каждая ненадолго возрождает надежду на то, что это Родерик. Майкл снимает свой тяжелый туристический рюкзак и садится. Уже 22.45. Он думает, кому бы еще позвонить, но усталость, голод и отсутствие сна – в самолете рядом сидел грузный мужчина, который занял больше одного места и храпел весь полет – привели его в полную растерянность.
Рядом с ним, подняв светлую пыль, останавливается красный автомобиль цвета бургунди с серыми колпачками и стертыми шинами. Он поднимает взгляд и видит, что это Родерик; его фигура возвышается на водительском сиденье. Он выходит, обходит машину и направляется к Майклу. Нельзя не заметить, как он с каждым шагом заполняет собой пространство вокруг. Когда мне говорили, что в Техасе все в два раза больше, я и представить не мог, что это и к людям относится. Родерик выглядит, как на фотографиях в своих соцсетях: стрижка фейд, легкая щетина на четко очерченных скулах и подбородке, дреды на макушке и кривоватая полуоткрытая улыбка.
– Эй, парень. – Родерик подходит к нему с робким и неловким смешком, как будто извиняясь за опоздание, которое он не признает до конца. Они здороваются, жмут руки и обнимаются. В жизни Родерик оказался таким же, как и в интернете – дружелюбным, открытым и расслабленным, словно отражением всех своих фотографий. Они общались в Сети несколько лет, а потом случайно обнаружили по отметкам на старых фотографиях, что они какие-то дальние родственники: троюродные братья или вроде того, – но история за этим слишком долгая и запутанная. Они оба посмеялись над тем, что в африканской семье у тебя каждый год обнаруживается новый родич: брат, дядя, тетя, иногда даже родитель. Родерик, диджей по профессии, казался звездой вечеринок, и Майклу стало интересно, каково это – так жить. Он позвонил ему сказать, что хочет приехать, и Родерик охотно согласился принять родственника.
Преодолев пробку, они выезжают на трассу. Родерик все время болтает. Майкл улавливает, как он тянет гласные – медленнее и более расслабленно, чем калифорнийцы. Его манера забавляет. Они подъезжают к дому в жилом районе с приглушенным уличным освещением. Паркуются и заходят в дом. В скупо обставленной гостиной играет музыка и собралась компания парней, одетых в чуть ли не униформу: банданы, белые майки, баскетбольные шорты, носки и шлепанцы или «джордансы». Они играют в НБА на приставке перед широкоугольным телевизором. Родерик представляет его всем как «моего братишку из Йуу-Кей».
– Ты из Англии? Ништяк. На чем вы там вообще ездите?
– Наверное, на «Убер. Лошадях» гоняют.
Комната взрывается хохотом. Майкл не отстает и притворно смеется. Этих детских шуточек стоило ожидать, особенно в кругу студентов.
И все равно ему весело. Садясь, он замечает в углу комнаты парикмахерское кресло с полным набором триммеров. Барбершоп прямо на дому. Умно. За полчаса, что они сидят тут, множество людей успели сделать стрижку. Блуу, барбер – стрижка безупречна, фейд идеален, просто лучшая реклама его услуг – широко улыбается, разговаривая по телефону во время работы.
– Эй, чувак, какие у вас там в Англии девчонки?
Это странный вопрос, непонятно, что ответить. Хотя что бы он ни сказал, Блуу ответит: «Ништяк», – а Майкл притворится, что понимает, что это значит.
Блуу не отстает:
– Бро, я должен спросить: где телки лучше – в Лондоне или Далласе?
– Не знаю, чувак. Я в таких делах не спец, – отвечает Майкл скрытно, не распространяясь.
– Вот это пробро-о-о-ос! – возникает и очень вовремя вмешивается в разговор Родерик.
Они снова в машине, катаются по городу. Майкл не понимает, где они; нет ни знакомых знаков, ни улиц, но эта неизвестность странным образом успокаивает. Магазины закрыты, свет в окнах домов погашен, все говорит о том, что город спит, город пребывает в покое. Родерик – прилежный и внимательный водитель, чего не ожидаешь от такого экстраверта. Майкл вымотался, но свежий прохладный воздух из окна не дает провалиться в сон.
– Слушаешь трэп? – спрашивает Родерик. Майкл кивает и небрежно пожимает плечами, как будто и правда слушает. Родерик прибавляет звук радио, пока басы начинают орать и громыхать настолько, что Майкла начинает подкидывать на сиденье. Он узнает музыку, но одну песню от другой вряд ли отличит. Он узнал о многих из них от учеников, потому что хотел стать ближе к ним и продлить собственную молодость. В памяти всплывают эпизоды из школы и с детской площадки, вторгаясь в его грезы радостными возгласами и криками, уличными потасовками, хлопаньем дверей и гулкими коридорами. Он тут же их отгоняет.
Машина замедляется в живописном слабоосвещенном квартале с домами, перед которыми раскинулись зеленые лужайки. Парни выходят из авто и направляются к дому, гудящему приглушенными басами и восторженными голосами людей. Высокий угловатый молодой человек ждет их в дверях.
– Ответный визит, – объявляет Родерик, когда они подходят к дому. Он дает парню в дверях «пять», и тот пускает их внутрь, с подозрением глядя на Майкла.
Майкл ведет себя как ни в чем не бывало, будто уже сто раз был тут и все знает; он кивает парню в знакомой всем темнокожей манере, парень кивает в ответ. Комнату заполняет легкий кружевной дым, взвивающийся к потолку, как зимний туман. Запах травянистый, глаза у Майкла краснеют и начинают подергиваться, когда он вдыхает выдохнутый уже кем-то дым. Они проходят по дому к источнику музыки, от которой вибрируют стены.
Все в комнате курят. Майкл уже столько раз отказывался попробовать, что люди начали гадать, не под прикрытием ли он. Наконец он берет косячок, дым из его рта клубится в воздухе, как кучевое облако. Родерик снова куда-то делся. Майкл стоит в углу, потягивая пиво из бутылки и слушая бестолковые разговоры о сексе, колледже, деньгах, наркотиках. Мне здесь не место. Мне нигде не место.
У Миранды успокаивающий голос, из тех, что убаюкивают. Когда они остались вдвоем в углу комнаты, она стала говорить с Майклом о какой-то ерунде, а он просто слушал, не потому, что его это заботило, а потому, что его тянуло к ней; а ее – к нему. Чистая физиология, как у подростка с бушующими гормонами. В любой другой момент он был бы не рад этому ощущению, но сейчас единственный вопрос, кружащийся у него в голове, – это «Почему бы и нет?». Каждый раз начиная смеяться, она гладит его по руке и произносит: «Ты забавный», – и убирает волосы за уши. Они делят один косяк на двоих. У нее блестящая улыбка, жемчужно-белые зубы, а глаза словно маяк, указующий ему путь к берегу.
– А ты надолго в городе?
