Рейтинговые книги
Читем онлайн Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 29

Он попросил меня повернуться к нему, сказав, что приготовил для меня подарок. Чтобы избежать неловкости завтра, когда все захотят увидеть простыню, которой было устлано брачное ложе, мы должны были гордо продемонстрировать сухое алое пятно как доказательство моей недавней невинности. А потому он взял свой кинжал с украшенным самоцветами эфесом и сделал небольшой надрез на груди, прямо над сердцем, чтобы его кровь пролилась на покрывало и уберегла меня от бесчестия. Навсегда у него остался небольшой шрам, прямо над сердцем, и тайну эту знали лишь мы, муж и жена: этот крошечный белый след на его бронзовой груди, который мой язык находил столько раз во время ночей, что мы провели вместе, станет самым драгоценным воспоминанием о нашей первой брачной ночи. Затем он снова заключил меня в объятия и любил меня так нежно, что я не смогла сдержать слез. И я уснула, положив голову ему на грудь и слушая его сердцебиение, словно убаюкивающую меня колыбельную.

На следующее утро, когда я все еще спала, мой супруг умчался на раннюю охоту. Я долго нежилась в постели, наслаждаясь ощущением того, что теперь я – замужняя женщина, жена и, даст Бог, скоро стану матерью. Я гладила себя по округлому животу, гадая, зародилась ли уже во мне новая жизнь. Встав, я обнаружила, что муж покидал наши покои в большой спешке, потому как одежда его валялась прямо на полу и торчала из плохо закрытого его большого дубового дорожного сундука, на крышке которого были вырезаны его инициалы и герб – огромный медведь рода Дадли и чудесные желуди и дубовые листья. Я тут же бросилась ликвидировать этот беспорядок, быстро подобрала разбросанные вещи с пола и, обнаружив беспорядок и внутри сундука, стала аккуратно складывать всю одежду, выполняя свой супружеский долг. Спустя некоторое время все вещи были красиво уложены, чуть позже я положу в сундук маленькие мешочки с высушенными растениями с пряным ароматом, перевязанные ленточками голубого цвета – любимого цвета моего мужа. На полу оставалась лежать одна льняная рубашка, и, когда я подняла ее, из нее вдруг что-то выпало – это был маленький портрет в черной прямоугольной эмалированной оправе, украшенной жемчугом.

Я тут же узнала ту заносчивую и властную молодую женщину, что смотрела на меня из-под своей круглой черной бархатной шляпы, украшенной перьями и жемчугом, и чьи пряди рыжих волос были завиты в тугие локоны, похожие на пышные крендельки с пылу с жару. То была принцесса Елизавета в черной бархатной амазонке с расшитым золотом подолом и узкими, обтягивающими рукавами, украшенными искусным узором из жемчуга. Но больше всего меня поразило то, что рука ее с силой сжимала перчатки, словно держала не предмет одежды, а шею, которую хотела сломать.

Я помнила взгляд, брошенный ею прошлой ночью на Роберта, когда она, стоя у изножья нашего брачного ложа, задрожала от бессильной злобы, едва сдерживая слезы. Внезапно мне стало дурно, и я сунула портрет в сундук так быстро, как будто он обжигал мои пальцы, небрежно забросала его одеждой и захлопнула крышку. Возможно, мне следовало расспросить об этом Роберта, когда он вернулся, сказать ему что-то по этому поводу, но, как только я пыталась раскрыть рот, меня сковывал страх, и я молчала. Думаю, я боялась того, что знание окажется хуже неведения. Но каждый раз, когда я смотрела на тот сундук, зная, что где-то в его глубинах прячется портрет Елизаветы, меня охватывала слепая ярость и я начинала задыхаться, у меня темнело в глазах и злоба моя рассыпалась горящими искрами на черном бархате темноты. Я не знала, почему эта принцесса с огненными волосами вызывала во мне такую бурю страстей и разжигала честолюбие в душе моего мужа, но понимала, что рано или поздно она обратит все мои надежды и мечты в черный пепел.

Глава 6

Эми Робсарт Дадли Деревня Камнор близ Оксфорда, графство Беркшир, воскресенье, 8 сентября 1560 года

Горячие слезы катятся по моему лицу, я снова тянусь за бутылочкой со снадобьем и делаю еще один глоток. До чего же странное чувство! Я как будто парю над собственным телом и даже над болью, словно песня – над только что оборвавшимися, но еще дрожащими струнами лютни. Я определенно чувствую, что нахожусь вне своего тела, и, чтобы пошевелиться, мне каждый раз приходится выжидать какую-то секунду, чтобы тело мое вновь соединилось с душой. Или же это – очередная попытка моего слабеющего разума удержаться в бренном теле? До чего же любопытными и неожиданными идеями полнится моя голова! Я не могу больше сдерживать смех, хоть от него мне и кажется, будто смерть играет на моих ребрах, словно на клавишах вирджинела, – ведь лекарство притупило боль и подарило мне это необычное ощущение. Теперь пальцы смерти касаются клавиш, но звучание нот достигает моего слуха лишь спустя пару секунд. Я делаю еще один глоток, и аккорды боли становятся еще глуше, как будто я убежала очень далеко и до меня издалека доносятся лишь слабые отголоски губительной мелодии. Наконец-то я обманываю боль, а не она – меня. Я смеюсь и вновь припадаю к пузырьку с обжигающей горло янтарной жидкостью, горького вкуса которой я теперь не замечаю, радуясь ей, словно спустившемуся с небес Спасителю. Да-да, эту волшебную микстуру торговцам зельями следовало бы назвать Избавлением! Сделав еще один глоток, я откидываюсь на кровать, закрываю глаза и отпускаю свои мысли…

