— Луи, здесь сдирай все, после решим, чем заменить, — задумчиво пробормотала, рассматривая унылую комнату, единственную на втором этаже, до которой ещё не добрались умелые руки Бена и в окнах до сих пор зияли дыры.
— А это куда? — спросил Луи показывав на гору сваленного в кучу мусора, в самом центре помещения, — там ножки от стула есть и кусок шторы.
— Хм… ножки и штору в кучу тряпья и хлама, остальное в мусор, — распорядилась, как рачительная хозяйка обедневшего графства ничего не выбрасывая, авось пригодится.
— Госпожа, обед готов, — громко позвала Молли, из коридора, видно, не обнаружив меня в своих покоях.
— Здесь я. Сейчас спущусь, — отозвалась, отдирая от стены кусок некогда красивой обивки, проверила, не завелась ли под ней плесень, — Луи, ты обедал?
— Да, ваша светлость.
— Хорошо, — кивнула, покидая пыльную комнату, обратилась к Молли, застывшей у двери, — Фрэнк перебрался в особняк?
— Да, госпожа.
— Значит, осталась две пустые комнаты, — протянула, прикидывая в уме, в какую сумму обойдется приобрести новую мебель, — ладно идём обедать, Фрэнка позвали?
— Берта пошла за ним, — ответила девушка, прихватив из рук Луи кусок грязной ткани, — положу к той куче в холле, может, на обивку сойдет.
— Ты молодец, — похвалила девушку, которая тут же, стоило ей услышать одобрение из моих уст, довольно улыбнулась, — после обеда займемся шитьем, попробуем изготовить из тех кусочков кожи кошель какой, на сумочку боюсь, не хватит, разве что на совсем крохотную.
— Госпожа и я буду шить?
— Наверное, — неопределенно пожала плечами, — не умеешь?
— Нет, госпожа, неученая.
— Ну, значит, будем помогать Берте, — улыбнулась разволновавшейся девушке, — я тоже не умею.
— Что вы госпожа, вы знатная рукодельница, ваши картины, его светлость, ваш дедушка, хорошо продал, я слышала.
— Хм… картины, но не сумочки из кожи, здесь другое, — проговорила, мысленно выругавшись, за очередной прокол. Вот кто бы знал, что взбалмошная Эмма и вдруг вышивальщица.
— И то верно, — согласилась Молли, спешно обогнув меня, распахнула дверь столовой, умудряясь при этом не обо что не запнуться, ведь куча вещей с чердака до сих пор лежала в центре холла.
— Много ещё перебирать? — спросила, кивнув на гору.
— Нет, скоро управимся, — быстро проговорила девушка, — Ронда уехала, мы сегодня с Бертой по очереди на кухне.
— Может, Тоби с Луи привлечем?
— Здесь мы с Бертой сами, — отказалась девушка, лукаво улыбнувшись, добавила, — они мигом все выбросят, а мы глядишь и найдём чего.
— Ну смотрите, — сказала, радуясь такой предусмотрительности девушек. Как и тому, что Берта и Молли наконец перестали пугливо вздрагивать при моем появлении и даже стали проявлять инициативу. Вот как сейчас, с мусором, ведь стараются же, облагородить этот убогий домик.
— Ваша светлость, Фрэнк отказался обедать, — сообщила Берта, заглядывая в столовую, — вам сюда нести? Или у себя в покоях отобедаете?
— Сюда, — распорядилась, усаживаясь за стол, — беседы вести некогда, поем и приступим к работе, а то скоро замши натащат, а мы и знать не знаем, что у нас выйдет из нее.
— Как прикажете ваша светлость, — кивнула Берта, выслушав мою тираду и исчезла.
— Я пойду, помогу ей, — проговорила Молли, тоже исчезая за дверью.
Оставшись в одиночестве, я с тихим стоном уронила голову на руки, ощущая себя странно вымотанной. С ужасом понимая, что слишком много на себя взвалила… Не зная мира, не имея опыта, влезла в восстановление особняка, собралась открывать производство сумочек, задействовала жителей деревни. Зачем мне это все? Может, проще было затеряться в большом городе, устроиться на работу, снять комнатку и жить…
И снова быть одной… приспосабливаться к обстоятельствам, а не менять их. Приходить в дом, где тебя никто не ждет. Воспринимать жизнь как замкнутый круг, состоящий из череды неудач, жить изо дня в день, не испытывая при этом ни радости, ни любви. И, если бы не подруга, изредка вытаскивающая меня из квартиры, вообще кроме дома, трамвая с его надоевшим видом из окна, и кабинета, я бы ничего не видела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нет! Все правильно! Не знаю, за какие заслуги в прошлом мне позволили прожить жизнь ещё раз, и эта новая будет такой, как я ее поверну! С таким боевым настроем я проглотила, практически не жуя, вкусное жаркое, салат, выпила отвар с булочкой и бодро соскочив со стула, скомандовала, появившейся в дверях Молли:
— В гостиной стол с замшевой кожей?
