– У этого зато все в порядке, – издевательски заметила Света, – одна рожа чего стоит.
– Не в роже дело, – неожиданно трезвым голосом отозвался «козел», – ты на другое посмотри.
– Отвяжись от моей сестры, придурок! – Света наконец обрела голос. – А ты одевайся, дома поговорим.
Но пока ехали до дома, Света успокоилась, и скандала в этот раз не получилось.
Выйдя на улицу, Света заметила, что оператор Каморного, Николай, отпирает двери своего старенького «жигуленка».
– Коля! – Она обрадованно подбежала к нему. – Как хорошо, что ты задержался!
– Чего тебе? – неприветливо спросил Николай, в последнее время, после той истории с кассетой, он ее избегал.
– Подвези хоть до полпути, – рассмеялась Света.
– Садись, – процедил он.
– Какой-то ты, Коля, в последнее время мрачный, – завела Света разговор в машине, – скучный такой, на девушек не смотришь.
– Чего на них смотреть? – пробурчал Николай.
Сегодня он имел разговор с начальством насчет прибавки к зарплате и нарвался на отказ. Сволочь Каморный, обещал же замолвить словечко. Сам всегда при деньгах, а он, Николай, должен выклянчивать жалкие гроши... Он знает, что Каморный не брезгует и шантажом, чтобы денежки раздобыть. Так делился бы с другими, не все самому хапать!
Уже несколько часов Николай чувствовал сильнейшее желание напиться и теперь сердито посматривал на сидевшую рядом Свету. Денег у него было в обрез, только на самую дешевую бутылку водки, при Свете он такое покупать стеснялся, а теперь еще придется подвозить ее до дому, – нельзя же действительно высадить девчонку посреди ночи, – стало быть, вожделенная попойка откладывалась.
– Действительно, что на девушек просто так смотреть, – игриво приговаривала Света, – с ними надо делом заниматься. – И поскольку он продолжал угрюмо молчать, заговорила серьезнее: – Ты зря сердишься, Николай, я перед тобой не виновата.
– Ты меня использовала, – он смотрел прямо перед собой на дорогу, – из-за тебя у меня неприятности были.
«А если бы ты знал, какие у меня из-за тебя неприятности были», – подумала Света, а вслух сказала:
– С Каморным мы разобрались, он не в претензии.
– Ты меня подставила, – упрямо тянул свое Николай.
«Ну и скотина! – даже весело подумала Света. – Это кто кого подставил? Если бы ты не трепался в пьяном виде, откуда коньяк взял, то Каморный ничего бы и не узнал. А теперь этот пьяница, видите ли, делает оскорбленную мину».
– Каморный, конечно, тоже сволочь, – Николай как бы прочитал ее мысли, – надоел, паразит, до чертиков. Гоняет туда-сюда, а как до денег дело доходит, так у него слух напрочь отказывает.
В его ворчании Света уловила отзвук настоящей ненависти. Это было неудивительно – как уже говорилось, Александр Каморный умел вызывать в людях это сильное чувство.
– Как будто я не знаю, как он деньги зарабатывает, – себе под нос произнес Николай.
Света сделала вид, что не расслышала, а сама насторожилась.
– Вот что, Коля, я знаю, что нам с тобой сейчас надо, – примиряюще произнесла она и положила руку ему на колено. – А нужна нам бутылочка чего-нибудь покрепче и место, где мы ее спокойно сможем уговорить. А то день сегодня был утомительный и тяжелый... Ну как, идет? Если у меня не хватит, ты добавишь?
– А то, – повеселел Николай, – едем ко мне.
– Едем. – Света отвернулась к окну, чтобы он не заметил презрения на ее лице.
Квартира была в старом доме и довольно захламленная, насколько Света могла заметить в темноте – Николай почему-то не зажег свет в прихожей.
– Дверь не забудь закрыть! – донеслось из дальней комнаты.
– Кто там – соседка? – шепотом спросила Света.
– Это мать, она спит.
«Как противно все! – с тоской подумала Света. – И на черта я сюда поперлась?»
В комнате он смахнул какое-то барахло со стола – старые газеты, тетрадки, торопясь расставил стаканы, принес с кухни какую-то еду на тарелке.
«Да он же скоро совсем сопьется, – с удивлением думала Света, наблюдая как дрожат руки Николая, когда он подносил стакан ко рту. – А впрочем, какое мне до этого дело?»
Сама она только пригубила, чтобы не возбуждать у него подозрений. Николай выпил, закусил и расслабился. Теперь он уже поглядывал на Свету ласково.
– Не дрейфь, лапочка, прорвемся! Давай-ка еще по одной...
Дело пошло быстро. Николай, как все алкоголики, скоро опьянел, и его потянуло на разговоры. Тема была одна: вероломство и неблагодарность Сашки Каморного. Света только в нужную минуту поддакивала или, наоборот, выражала недоверие, и беседа текла ровно, как ручей после дождя. Она узнала много про Каморного, в основном какой он подлец, но Свете было неинтересно, потому что такое она и раньше про Каморного знала.
– Однако ты не будешь спорить, – осторожно начала она, – что Каморный как репортер очень удачлив – все у него везде схвачено, никто из криминальных личностей никогда его не трогает, и вообще...
