зиночку Александровну? Два раза?! — удивленно воскликнул Эммануэл.
Два раза, — кивнула Джулия. — Первый раз познакомила с профессором — своим репетитором по английскому…
Что, оказался не очень подходящим?
Кто, Ричард? Ты что? Она в него с первого взгляда влюбилась, пылинки сдувала…
Так что же случилось? Почему они расстались? — нетерпеливо спросил Эммануэл.
Они не расстались. В их судьбу вмешался водитель–наркоман, и пришлось машину распиливать, чтобы достать Ричарда. — Джулия вздохнула с грустью.
Долго Зинаида Александровна переживала гибель своего мужа, но однажды я все‑таки переломила ситуацию: нашла отличную замену, тоже, кстати, бывший мой репетитор, интеллигентный, общительный, да к тому же у него русские корни: Матвей Петрович Смирнофф…
Уж не родственник ли он производителя знаменитой русской водки? — спросил Эммануэл, поразив собеседниц своей осведомленностью.
Все возможно… До этого и ему не везло, бедняге! Представляешь, жена умерла от рака, остался один с сыном. Потом женил сына, сам попытался жениться, но попалась такая стерва, что бежал от нее без оглядки. Мне удалось с огромным трудом уговорить его повидаться с Зинаидой Александровной, а теперь оба меня каждый раз благодарят. А что, отличная пара получилась!
Согласна: друг без друга и дня не могут прожить. Не знаю, насколько я права, но мне кажется, что скоро у меня появится племянник или племянница.
С чего ты взяла? — спросила Лариса.
Так… наблюдения из собственного опыта, так сказать, — с загадочным взглядом покачала головой Джулия.
Господи! — всплеснула руками Лариса. — Я чего к тебе пришла: нашла отличного покупателя на твой дом! Дает в полтора раза больше, чем ты рассчитывала.
Опоздала ты, подруга, — Джулия красноречиво посмотрела на Эммануэла.
Как, Эмми покупает твой дом? — растерялась Лариса.
Ну что, вы мисс Лариса! Я принес весть, благодаря которой мисс Джулия может себе позволить больше не беспокоиться о продаже дома или чего- то еще…
Неужели нашелся меценат, который решил оплачивать его содержание?
Нет, подруга, я сама в состоянии обеспечить себя и сына на подобающем уровне.
Как? — все еще не доходило до Ларисы.
Эммануэл является управляющим всеми моими финансовыми делами, и ему удалось не только спасти меня от банкротства, но и приумножить мой капитал, — не без некоторой торжественности в голосе произнесла Джулия.
Господи, теперь я понимаю, почему вы пьете такое дорогое шампанское… Поздравляю! От всего сердца поздравляю, душечка! — Лариса обняла подругу за шею.
Так что придется тебе извиняться перед «покупателем», — развела руками Джулия.
Извиняться? — фыркнула та. — Извиняться будет он! За то, что долго тянул… А, бог с ним! Давайте лучше выпьем, подру… — Она запнулась, взглянув на Эммануэла, и закончила: — Подруги! Я так рада за тебя, Джулька! А потому живи долго! Как говорил… — она взглянула ей в глаза.
Так говорил мой Савушка… — с грустью в голосе ответила Джулия, затем чокнулась с ними и поднесла бокал ко рту.
Она пила долго. Мысли явно унесли ее далеко от сидящих за столом. Словно догадываясь о ее состоянии, Лариса с Эммануэлом оставили ее в покое и вступили в ни к чему не обязывающие разговоры.
При упоминании о Савелии Джулия действительно забыла о присутствующих и окунулась в не такое уж и далекое прошлое. Чаще всего она вспоминала их любовные игры в бассейне. Вероятно, потому‑то ей не хотелось расставаться с этим домом. С ним связаны лучшие дни жизни с Савелием — дни любви и счастья, рождения маленького
Савушки. Даже трагические события она вспоминала с трепетной тоской: они объединяли их, накрепко скрепляли их души.
Сейчас, сидя за столом, она мысленно перенеслась в тот час, когда она нежилась у бассейна под сентябрьскими солнечными лучами и дремала. Она не слышала, как подошел Савелий, но ощутила его присутствие задолго до его ласкового прикосновения.
В тот день, занимаясь физическими упражнениями, она потянула спинную мышцу, но никому не сказала об этом, надеясь, что боль сама скоро пройдет. Однако она не исчезала, более того, перешла в постоянную и ноющую. И вдруг руки Савелия прикоснулись именно к этому месту. Описали пару кругов, потом произвели странное, как бы захватывающее движение, и она явственно ощутила, как из‑под ее кожи руки Савелия словно извлекли нечто тяжелое и неприятное.