— Да, госпожа.
— Отлично и Молли, обращайся ко мне Эмма, ну или мадам Эмма, — проговорила, строго взглянув на растерявшуюся девушку, — надоело слушать «госпожа»
— Но…
— Без, но, — прервала Молли, — убирай посуду, зови Берту и бегом в гостиную. Только скажи, чтобы она нитки с иголками прихватила и ножницы, Ронда говорила есть у них.
— Хорошо, госпожа… ой, мадам, — пискнула девушка, взяв со стола пару чашек, поспешила скрыться подальше от странной хозяйки. Я же довольно улыбнулась. Наконец, обрела гармонию, приняла свою жизнь и прекратила метаться между прошлой Эммой и собой. Будет новая я и мне все равно, что графини так себя не ведут. В Лимере всякое бывает и даже графиня Эмма Барлоу может стать другой! Разве сложившиеся обстоятельства не могли изменить девушку? «На этом и стоим»: подытожила свои умозаключения, отправившись в гостиную.
— Ваша светлость, — обратилась Берта, замерев у стола, где я раскладывала кусочки замшевой кожи, компонуя их в красивую фактуру.
— Мадам Эмма, — поправила девушку, — что случилось?
— Я принесла всё, что приказали.
— Просила, — вновь поправила, отодвигая от края стола остатки кожи, — присаживайся, Молли ты тоже не стой, тащи стул, будем думать вместе.
Когда девушки наконец разместились, опять настороженно, посматривая на меня, я, сделав вид, что не замечаю этих взглядом, принялась объяснять:
— Из того, что у нас имеется, можно сшить такой кошель, мешковина уже высохла, нам нужно выложить на нее эти куски кожи и приклеить, чтобы замшу не тянуло. Клей Бен уже принес, под столом банка стоит.
— Эта?
— Да, доставай, начнем клеить.
Уложить на отрез мешковины кусочки кожи в том порядке, в котором я уже распределила по фактуре, не составило большого труда, приклеить тоже. Обидно, что придется ждать, пока клей высохнет, а это снова минус время. А ведь всем хочется уже скорее начать шить, но разложив заготовку, так чтобы быстрее сохла, мы приступили к обсуждению выкройки будущего кошелька.
В итоге подобрали подходящий лоскут шторы, решив опробовать на ней. Кстати, подсказка Берты, опробовать на чем не жалко, была очень своевременная, первый блин, как говорится, комом и кусок ткани полетел в мусор. Вторая выкройка, доработанная коллективным разумом, оказалась гораздо лучше, но и там мы упустили пару деталей. А вот третья — выстраданная, удалась и даже из шторы вышла довольно симпатичный кошелек, которую тут же забрала себе Берта, получив предварительно мое согласие.
— Ну что там? — спросила, нетерпеливо ерзая, как и Берта, ожидая вердикта.
— Ещё не все просохло, — раздосадовано ответила Молли, — может, после ужина?
— А что уже вечер? — с недоумением воскликнула, взглянув в окно, — надо же, как быстро время пролетело. Не буду вас задерживать, оставим кожу сохнуть до утра, чтобы уж наверняка.
— Хорошо, ваша свет… мадам Эмма, — быстро исправилась Берта, смущенно улыбнувшись, подхватив еще недошитый пробный кошель, отправилась к дверям.
— Ваша светлость, — рыкнул Луи, перекрывая выход, застыв на пороге гостиной, — там два господина у ворот стоят, хозяйку требуют.
Глава 22
Глава 22
— И кого это на ночь глядя принесло, — с недоумением пробормотала, направляясь к выходу.
— Госпожа…, — тут же окликнула меня Молли, нерешительно проговорив, — может Фрэнка позвать?
— Хм… Луи, скажи Фрэнку, пусть присоединится.
— Как прикажете, ваша светлость, — ответил парнишка, скрываясь в холле и вскоре раздался стук закрывшейся двери.
