class="p1">Сколько времени продолжалась пытка он не мог бы сказать. Соколову она показалась вечностью, но, когда боль ушла, за окном было темно, хотя процедура начиналась около полудня.
Скрипя суставами словно дед, он подошёл к окну, и понял, что за стёклами не ночь, а ранний рассвет. Владимир подвигался, и повернувшись заметил в изголовье столик с большим кувшином литра на два, и только сейчас понял, что адски хочет пить. А через минуту, ещё понял, что два литра вовсе не так много, и осушив кувшин, пошёл на кухню поискать еды и питья.
Кухня встретила суетой, гудящими конфорками плит, и заполошной суетой четырёх поварих. В доме и около него жило уже более полусотни человек, и даже завтрак для такого количества, вовсе не тривиальная задача.
— Владимир Алексеич! — Вероника Степановна Мирская, всплеснула руками. — Да что же это вы. Мы бы сами принесли всё. — Она тут же смахнула какие-то крошки со стола, стоящего чуть в стороне, и придвинула стул. — Садитесь. Позавтракать, или чего поплотнее?
— Пить. — Едва произнёс Соколов ворочая распухшим языком и через десяток секунд перед ним стоял ещё один кувшин полный холодного морса, а когда Владимир наконец напился, и поднялся поклонился Вере Степановне, благодаря за помощь, и также неторопливо побрёл к себе в апартаменты, приводиться в порядок, и ехать заниматься делами.
Индусы подписали мир, причём не в формате, на котором настаивали, с привлечением американцев и британцев, а нормально. Один на один, как и полагается в международных отношениях. Произошло это не в силу того, что индусы вдруг очнулись и перестали доверять тем, кто поспособствовал разгрому страны, а потому что Константин Первый отказался общаться во всех других вариантах.
Индия по результатам войны осталась должна огромную сумму, в двести миллиардов рублей выплачиваемую в течение десяти лет, и теперь, для того, чтобы в казне конфедерации завелись рубли в нужном количестве, индусам придётся торговать с Россией. А поскольку страна небогатая, то сокращать торговлю с западными странами. Но альтернатива выплатам — продолжение войны, и новые удары ядерным оружием — индусам категорически не нравилась, и соглашение подписали.
Пока индийское общество переваривало последствия «Большой катастрофы» российское жило в обычном режиме. Армия уже успевшая набрать резервистов, отпускала людей по домам, техника возвращалась на склады и площадки хранения, и конечно же по стране гремели балы и организовывались приёмы, в честь солдат, сержантов и офицеров, участвовавших в боевых действиях. Более всего почестей досталось конечно Пограничной Страже, егерям, ракетчикам и войскам ПВО, не допустившим ни одной бомбы на русские города.
Молодого полковника называли не иначе чем «Закончивший войну» и сравнивали то с легендарными героями то ещё с кем-то.
Если бы не жёсткая позиция самого Соколова, его ещё в первый месяц затёрли по балам и праздникам, но Владимиру было не до застолий. В мае девчонки наконец-то выкатили предсерийный образец восьмиразрядного калькулятора, на люминисцентных индикаторах и универсальном логическом устройстве, представлявшем микросборку размером с половину ладони, но и это стало огромным прорывом в электронике, потому что калькулятор в итоге получился величиной со среднюю книгу, и с возможностью запоминать несколько чисел, что очень даже оценили в министерстве финансов, где Соколов представил новинку.
Финансисты сходу заказали сто тысяч штук, даже не спросив цену, и Владимир лишь порадовался тому, что основной завод по производству электроники наконец-то достроили, и заканчивают монтаж оборудования. Но помня о том, что всё может пойти не так, договор подписал в виде опциона, позволяющего Минфину покупать калькуляторы вне очереди, по рыночной цене, без всяких штрафных обязательств.
Производством у него занимался Георгий Кузьмич Шорин — высокий, широкоплечий мужчина, с громовым голосом, и мёртвой, крокодильей хваткой в делах, всегда ходивший в светло-сером костюме, с галстуком яркого, «вырвиглазного» цвета. Только летом это были жёлто-красные тона, а зимой и осенью — сине-голубые. Георгий Кузьмич что-то не поделил с прежним руководителем — гендиректором концерна Промавтоматика, и когда положил заявление на стол, кадровики и руководство не стали его уговаривать, отпустив ценнейшего специалиста, полагая что тот не найдёт работы. Они распространили соответствующее обращение внутри крупных предпринимателей и заводчиков, но Владимир получив писульку, сделал нечто противоположное.
А именно, узнав, что такой инженер оказался свободен, сразу приехал к нему домой, и предложил условия, намного лучше тех, что давали в Промавтоматике, авансом оплатив всей семье отдых в лучшем санатории страны. И когда прежние работодатели пришли к нему, надеясь, что Георгий Кузьмич одумался, тот рассмеялся, им в лицо, поскольку при втрое меньших проблемах, он теперь получал вдвое больше, ездил на машине с охраной в виде пары злющих егерей, а его дети будут учиться в самой лучшей школе Москвы.
Благодаря вовремя нанятому специалисту, первую серийную партию калькуляторов доставили в Минфин в июне, а в июле, развернули поток в двести изделий в сутки, что позволило часть счётных машин отправить финансистам армии и флота, так как за ними специально приехал сам начальник финансового управления Армии, генерал-полковник Нурисламов. Не уважить такого человека было просто нельзя, и Соколов отдал ему весь свой накопленный жирок — полторы тысячи штук.
Пока первая линия пахала в три смены, рядом, днём и ночью шла наладка второй линии, и строительство ещё одного цеха.
Кроме того, новый главный инженер производственного кластера сильно улучшил производство в цехе приборов ночного видения, и завода микроэлементов увеличив производство в полтора раза, от чего армия довольно рыкнула, продолжая скупать всё производимое.
Посмотрев на темпы освоения земель, Владимир поручил финансистам компании скупить вокруг всё что можно, выделив два участка для строительства посёлков для рабочих и служащих вместе с соответствующей инфраструктурой, парковых территорий, и мест для отдыха.
Кое-то удалось забрать совсем дёшево, кое-то торговалось за вполне рыночные деньги, а часть земель пришлось взять в аренду на сто лет, что Владимира вполне устроило. Под это дело приняли ещё полторы сотни отставных егерей и флотских головорезов, приобретя им в качестве транспорта несколько лёгких вертолётов. Теперь служба охраны Гипербореи насчитывала двести человек, плюс двадцать специалистов по внутренней безопасности, плюс десяток, отвечавших за охрану Соколова, хотя он считал, что ему никакой дополнительной защиты не нужно. Коты, отъевшиеся до размеров крупной рыси[17], едва не доходя головой до пояса Владимира, всё также легко проходили сквозь стены, но при необходимости могли запросто пробить в бетоне метровую дыру, и разорвать в клочья двигатель крупной машины. Именно так случилось с залётным фотографом, подобравшимся к дому через участок соседа. Владимир заметил
