— Ноги, ноги, — вспоминая старый мультфильм про страуса, шутливо произнесла я. — Главное — крылья! — Я дурашливо помахала руками. Затем, посерьезнев, спокойно добавила: — Все, страусята мои, долетались. Я бы вам советовала больше не шутить со мной и беспрекословно выполнить мои требования.
— Ага, щас, — продолжая сидеть на полу, огрызнулся перекошенный от боли Дементьев. — Ты мне ногу сломала, придурошная!
— А чего ты ею размахивал? — равнодушно переспросила я. Затем строго глянула на притихшего Вячина, чей взгляд выражал тревогу, и на невозмутимого Дементьева. Последний вел себя более сдержанно, отчего казалось, что все запланировал именно он, а не Альберт. Впрочем, я еще пока ничего не знала наверняка… — Ну мальчики, — я выдержала небольшую паузу, — сами все расскажете или придется заставлять?
— Кто ты такая? — со злостью глядя на меня, переспросил Олег, растирая ногу. — Не из милиции, это точно. Менты одни не ходят.
— Я же тебе сказал, это девка Зубченко, — негромко буркнул Вячин.
— Угадали, я не из милиции. Я частник.
— Детектив, что ли? — прищурился Дементьев.
— Вроде того. Телохранитель, но бывает, что работаю и не по профилю. Но вы от темы-то не уходите! Признавайтесь, чья была идея все это провернуть? Хотя я и сама догадываюсь… Но все же хотелось бы прояснить некоторые моменты. Ну так что, с кого начнем?.. — Я внимательно посмотрела на подельников.
Ребятки молчали. Вячин продвинулся в самый дальний угол и осторожно присел на край стола. Дементьев, словно ему так было удобнее, продолжал сидеть на полу, даже не пытаясь приподняться. Орущая все это время музыка стихла, так как кончилась кассета, а перевернуть ее никто не торопился. В комнате повисла угнетающая тишина.
Я продолжала сверлить дружков пронзительным взглядом, стараясь понять, кто же из них зачинщик и где вообще находится похищенный, как вдруг услышала какой-то скрежет по правую сторону от себя. Не сразу догадавшись о его причине, я насторожилась, затем смело шагнула по направлению к встроенному в стене шкафу и, отщелкнув шпингалет, открыла дверцу. Оттуда на меня с отчаянием смотрело уставшее и осунувшееся лицо с заклеенным скотчем ртом и покрасневшими глазами. Это было лицо Зубченко Егора, которого негодяи связали по рукам и ногам и упекли в душный ящик. Липкий пот широкими ручейками струился с висков и волос парня, увлажняя одежду.
Оглянувшись на ребяток, я криво усмехнулась, давая понять, что отпираться теперь бесполезно. Затем вывела едва держащегося на ногах парня из шкафа и, схватив за край скотчевой полоски, резко рванула ее в сторону, давая Егору возможность нормально дышать и говорить. Парень стойко вынес боль: он даже не застонал, только слегка поморщился.
— Это Вячин придумал, — не дожидаясь моих вопросов, объявил Егор, не собираясь тянуть время зря и стремясь поскорее со всем этим покончить. Зубченко с ненавистью посматривал на своих недавних тюремщиков, ожидая только одного — получить свободу и воздать им по заслугам. Я не торопилась его развязывать, понимая, что мальчишка может мне все испортить, если окажется таким же вспыльчивым, как и его папаша. Так было безопаснее. — Я его помню. Мы давно еще встречались с ним, у отца на работе, — продолжил между тем спасенный. — Там эта рожа мелькала.
— Ну я, ну и че такого? — вызывающе вскинув голову вверх, сознался Вячин. Затем нагло ухмыльнулся, закинул одну ногу на другую и заносчиво выпалил: — Мне ничуть не стыдно. Эту идею я ох как долго вынашивал, продумывал, планировал… Все бы получилось, если бы не ты. Нам не хватило всего нескольких часов.
Сейчас паренек уже не казался таким хиленьким и слабеньким, каким я посчитала его в самом начале. Да, он мелковат, щупловат, возможно, не отличается крепким здоровьем, но это не мешает ему быть злым, наглым и самоуверенным. Как раз в эту минуту все вышеперечисленные качества проявились наиболее ярко.
— Вам не хватило ума, — поправила его я. — Ума и сообразительности. Хотя, не скрою, вы действовали продуманно.
— Как тебе удалось нас вычислить? — не отводя проницательного взгляда, поинтересовался Вячин.