Когда я последний раз была на руинах Сайдерстоуна, одна-одинешенька, я надела свое подвенечное платье и прошлась босиком, с распущенными волосами по лугу, собирая цветы, – как в день нашей с Робертом свадьбы. Какой же чудачкой я показалась, должно быть, овцам, с блеяньем оглядывавшимся на меня, но сразу, впрочем, возвращавшимся к клеверу и чертополоху. Знаю, звучит глупо, но мне захотелось узнать, что случится, если я снова надену подвенечное платье, – почувствую ли я еще раз хоть толику радости, испытанной мною в тот день, вернутся ли былые чувства легкой бабочкой, смогу ли я побежать за ней и снова подержать в своих ладонях? Знаю, я – глупая женщина со своими причудами. Да и не в платье дело, из-за него меня лишь охватывает безграничная тоска: оно стало символом утраченных надежд и несбывшихся грез, которым никогда уже не стать реальностью. Моя жизнь не такая, какой я ее представляла. Я устроилась на старом, покрытом мхом камне, где частенько сидели пастухи, спрятала лицо в ладонях и заплакала. Мои родители давно отправились на небеса, мои сводные братья и сестры заняты своей жизнью, своими домами и семьями, и у них нет времени на меня и мои невзгоды. Избалованная любимица, которую все так холили и лелеяли, осталась ни с чем. Никто ее больше не любит, никто не балует, у нее нет даже собственного дома, благородный ее супруг променял жену на саму королеву, а рак медленно забирает ее короткую жизнь.

Платье совсем не изменилось, изменилась женщина, его носящая; оно висит без дела в моем шкафу, и все надежды, которые та счастливая, сияющая юная невеста лелеяла в день своей свадьбы, раздавая необычные чаши с молоком своим знатным гостям, обратились в прах или же разбились, столкнувшись с неприглядной, кошмарной действительностью. Я хотела повернуть время вспять, изменить все, остановить ту наивную девчушку на пороге церкви, украшенной хвойными ветвями, бантами и кремово-золотыми лентами, и убедить ее не выходить за Роберта Дадли. Если потребуется, дать ей пощечину, чтобы привести в чувство, показать ей, что станется с ее жизнью, если она откажется меня слушаться. Я бы даже распустила шнуровку корсета, чтобы показать ей, во что превратил сей недуг мое тело, показать уродливые сочащиеся раны, оставленные горем, поселившимся в моей груди, потому что я искренне убеждена, что именно бесконечная печаль дала ужасной хвори дорогу в мою жизнь. Но я знаю: представься мне такая возможность, та самоуверенная, рассудительная семнадцатилетняя девушка, которой я когда-то была, рассмеялась бы мне в лицо, тряхнула золотистыми локонами и выскользнула из моих рук, несмотря на все мои мрачные предупреждения о грядущей тьме и злом роке. Она лишь сказала бы мне, что только смерть разлучит ее с любимым Робертом. А затем отвернулась бы от меня и с гордо поднятой головой пошла к алтарю и взяла его в законные мужья, как она поступила уже однажды, пренебрегши мудрым советом прожившего жизнь отца, который сказал ей незадолго до того, как она прошла под аркой из хвойных ветвей: «Первая любовь редко становится последней, милая моя». Та Эми, которой я была в то время, никогда не прислушалась бы к словам женщины, в которую я превратилась сейчас. Тут даже не о чем говорить.

Глава 7

Эми Робсарт Дадли Хемсби-Бай-Си близ Грейт-Ярмута, июнь 1550 года

Медовый месяц мы провели в замке Хемсби, у моря. Его увитые зеленым плющом причудливые каменные стены по цвету напоминали золотой песок, желтые, побитые ветром камни и зеленая лоза льнули друг к другу, словно любовники. В день нашей свадьбы свекор подарил нам чудесную золотую эмалированную шкатулку, украшенную драгоценными камнями, крышка которой была выполнена в форме этого приморского замка. Отец Роберта еще подарил нам прилегающие к этой красоте земли, принадлежавшие когда-то маленькому оксфордскому монастырю, чтобы мы построили здесь собственный дом, но этого так и не произошло, потому как, по неизвестным мне причинам, Роберт продал эти владения, ничего мне об этом даже не сказав.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 29
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди бесплатно.
Похожие на Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди книги

Оставить комментарий