Где он теперь?
Я спустилась на кухню, жмурясь от ярких солнечных лучей, проникавших в окна. Бабушка дала мне кружку с чаем со льдом, усадила за круглый стол и внимательно посмотрела на мою руку — промыла ли я рану.
— Ты ведь имеешь представление о том, что происходит, верно?
— Феи? — спросила я, чувствуя себя глупо.
— Не произноси это слово! Произнесешь — и Они начнут подслушивать. Вот почему Их называют «добрые соседи» или «чудесный народец». То слово, что ты произнесла, для Них оскорбление. Ругательство.
Я выпила чаю. Бабушка никогда не клала достаточно сахару, считая, что простые углеводы вредны для здоровья.
— Значит, ты о Них знала. И ничего мне о них не рассказывала… Просто сунула уродливое кольцо…
Бабушка поджала губы, но я могла поклясться, что она пытается сдержать улыбку.
— Ты поэтому бросила его в раковину?
— Это была случайность. Правда.
— Ммм… Они всегда слегка досаждали женской половине нашей семьи.
Слегка досаждали… Меня только что чуть не разорвала кошка, по сравнению с которой акула из «Челюстей» покажется аквариумной рыбкой. Если это называется «слегка досаждали», не хотелось бы мне испытать весь репертуар.
Бабушка побарабанила пальцами по столу.
— Ты достигла возраста, когда Они начинают доставлять неприятности. Они весьма поверхностные создания и не интересуются старыми и некрасивыми. Их увлекают только новые игрушки. — Она пожала плечами, будто мы говорили о чем-то обыденном. — Вот я и дала тебе кольцо.
— Ты ведешь себя так, будто Их не стоит бояться.
Она снова пожала плечами.
— Если на тебе есть что-нибудь из железа, Они не в силах тебе повредить. Как ты думаешь, почему газеты не пестрят историями, как феи украли или подменили младенца? Нас окружает железо. Они досаждали твоей матери и Делии, когда те были девушками, потом сдались.
Странно. Не могу себе представить, чтобы феи тревожили мою прямолинейную мамочку. Да и Делию тоже. Забавный получился бы диалог. Феи: «Идем с нами, человеческое дитя». Делия: «А что вы мне за это дадите?» Феи: «Невыразимое наслаждение и вечную юность». Делия: «Я подожду предложения получше».
— Почему ты не вручила мне кольцо раньше? Например, при рождении.
— Я думала, что Они оставили нас в покое. А потом увидела его и поняла, что Они вернулись.
Мне не пришлось спрашивать, кого она имеет в виду. Под ложечкой засосало. Что сказать? Любое слово могло выдать мою одержимость. Вряд ли бабушка обрадуется. И даже если бы мне удалось задать вопрос с невинным видом, вряд ли мне понравился бы ответ.
Я вызвала перед глазами сцену, как он спасает меня и прижимает к себе. Я держалась за эту картину, как матрос держится за мачту во время шторма.
И шторм разразился.
— Дейдре, он один из Них.
Я покачала головой.
— Я точно знаю. Я видела его двадцать лет назад. Он выглядел так же, как сегодня.
Она его с кем-то путает.
— Он появляется перед тем, как приходят Они. Он приходил за Делией.
Я еле выдавила из себя:
— Бабуля, он меня спас. Ты не забыла?
Она с раздражающим равнодушием пожала плечами. Мне захотелось ударить ее за то, что она так небрежно разбила мне сердце.
— Дейдре, это всего лишь игра. Они любят игры. Жестокие игры. Разве ты не помнишь старые сказки? Они окружают людей загадками и обманом. Зачем Им тебя убивать? Они хотят украсть тебя. — Она неправильно истолковала мой взгляд, и в ее голос прокрались нотки сочувствия. — Не тревожься! Я найду для тебя другое украшение из железа.
Я сорвала ключ с шеи и протянула ей.
— Бабушка, он может касаться железа! Ты сказала, Они не могут. А он может. Он касался твоего кольца, он подарил мне ключ. Он предупредил меня о Них. — Я сердито отодвинулась на стуле. — Он не может быть одним из Них.
Бабушка позволила себе приоткрыть дверцу чулана, где хранила эмоции: она нахмурилась.
— Ты уверена, что он может трогать железо?
Я вспомнила, как его пальцы касались моей кожи возле ключа, сжимали руку, на которой было кольцо…
— Да.
Она нахмурилась еще сильнее.
— Должно быть, полукровка… Он при тебе использовал глазные капли?
Мое сердце начало биться быстрее при слове «полукровка»; при упоминании глазных капель оно остановилось. Мне не пришлось отвечать: ответ можно было прочесть на моем лице.
— Ему приходится использовать капли, чтобы видеть Их. — Она встала и задвинула табурет под стол. — Я подумаю, как держать его на расстоянии.
Я не сдержалась:
— Но зачем?!
Она пристально на меня посмотрела.
— Дейдре, все, что он говорил тебе, ложь. У Них нет души. У Них нет друзей. Они не умеют любить. Им нравится лишь играть. Они — большие жестокие дети, которым нужны новые блестящие игрушки. Ты для Них такая игрушка.
Было бы естественным заплакать, но глаза оставались сухими. Было бы естественным разозлиться, но я ничего не чувствовала.
— Полежи на диване. Я пойду в мастерскую, а когда закончу, отвезу тебя домой.
Я не ответила. У наполнявшей меня пустоты не было голоса. Я просто повиновалась: ушла в гостиную. Я попыталась вспомнить, как Люк обнимал меня, но у пустоты не было воспоминаний.
Я смотрела сериал, пока на диван не стали наползать длинные тени. Когда восьмисотый коп надел наручники на восьмисотого преступника, зазвонил телефон. Я посмотрела на номер и взяла трубку.
— Привет.
— Привет, Ди! — воскликнул далекий голос. Я не смогла ответить с должным энтузиазмом.
— Извини, что не позвонила. Я у…
— Бабушки. Твоя мама сказала мне. Голос у нее был злой. Злее, чем рев разъяренного буйвола. Можно за тобой заехать?
Я подумала. В одиночестве сидеть не хотелось.
— Давай.
— Я надеялся, что ты так скажешь. — За окном хлопнула дверца машины. — Я уже приехал, и возвращаться обратно было бы обидно.
Телефон замолчал, и я услышала, как открывается входная дверь. В гостиную зашел Джеймс. Я встала, чтобы сдвинуть на другой конец дивана книги по целительству. Он поставил на стол большой пластиковый стакан.
— Я знаю, что бабушка никогда не кладет достаточно сахара, так что я привез тебе нормальный чай. — Он взглянул на мою руку, чистую, но очевидно пожеванную. — Ты как?
Джейс выглядел совершенно нормальным и надежным: загорелый парень в футболке с надписью «Вам нужен сарказм? Обращайтесь». Он напомнил мне о том, что теперь было мне недоступно. Где-то секунду я мужественно боролась с нахлынувшими эмоциями, потом не выдержала и разрыдалась.
— Тише. — Джеймс сел на диван и позволил уткнуться в свою футболку. Он не задавал вопросов и не пытался меня разговорить. Подумав, какой он чудесный друг, я расплакалась еще сильнее. Потом я подумала, как душераздирающе выгляжу, и зарыдала взахлеб.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