И стоило Савелию это нечто «отбросить» в сторону, как Джулия ощутила такую легкость во всем теле, что если до этого она не без тревоги думала о том, как ей удастся перетерпеть боль, если милому захочется освоить с ней какую‑нибудь новую любовную позу, то сейчас Джулию охватил такой трепет желания, что она стремительно повернулась к нему, обхватила его мощную шею руками и впилась своими влажными нетерпеливыми губами в его губы.
Хорошо понимая, что с ней происходит, Савелий прильнул к ней всем телом, и они замерли, словно постигая таинство соприкосновения и исследуя каждую клеточку своих естеств. Это было столь восхитительно, что даже сейчас, когда минуло столько времени, Джулия, при одном лишь воспоминании о том состоянии, мгновенно окунулась в него, и ее девочка тут же отозвалась влагой. Ее рука потянулась вниз, чтобы прийти на помощь и, конечно, не остановилась бы, если бы…
Если бы ее, как нельзя кстати, не окликнула Лариса:
Ты знаешь, Джулечка, со мною явно что‑то происходит.
Что? — встрепенулась та, еще не отойдя от охватившего ее состояния возбуждения.
Да ты, никак, еще не возвратилась из «дальних странствий»! — с улыбкой подколола ее Лариса.
Да вернулась уже, вернулась! — не очень радостно отмахнулась Джулия. — Извини, о чем ты?
Говорю, что со мною явно что‑то происходит…
И что же?
Ты же отлично знаешь, какая я на самом деле стерва, ведь так?
Эммануэл зааплодировал:
Браво, Лариса! Редко кто может с такой откровенностью сказать о себе!
Погоди, подружка, помолчи! — оборвала та. — Мне нужно выговориться!
Между прочим, я никогда не считала и не считаю тебя стервой, — искренне заявила Джулия.
И напрасно, — мотнула головой Лариса. — Твоя тетка была права на все сто, с трудом переваривая мое присутствие и наше с тобой общение.
Ты преувеличиваешь, — попыталась возразить Джулия.
Не пытайся сгладить! Зинуля была действительно права, и я очень ей благодарна за то, что она не скрывала своих эмоций на мой счет. Вполне возможно, что она оказалась тем единственным человеком, который заставил меня взглянуть на себя со стороны. — Она повернулась к Эммануэлу: — Отличное занятие, скажу я тебе, Длинноногая Эмми! — и снова обратилась к Джулии: — Взглянула я, значит, на себя и ужаснулась: как же мои близкие переносят такую стерву? Подумала я так, заперлась в своей комнате, открыла бутылку виски и пару дней, прикладываясь по глоточку, проанализировала всю свою жизнь, не приукрашая ее и совершенно не щадя свое самолюбие. Прикинь, вспомнила даже и то, как хотела отбить у тебя Савелия. Прекрасно понимая, что этого мне никогда не достичь, я хотела любым способом хотя бы затащить его в постель. Ты уж прости меня, подлую!
Я давно простила тебя, — тихо ответила Джулия.
Спасибо! — с горячностью воскликнула Лариса и залпом опрокинула в рот остатки шампанского прямо из бутылки.
Может, не стоит? — Джулия опустила ладонь ей на плечо.
Так она уже пустая, — кивнула та на бутылку.
Я не о шампанском, а о твоем душевном обнажении.
Браво! Пять баллов, Джулечка! — зааплодировала Лариса. — Как точно ты сказала: «Душевное обнажение»! Понимаешь, подружка ты моя милая, это самое обнажение мне сейчас и нужно, как кислород всему живому! Мне необходимо высказаться, чтобы не сгрызть себя изнутри…
Девочки, извините, но мне пора, — повинуясь чувству такта, проговорил Эммануэл, встав из‑за стола.
Что, заскучала, Эммочка? — спросила Джулия.
Никак нет, — возразил он, — действительно дела…
Хорошо, я провожу.
Не стоит. Звони, если что.
Ты тоже.
Непременно. Рад был нашей встрече, мисс Лариса.
И мне приятно.
Когда Эммануэл вышел, Джулия долго смотрела в глаза Ларисы, словно решая говорить или нет. Та тоже молчала, ощутив ненужность слов в данный момент.
Знаешь, подруга, ты права: Зинуля часто пыталась предупредить меня, какая ты стерва.
Вот! — Лариса победоносно вскинула указательный палец.