– Что – вообще? – пьяно возмутился Николай. – Стал бы кто внимание на него обращать, если бы он... под ладожскими не ходил?
– Да ну? – искренне удивилась Света.
– А ты – репортер, смелый, удачливый! – распалился Николай. – Да я сам видел и слышал, как он... в общем, под ними он, это его крыша. Поэтому другие его не трогают.
– Ну надо же... – задумчиво бормотала Света.
– А ты... ты зачем это расспрашиваешь? – Теперь Николаем овладела пьяная подозрительность. – Опять меня во что-то втягиваешь? Зачем пришла – про Сашку разведать?
– Да что ты все про Сашку, – торопливо сказала Света, – как будто нам нечем заняться...
Она подошла к нему близко и заглянула в глаза. Ничего там не было интересного, кроме пьяной злобы и куража.
«Ну и дерьмо же мужик! – подумала Света. – За что его Каморный держит? Впрочем, Каморный сам дерьмо».
С этой мыслью она начала поспешно расстегивать пуговицы у Николая на рубашке. Он посмотрел тупо, потом до него наконец дошло, к чему Света клонит, и он несколько оживился, даже погладил ее по голове и пробормотал что-то ласковое, как ему казалось. Света даже удивилась, как быстро он пришел в возбужденное состояние – она думала, что он сильно пьян и будет как кисель. Он встал и даже сделал попытку отнести ее на руках на постель, но попытка закончилась неудачей. Света ощутила запах нестираного постельного белья – похоже, что кровать в этой комнате не застилалась на день никогда.
Действо закончилось стремительно: секс и пьянство – две вещи взаимоисключающие. Николай перевернулся на спину и через минуту задышал ровно.
«Теперь утром если он и вспомнит, что я была у него, то про разговоры наши точно забудет, – думала Света. – А то протрепался бы Каморному, а тот, если узнает, что я в курсе его отношений с ладожскими, устроит мне не жизнь, а каторгу».
Она оделась и вышла в прихожую. На пороге своей комнаты возникла старуха в длинной ночной рубашке, худая, морщинистая шея была обвязана стареньким шарфом.
– Я ухожу, – обратилась к ней Света, иначе жутко было стоять в полутьме и молчать.
Старуха ничего не ответила, только заперла за ней дверь. Слушая, как лязгает старинный замок, Света почувствовала отвращение ко всему миру.
Дома, однако, не спали, ждали ее. В комнате горел свет и даже играла музыка – это в два часа ночи. Услышав, как Света вошла, Иришка появилась в прихожей в коротеньком халатике с бутылкой шампанского в руках.
– Ты что так долго, Светик? – Она закружилась, напевая. – Ой, ты у хахаля была? Хорошо, что ночевать не осталась!
– С чего ты взяла, что я была у хахаля? – отшатнулась Света.
– Да по тебе же видно, по женщине всегда видно, когда она занималась любовью! – авторитетно ответила сестра.
Света моментально отвернулась к зеркалу, потому что ей вдруг стало ужасно плохо – до чего же она дошла, если на ней отражаются занятия даже таким, с позволения сказать, сексом! Любовь... Она вспомнила мятые простыни, запах водки...
– Я в ванную, а ты подожди, после поговорим.
В ванной под шум льющейся воды Света немного поплакала. Минут пятнадцать, больше она не могла себе позволить – Ирка забеспокоится, начнет ломиться в ванную, а увидев Свету плачущей, сама разревется, и неизвестно чем потом дело кончится. Ирка очень эмоциональна, как и мать, Света нарочно усвоила жесткий тон с ними, иначе начнутся слезы да сопли. Нет, Света не может себе позволить плакать.
После горячего душа стало легче, Света даже усмехнулась, вспоминая Николая – тот еще геройлюбовник! Небось и не вспомнит, кто у него ночью был. Может, и к лучшему, уж сама-то Света ему напоминать не будет.
Она расчесала мокрые волосы и пригляделась к себе в зеркале. Никакой косметики на чисто вымытом лице и никакой прически – ничто не отвлекает – ни кудряшки, ни челка. В зеркале проступило ее настоящее лицо. Света не похожа на мать и сестру. У Ирки мордашка хорошенькая, глаза большие серые, и волосы вьются вокруг лица светлым ореолом. Приятно смотреть на Иришку. Но Света находила в лице сестры материнские черты и видела, какой Ирка станет лет через двадцать, конечно, если останется здесь. Черты ее расплывутся, потеряют форму, рано появятся морщины, двойной подбородок... Нет, у Светы не такое лицо. Взгляд прямой, жесткий даже, черты твердые, и все лицо поражает задумчивой серьезностью. Именно женщины с такими лицами заслуживают доверия сообщать людям о важных событиях, происходящих в стране и мире. Вот у Алены Багун тоже своеобразное лицо – не скажешь, что правильные черты, но есть в них что-то, виден характер, а в характере ее, как и у Светы, присутствует твердый стержень, таких женщин просто так не собьешь с намеченной цели. И Каморному Алена просто так не спустит то, как он с ней разговаривал сегодня вечером.
