— Извини. Задумалась.
— Тебе есть о чем подумать. Иди обратно в постель.
— Как будто я смогу уснуть теперь, — со смехом ответила она.
— Понимаю. — Тони не смеялся, и Рэйчел казалось, что он говорит не о предстоящей встрече.
Глава 9
У Рэйчел было мало времени, а сделать надо было очень много. Она смирилась с тем, что ремонт в квартире затягивается, и так будет, пока не закончатся праздники. Сейчас она беспокоилась о другом: о предстоящих встречах с Дафни и Шей Стивенс, той самой покупательницей сети магазинов, о которой говорил Тони. Перед возвращением в Мичиган в воскресенье у Рэйчел был запланирован с ней бранч.
Одолжив ранее раздаренные украшения и собрав портфолио из фотографий своих работ за многие годы, Рэйчел решила, что ей надо купить пару новых нарядов. Хайди вызвалась пройтись с ней по магазинам, что было и хорошо и плохо.
Рэйчел вышла из торгового центра в Сомерсете. Она еле смогла запихнуть все покупки в багажник. Она присмотрела больше чем пару нарядов и аксессуаров к ним. Пришлось разориться и на нижнее белье.
— Черный — это так сексуально, — заметила Хайди, когда сестра вытащила бюстгальтер «Анжелика» с кружевной каймой.
— Не думаю, что понравлюсь Дафни Валеро, — парировала Рэйчел. — Или Шей Стивенс.
— Это придает уверенность.
— Думаешь, этот бюстгальтер придаст мне уверенности? — спросила Рэйчел, хоть и понимала, что сестра в какой-то мере права.
Она купила такой же бюстгальтер белого цвета и трусики под них обоих, потому что казалось святотатством носить такие бюстгальтеры без надлежащей оправы. Что касается ночной сорочки, то тут она не могла винить Хайди за то, что та уговорила на эту покупку, и широкая понимающая улыбка сестры тоже говорила об этом.
Рэйчел знала, что пока не похожа на модного дизайнера. Мышиные непричесанные патлы и неухоженные ногти вряд ли способствуют ее карьере. Она зашла в салон, чтобы привести себя в порядок. Через три часа Рэйчел сама себя не узнала.
Дни пролетели быстро. В назначенное время Хайди должна была отвезти сестру в аэропорт. На Рэйчел были просторные габардиновые брюки и белая блузка, под которую она надела один из новых бюстгальтеров, выгодно подчеркивающих ее грудь. Машина, подъехавшая к дому Тони, принадлежала явно не Хайди. Это был отец.
Рэйчел сначала не хотела открывать, но затем передумала.
— Вот это дом, котенок. — Грифф присвистнул, оглядываясь.
— Я тут просто присматриваю за ним, — сухо ответила она.
— Ты говорила тогда, за ужином. Но не упомянула, что живешь в особняке. Я представлял себе такое уютное бунгало, подобно тому, в котором мы жили с мамой, когда ты была маленькая.
Задолго до того, как он своей неверностью разрушил их семью.
— Папа, что ты тут делаешь? — решительно спросила Рэйчел.
— Приехал отвезти тебя в аэропорт. Хайди позвонила в панике. У нее что-то сорвалось в последнюю минуту, и она попросила меня выручить. — Он улыбнулся своей лучшей улыбкой коммивояжера. — Я рад помочь своим девочкам.
«Особенно когда это тебя не напрягает», — подумала Рэйчел. Она не хотела его помощи. Она надеялась, что веселая болтовня сестры и решительная поддержка помогут ей собраться. Рэйчел не хотела провести следующие сорок минут в машине с Гриффом, пытаясь придумать, как бы избежать неловкости.
Рэйчел хватило того ужина в субботу. Грифф конечно же настоял, что заплатит за все, хотя она ясно дала ему понять, что не желает этого. Она заказала цыпленка по-флорентийски, одно из самых дешевых блюд в меню, и стакан чая со льдом. Гриффу этого показалось мало.
— Мы же празднуем, котенок. — И он попросил официантку принести им всем лобстеров и заказал бутылку дорогого шардоне.
— Я не пью, папа.
Даже Хайди поддержала ее сестру:
— Да, Рэйч становится вся красная, когда выпьет.
— Один глоток не повредит. Мы так давно не собирались вместе за ужином.
Когда принесли вино, отец наполнил ее бокал. Рэйчел не прикоснулась к нему, так же как и к лобстеру. Она ушла из ресторана раздраженной и, к своему отчаянию, опечаленной. Отец совсем ее не знал. Что еще хуже, его, казалось, не интересовало, какой она стала.
Например, он настойчиво называл ее котенком. В детстве Рэйчел терпеть не могла это прозвище. В тридцать два она уже ненавидела его. Однако Грифф снова произнес это слово, укладывая вещи дочери в багажник.
— Мне нравится твоя новая прическа, котенок.
— Я просто подровняла. И сделала мелирование, — пробормотала она.
— Тебе идет. — Он ласково потрепал кончики локонов.
— Спасибо.
— Хайди сказала, что парень, которому принадлежит дом, интересуется тобой.
— Тони просто друг.
— Он тоже себя считает просто другом? — удивленно поднял брови Грифф.
Рэйчел не могла смотреть отцу в глаза. Тони ясно дал понять, что хочет быть не просто другом и партнером по бизнесу. Между тем Рэйчел все еще не решила, как далеко позволит зайти их отношениям. Все было сложно, особенно теперь, когда он по-настоящему помогал начать ее серьезную карьеру. Тони мог утверждать, что одно не связано с другим, но, пережив развод, Рэйчел хорошо знала, как люди дают обещания и потом нарушают их. Она не делилась своими соображениями с сестрой. И тем более не собиралась обсуждать это с отцом, который то появлялся, то исчезал.
— Папа, мне приятно твое внимание…
— Нет, — прервал Грифф. Он улыбался, но выглядел опечаленным. — Ты просто терпишь, но тебе неприятно. Я ведь переживаю за тебя. Некоторые мужчины ожидают, что их доброта будет оплачена, если ты понимаешь, о чем я.
Рэйчел не трогала забота отца.
— Мне тридцать два, папа. Думаю, я смогу позаботиться о себе. — Она захлопнула багажник. Звук эхом прокатился по замершему саду.
— Наверное, сможешь. Бог его знает. Меня не было рядом, когда ты была совсем девочкой, — ответил он со вздохом, убирая прядь волос со лба. Когда он так поседел? Грифф продолжал: — Или когда ты обручилась с Мэлом…
— При чем здесь Мэл? — резко спрос ила она.
— Он не подходил тебе.
— Хорошо, — согласилась она, кивая. — Мэл не подходил. А откуда ты знаешь, папа? Тебя же не было рядом, как ты говоришь.
В следующий раз при встрече Рэйчел убьет Хайди. Что-то сорвалось. Ага. Зато не сорвалось вмешательство сестры в ее дела.
— Мэл такой человек, который хочет все делать в пределах заранее очерченных границ и ожидает того же от других. Такой мужчина нужен был твоей матери. Но не тебе. — Он тронул ее за подбородок. — Тебе нужен кто-то, кто будет рисовать широкими, смелыми движениями, кто не побоится время от времени выйти за пределы листа — не говоря уж о границах.