Его любопытство было оправданно — парню казалось, что он сделал все безупречно, не допустил ни одной ошибки. Не вдаваясь в подробности, я сказала только:
— Видите ли, мои дорогие… Чужая sim-карта в телефоне — еще не гарантия того, что невозможно определить хозяина трубки. Конечно, это вы не смогли предусмотреть…
Вячин усмехнулся и, отведя взгляд в сторону, уставился в пол. Я вытащила из кармана брюк маленький складной ножичек и, присев рядом с Зубченко, перерезала путы на его ногах и руках. Затем, отодвинув Егора в сторону, снова спросила:
— Зачем ты все это затеял? Ведь не ради одной только мести Анатолию Степановичу за то, что он тебя уволил. Это слишком несущественная причина для того, чтобы похищать человека, да еще пытаться его убить.
— А мы разве пытались? — На лице Вячина отразилось недоумение, возможно, даже не наигранное. Хотя по его поведению сложно было распознать, когда он искренен, а когда нет. Парнишка усмехнулся: — Если бы я хотел кого убить, то не тратил бы время зря и сделал это сразу.
Я не торопилась верить на слово:
— Хочешь сказать, что не вы покушались на Зубченко?
— Да мы тут всю неделю почти торчали, — поспешил на помощь товарищу Дементьев. — В город приезжали только за ним, — он кивнул в сторону Егора. — Ну и сегодня еще собирались…
— За деньгами, — закончила за него я. Ответом мне было молчание, а потому я продолжила: — Ладно, это мы пока оставим. Вы же ведь еще не объяснили, что послужило причиной похищения сына Анатолия Степановича.
— А что обычно является причиной для любого похищения? Бабки, конечно, — насмешливо заметил Альберт. — Если б не их нехватка, в гробу мы видели такое развлечение.
— И на что же, позвольте узнать, вам такие солидные средства понадобились?
— Захотелось хорошо жить, — цинично заметил Вячин. — А что, нельзя? Или, думаете, только таким, как вы, это позволено… Мы тоже люди, не один год на таких, как он, пахали, а результат? Нашу работу оценивали в копейки, а их безделье — в миллионы.
— Хорошо жить хочется всем, но не каждый идет на преступление, — понимая, что чего-то они недоговаривают, возразила я. — И потом, почему вы выбрали именно Зубченко? Вам было известно о его достатке? — Я пристально посмотрела на Вячина.
— А за кого же еще браться? — небрежно передернул плечами парень, не глядя на меня. — Солидный мужик, работает на закрытом предприятии, имеет квартирку в дорогом райончике… И потом, если бы не он, я бы, может, тоже обогатился в свое время…
— Ясно. А зачем ты пошел на это? — Я глянула на Дементьева. Тот, нелепо раскинув ноги, сидел на одном месте, растирал ушибленное место и периодически вздыхал. В общем, вел себя, как обиженный ребенок. Невероятно, насколько резко меняются люди в одно мгновение под давлением внешних обстоятельств, над которыми они не властны.
Олег нехотя поднял на меня глаза и скривил рот. Что это означало, я так и не поняла, но расспрашивать не стала, тем более что Егор, видимо, окончательно придя в себя, вдруг подал голос:
— Они собирались меня убить!
Я обернулась к нему с застывшим на лице удивлением. Это был весьма неожиданный поворот событий!
— Да, да, я это хорошо слышал. Они говорили, что если меня отпустить, то я их сдам и тогда им так и не удастся воспользоваться полученными деньгами.
— Это правда? — Я вновь устремила взгляд на похитителей.
Оба молчали. Егор же разошелся не на шутку. В нем определенно присутствовали качества, присущие его папаше, — вспыльчивость и внезапная агрессия. Сразу видно, родная кровь. Так сказать, яблоко от яблони…
— Чего ж молчите? — едва сдерживаясь, шипел он. — Слабо признаться, что испугались? Вы же трусы, вы оба… Если бы не ваш обман, вам бы ни за что со мной не сладить. Вы это знали, потому и вырубили меня электрошокером, а потом связали и притащили сюда. И здесь меня постоянно проверяли, боялись, что развяжу руки и сбегу. Меня боялись… вы самые настоящие трусы, вы…
Не выдержав потока обвинений, Вячин сорвался с места и метнулся навстречу Зубченко, но я преградила ему путь. Альберт сумел сдержаться. Сжав кулаки, он зашипел мне прямо в лицо, обращаясь, правда, к Егору:
— Возможно… возможно, я и боялся. Ведь меня плохо кормили в детстве. Я вообще временами голодал. У меня не было возможности посещать спортивный клуб, зато пришлось пойти работать с двенадцати лет. Мы слишком разного телосложения, чтобы я смог с тобой тягаться. И потому обошел тебя в другом…Там, где тебе меня не переплюнуть: я затеял игру… Я играл тобой, как кошка играет мышкой, обвел тебя вокруг пальца, а ты… — Он издал хрипловатый смешок, а затем продолжил: — Ты этого даже не заметил! И принял за чистую монету все мои уловки.
