что причиной лихорадки является демоническое проклятие, наложенное неизвестным преступником.
Пятого числа дане Инджи стало хуже и она впала в состояние, похожее на петрификацию, с той лишь разницей, что ее магическое ядро осталось бодрствующим и потому представляло опасность для окружающих. По неподтвержденным данным, за прошедшие дни произошло как минимум три случая слепых магических атак, в результате которых погибло четверо приставленных к дане Инджи слуг.
(В связи с этим смею напомнить ми-дану о давно существующей теории, утверждающей инстинктивную разумность магического ядра. Исходя из данной теории можно предположить, что погибшие слуги являлись не невинными жертвами, а активно планировали либо совершали вредные для даны Инджи действия).
На момент написания данного донесения дана Инджи находится в стабильно тяжелом состоянии с равным шансом как на полное выздоровление, так и на смертельный исход.
Как и было приказано, мы в происходящее никак не вмешиваемся.
Седьмого числа дан Кентон Энхард прибыл в корневые земли клана Энхард и был немедленно помещен в свои прежние покои под охраной верных дане Вересии людей. С ним также прибыл Виньян Кадаши и поселился в соседних комнатах.
Ни мне, ни кому из моих людей не удалось ни увидеть, ни услышать дана Кентона, ни, хотя бы, приблизиться к месту, где его содержат. В целом ситуация выглядит так, будто дан Кентон Энхард находится под арестом и может общаться только с Виньяном Кадаши и с теми людьми, которые принадлежат личной страже даны Вересии.
Мне удалось разговорить одного из человек, приставленных охранять дана Кентона. По его словам, юноша часто ведет себя неадекватно: может замереть посредине разговора, заплакать, закричать или даже кинуться к окну с намерением из него выпрыгнуть. По ночам он постоянно просыпается с криками ужаса. Еще у него сильно выражен страх перед незнакомыми людьми.
Данное поведение частично соответствует тому, что целители называют «последствиями тяжелой душевной травмы», однако смею привлечь внимание ми-дана к тому факту, что, как нам известно, все энхардцы обладают чрезвычайно устойчивой психикой; поэтому мне кажется неправильным списывать странности поведения дана Кентона на последствия его плена. Возможно, как и в случае с даной Инджи, дело заключается в некоем зловредном демоническом влиянии.
Восьмого числа, на следующий же день после прибытия дана Кентона в корневые земли, дана Вересия, в нарушение всех протоколов, провела ритуал Родственной Крови и официально объявила, что привезенный юноша является ее давно пропавшим старшим братом. Созванные ею же целители единогласно постановили, что, из-за нестабильного душевного состояния дана Кентона, проведение им магической инициации категорически не рекомендовано.
По полученным моими людьми сведениям, несколько членов Совета Старших кланов прислали дане Вересии письма с запросами о состоянии как даны Инджи, так и дана Кентона, который все еще официально является наследником. Что именно дана Вересия им ответила и ответила ли вообще, мне неизвестно'.
Отложив донесение, я бегло проглядел приложенные копии заключений целителей и сложил все бумаги назад в папку.
Вот, значит, как.
Картина складывалась ясная, только истолковать ее можно было по-разному.
Отношение ко мне со стороны аль-Ифрит не изменилось, а значит, и Хеймес, и Амана продолжали считать, что юноша, найденный в лагере военнопленных, и был настоящим Кентоном. А Вересия так усердно заметала следы моего существования только потому, что я увидел то, что не должен был. Вероятнее всего, свидетельство того, что Виньян Кадаши — ее жених — влез в какие-то грязные дела с демонами и пытался делать то, что законы империи запрещали. На эти самые дела с демонами намекало и проклятие, поразившее матриарха клана Энхард, и странное поведение «Кентона», будто бы тоже вызванное их влиянием.
Но было и другое толкование, которое я отмел, услышав, что настоящий Кентон найден, и которое сейчас вновь показалось мне верным.
Вересия действительно узнала во мне своего брата и решила убить чужими руками, а когда не получилось, когда ее жених тоже оплошал, уничтожила всех людей, видевших меня и говоривших со мной. Не пожалела не только «живчиков», но даже офицеров.
Затем, зная, что я выжил…
Кстати, как она могла это узнать? Ее люди видели, что я вошел в Гаргунгольм, по всем расчетам там я и должен был сгинуть…
Значит, знать она это не могла, если только у клана Энхард не имелось такой же родовой книги, как у клана Дасан, где имена умерших родичей темнели. А если таковая книга была, то тогда понятно и стремление даны Инджи продолжать искать внука, пропавшего пять лет назад, и заметание следов Вересией.
Итак, зная, что в Гаргунгольме я выжил, как Вересия поступила?
Во-первых, убрала всех свидетелей.
Во-вторых, договорилась с Виньяном, который от своего имени объявил меня во всеимперский розыск, лишив возможности свободно передвигаться по стране и, самое главное, не дав добраться до корневых земель клана Энхард и заявить там свои права.
Затем кто-то из ее доверенных людей — а то и сам Виньян — нашел парня, внешне похожего на Кентона.
Возможно, этот бывший военнопленный действительно страдал от разнообразных душевных травм, или же, как подозревал шпион аль-Ифрит, причиной его проблем было демоническое влияние. Так или иначе, официально Кентон нашелся, вот он! И все мои претензии на имя и титул, если я каким-то образом обойду заставы, не позволив себя схватить, будут звучать еще менее правдоподобно.
И, наконец, последний штрих — единственный человек, заинтересованный в том, чтобы найти настоящего Кентона и способный отличить подделку, неожиданно и сильно заболел.
Если я был прав, то Вересия, чтобы обеспечить себе неоспоримое право на титул главы клана, не пожалела не только полсотни своих людей, но даже вырастившую ее родную бабушку.
Глава 14
— Первая степень опасности, — пробормотал Кастиан, отодвигая бумагу. — На мелочи ты не размениваешься, верно, Рейн?
Я не стал упоминать, что детали приказа от меня не зависели — Кастиан и сам это прекрасно знал.
— Лучше объясни, что это значит?
По некоторому размышлению я решил, что показать Кастиану донесения с прилагающимися документами будет безопасно и не вызовет недовольства аль-Ифрит. Мою историю Кастиан и так уже знал, а его объяснения обычно были понятными и детальными.
— Ну смотри, высшую степень, что логично, присваивают самым опасным преступникам. Первую — тем, кто натворил бед чуть меньше — или потенциально способен натворить. Первую могут дать, например, мастеру Ата, замутившему делишки с демонами. Могут дать особо отличившемуся магу-Безлицему — а чтобы среди них отличиться, надо постараться. Они там все как на подбор и убийцы, и грабители, и еретики. А вот обычный убийца получит третью степень, не выше.
— Как понимаю, только при первой степени опасности приказ «убить на месте» не вызовет недоумения? Если опасность ниже, стараются брать живым?
— Верно, — согласился Кастиан.
Что ж,
