Все началось с той самой разноски газет.
Рид очень рано лишился родителей и оказался в приемной семье. В детстве и юности он постоянно искал способ подзаработать, и потому, когда однажды старший брат одного его знакомого попросил Рида помочь с ежедневной выгрузкой газет из фургона, он с радостью согласился.
Эти газеты и изменили его жизнь. Он до сих пор помнил запах бумаги, цвет типографской краски на пальцах, тяжесть газетных связок, которые он забрасывал на веранду шикарного особняка в богатом пригороде.
Друзья Рида не воспринимали свою работу всерьез. Они громко хохотали, когда пачка газет вместо крыльца приземлялась на дождевальную установку или в кусты, но Рид всегда старался выполнять порученное ему дело аккуратно и тщательно. Он уже тогда понимал, что содержание этих газет имеет для кого-то большое значение, что людям нужен голос прессы, чтобы защищать их права, проливать свет на тайны сильных мира сего. Со временем в нем зародилось желание стать одним из тех, кто делает прессу. Ему пришлось преодолеть множество препятствий на пути к своей мечте. Риду приходилось работать в двух, а то и в трех местах, чтобы найти деньги на учебу и плату за жилье. Потом до тридцати лет он выплачивал кредиты, взятые для получения образования. Но прошло время, и Рид приблизился к осуществлению своей мечты. Причем все получалось так, как он планировал. Он стал журналистом, и притом весьма популярным.
Главным для него было донести до читателя значимую новость, все остальное не имело никакого значения, в том числе и то, каким образом эта новость добыта. Цель для него оправдывала средства… До тех пор, пока жизнь не доказала ему обратное.
И вот теперь, раздумывая над своей нынешней злополучной статьей, он многое вспомнил.
И тут зазвонил его сотовый. Звонил Пит Мак-Эвой, его редактор и старый друг, который и подыскал для него эту работенку. Поначалу Рид не хотел поднимать трубку, но потом понял, что Пит не успокоится, пока не найдет его. За последние два дня он звонил уже трижды.
Рид открыл телефон и произнес в трубку:
– Привет, Пит.
– Ну, вот, ты, кажется, снова вернулся к общению с окружающими.
– Не подумай, что я избегал тебя, Пит. Я просто был страшно занят: бегал за ангелами по пятам. От них ведь очень трудно добиться интервью.
– Смешно. Ну и каковы твои успехи на сегодняшний день?
– Ребята, сделавшие фильм, еще не вернулись в город. Прежде чем передать тебе материал, мне нужно поговорить с ними.
– Рид, пойми, мне не нужна Пулитцеровская премия за твою статью, – заметил Пит.
– Тебе в любом случае ее не получить, поэтому можешь не беспокоиться. Ведь ты же понимаешь, все, о чем я здесь пишу, – полная ахинея.
– За которую тебе светят неплохие деньжата, Рид. Когда мы в последний раз виделись, ты явно не купался в деньгах. Да и теперь ты все-таки не сидишь без работы.
– Ты называешь это работой?
Рид подумал, а не озвучить ли ему ту мысль, которая мучила его весь сегодняшний день.
– А как ты посмотришь на то, что я наткнулся здесь на более интересный материал?
Слова произнеслись сами собой, и он уже ничего не мог поделать.
– О каком материале ты говоришь?
– Я пока не уверен, но интуиция подсказывает мне, что я напал на нечто чрезвычайно интригующее.
– А я почему-то полагал, что ты уже успел утопить свою интуицию в пиве и текиле.
– Она каким-то чудесным образом воскресла.
Просто Рид был не совсем уверен, что ему нужно возвращение его интуиции.
– Ты имеешь в виду какую-то сенсацию? И ты готов работать над ней? – спросил Пит.
– Не знаю. Возможно… возможно, и не готов.
– Раньше ты всегда знал наверняка. И еще… раньше ты всегда был готов. Ты ведь был превосходным репортером, Рид. Неужели ты не хочешь начать все сначала? – Пит помолчал. – Тебя действительно в Бухте Ангелов держит та сенсация, на которую ты намекаешь, или ты там просто прячешься? Насколько я знаю, у тебя сейчас сложный период, ведь прошел почти год…
– Если бы я захотел спрятаться, то поискал бы другое место, а не землю любви и чудес. Я перешлю тебе историю ангелов в начале следующей недели.
– Рид, если ты в самом деле наткнулся на что-то стоящее, давай копай дальше. Доверься своей интуиции. Я буду по-настоящему счастлив, если ты опять станешь тем первоклассным журналистом, каким был когда-то. И помни, только настоящие серьезные новости заставляют людей думать. А пока мне нужно чем-то заполнить полосу, поэтому ищи ангелов, и поскорей.
– Да, да, я понял. Не звони мне, я сам тебе позвоню.
Рид закрыл телефон, выключил компьютер и подошел к окну. Из его номера в гостинице «Чайка» было хорошо видно, что праздник уже в полном разгаре. По всему Океанскому бульвару горели огни, а в центре карнавальных торжеств было установлено большое «чертово колесо». Рид даже не помнил, когда в последний раз катался на «чертовом колесе». Но внезапно вспомнил. Память начала разворачивать перед его мысленным взором яркие картины, которые ему хотелось остановить, но они продолжали настойчиво всплывать против его воли…
Когда их гондола оказалась на самом верху колеса, перед ними открылось все пространство карнавала. Город Уильямсвилль праздновал свой столетний юбилей фейерверками, и Риду было приятно немного отдохнуть от напряженной работы в компании одного из самых близких ему людей.
Он взглянул в лицо Эллисон. Ее рыжие волосы в лунном свете отливали загадочным блеском, а глаза сияли таким счастьем, какого он давно уже не видел. Он не знал, как развиваются отношения Эллисон и ее мужа Брайана. Они были неразлучны с тех самых пор, как все трое познакомились на втором курсе университета. Их трио не распалось и тогда, когда Эллисон и Брайан поженились. Рид участвовал во всех важнейших событиях их жизни: помолвке, холостяцкой вечеринке, на свадьбе во Флориде, где в палатке, разбитой для приема гостей, неожиданно обнаружилась вдруг дыра и все участники промокли до нитки под летним ливнем. Элли и Брайан не обращали ни на что внимания. Они безумно любили друг друга. И Рид видел, что эта любовь упрочилась еще больше с рождением Кэмерона. Рид поехал вместе с Брайаном в родильное отделение больницы, когда туда срочно доставили Эллисон. Он был свидетелем панического страха Брайана за жену и сына и радовался вместе с ним, когда им сообщили, что Кэмерон родился абсолютно здоровым.
Однако с течением времени Рид стал как-то отдаляться от них. Причем по своей собственной вине.
В каком-то смысле Брайан и Эллисон были самодостаточны, и как бы они ни любили его и ни заботились о нем, он начинал чувствовать себя третьим лишним.
В детстве Рид часто менял приемные семьи и школы, привык всюду чувствовать себя чужим и плохо умел сближаться с людьми. Но теперь вдруг начал осознавать, что, отходя от Брайана с Эллисон, якобы чтобы не мешать их семейной жизни, он на самом деле поступал не по-товарищески.
