13. Рассказывает Фревиль
Поздним вечером я подкарауливал своего нового знакомого в баре. Едва ли мне удалось качественно разыграть нечаянную встречу, когда он, наконец, появился; однако состояние его было уже таково, что больших актерских усилий с моей стороны и не потребовалось.
Я обрадовался тому, что он, по крайней мере, узнал меня. Это уже было достижением.
Итак, я напомнил ему о себе. Мы сели и сделали заказ, — при этом австриец посмотрел очень сурово (его племянник компрометировал его же заведение). Я постарался втолковать новому знакомому, что он мне давал некое недвусмысленное обещание.
— А, да! — вспомнил он.
И умолк.
Я должен был подталкивать его, чтобы он хоть как-нибудь продвигался вперед!
— Помню, помню… — произнес он наконец. — Кто у вас там заведует лабораторией?
— Фревиль, — тихо, краснея, сказал я.
— Кто, кто?
Я прокашлялся и повторил громче.
Он как-то странно посмотрел на меня:
— Да ну?
Я не знал, что сказать.
— Нет… — проговорил он.
Я молчал. Я уж и сам стал сомневаться.
Однако приятель мой неожиданно сказал:
— Ну, друг, ты на меня не обижайся. Это я так… Ладно.
Я вздохнул с облегчением и на секунду прикрыл глаза.
— Там у вас задачка какая-то была. Весьма хитрая задачка. Не помнишь, как формулируется?..
Я подумал — решился — и выложил на стойку листки Армана, тот черновик статьи, который он принес мне утром.
— Вот-вот, это именно… Следствие из теоремы. Ничего не скажешь, шеф у вас умница, ты мог бы из уважения к нему запомнить его фамилию…
Я, разумеется, молчал. А он водил пальцем по строчкам, пока не воскликнул:
— О! Вот здесь. Ну-ка, если поменять тут? Очень просто и мило, как детский мат, знаешь? Ты, вообще-то, играешь в шахматы?
Я помотал головой. Опять назревал конфликт.
— А в карты?
Пришлось сознаться, что и о картах я понятия не имею.
— Ну что ты за чучело…
Лучшей оценки я, конечно, не заслуживал.
— А к женщинам как относишься?
Я вспомнил о Клер и тихо выговорил:
— Хорошо…
— Что — хорошо?
— Хорошо отношусь, — поправился я.
— Скучно с тобой, — заключил он. — Вот шеф-то твой, наверное, понимает толк в жизни…
И подмигнул мне. Затем он вернулся к листкам Армана.
— Нет, это, пожалуй, наивно будет. Не пойдет… Слишком на виду.
Мне казалось, он задремал. Я уже хотел вытянуть потихоньку листочки из-под его ладони и улизнуть из бара. Но тут он подал голос:
— А если в этом месте? Можно ведь и так… Предположим, я решил кое-чем пренебречь… Так будет незаметно.
Минут десять он поработал пером и затем полюбовался своим творением.
— Порядок!
Так они и делали. Да, именно это я и видел на тех листах, в которые было обернуто сало!..
— Ну, я тебе больше не нужен! Это вот и покажи своему конкуренту. Только перепиши сначала, разумеется.
Он смял листки и втолкнул их в мой карман.
— Эффект я гарантирую!
На прощанье он ласково погладил меня по плечу и спросил:
— Ты, конечно, думаешь про меня — вот пьяница, а?
Я счел вопрос риторическим. Я решил, что честный, но вежливый человек должен промолчать.
— Ну, скажи по совести!
Мне пришлось кивнуть.
— А ведь ваш парень, Арман, не смог решить эту задачку. Как ни пыжился… И знаешь, кто ее решил? Ну-ка угадай…
— Берто?
— Этому и опомниться не дали. До его приезда все было готово.
— Клер?
— А, ты все-таки заметил, что женщины существуют на свете! Нет, друг мой. Эту задачку решил я. По просьбе Армана. Пусть шеф ваш скажет мне спасибо за то, что я доказал следствие из его теоремы.
— А потом?..
— Что — потом? Берто чуть не свихнулся, когда увидел такой результат. Ну, он не первый и не последний… Да он-то не пропадет, не волнуйся.
— Неужели он не заметил ошибки?
— Ты представь себя на его месте… Стал бы ты разбираться, есть ошибка или нет?
— Стал бы.
— Ну, а вундеркинд не стал.
На том мы и простились. Он обнял меня на прощанье, дохнул спиртным мне в лицо, — несчастный спившийся талант, доказавший следствие из моей теоремы…
Юрков все еще ждал своего рейса в порту. Я составил ему компанию; пока не объявили посадку, мы окончательно разобрались в ходе событий.
Берто, безусловно, был человеком, которого Арман с полным основанием мог опасаться. Нет, Берто никогда не причинил бы зла Арману или кому-то другому; но само его присутствие в лаборатории как бы говорило Арману: всяк сверчок знай свой шесток (это Юрков, бывало, повторял всякий раз, когда мы в строительном лагере влезали на свои кровати).
Берто — не первый, кто подвергся обработке на дальней усадьбе Тальменуса; прием использовался простой, и именно поэтому он легко удавался.
Поскольку задача, которую я дал Берто, была уже решена моим новым знакомым (вот кто четвертый!), Арману оставалось только придумать ошибку, чтобы получить отрицательный ответ, означающий бесперспективность всякой работы в моей лаборатории. Спектакль был поставлен на дальней усадьбе. Берто разволновался — еще бы! — и не стал проверять ход решения. (Кроме того, он порядочный человек и, предполагая наличие аналогичных качеств и у других, полностью доверился Арману). Для пущей достоверности Арман, по-видимому, заявил, что публикует эту работу, и включил ее в план — вот почему в нем оказалось не шесть, а семь названий.
Итак, Берто поверил. (Как и его предшественники).
Он сразу же подал заявление об уходе. Будучи человеком деликатным, он не решился сказать мне в глаза о причине своего бегства, хотя, как я видел, и намеревался это сделать. Возможно, в последний момент передумал.
Едва лишь не стало в Отделе человека, по своему положению (а главное, таланту) оказавшегося между Арманом и должностью, на которую Арман, безусловно, метил, он поспешил поставить меня перед фактом прибытия Сови, своего приятеля, — Сови годился только на то, чтобы служить выгодным фоном для Армана…
Что же касается плана публикаций, то Арман забрал его, как только план сыграл свою маленькую роль. А затем подменил его старым нашим планом на шесть работ, которые я знал.
Несколько раз такая операция проходила у Армана гладко. Я огорчался и не мог понять, почему уходят от меня способные сотрудники. Но вот, в конце концов, обман раскрылся!
Утром мне пришлось заняться будничными делами.
Тщательно скрывая зевоту (после бессонной ночи), я выслушивал разговорившегося в последнее время Сови…
Старался разъяснить Высокому Начальству, что в общественной деятельности тоже надо знать меру и я должен сделать перерыв, прежде чем снова ехать с лекциями, по-видимому, наша поездка в Тальменус создала мне определенную репутацию…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
