– Ах, дорогая, нельзя так, – попыталась тетя обнять ее.
У Сандры дрожал голос, и в этот момент она напоминала жертву кораблекрушения.
– Не смейте меня жалеть, – грубо ответила она. – Вы всегда говорите «так нельзя, так нельзя», а когда начинаете учить, как надо, то все равно говорите «нельзя».
Она была бледна и так горячо отстаивала какие-то ярко вспыхивающие в сознании мысли, что, казалось, до безумия был один шаг. И она сделала бы этот шаг, если б не страх. Откуда он? Ведь Сандра так мало боялась. Но страх, как странный, тяжелый туман все больше выползал наружу, то трудными, почти стеклянными слезами, то злой усмешкой, то волчьим взглядом. Они по-прежнему стояли у порога. Сандра прислонилась к закрытой двери и, казалось, ей уже все равно, остаться или уйти. Марина Васильевна, худенькая, с широко расставленными, глазами туда-сюда ходила по залу. Размахивая руками, она пыталась наставить свою племянницу на путь истинный.
– Хорошо, – деловито говорила она, – ты сейчас уйдешь, но куда? Я еще не оповестила тебя...
И Марина Васильевна даже с каким-то показным злорадством сообщила, что Сандра фактически не сможет жить в квартире, которую оставил ей Миха. Она слушала не перебивая, будто уже давно смирилась с тем, что у нее никогда не было и не будет своего дома, своей комнаты.
– Миха сдал квартиру то ли какому-то другу, то ли знакомому. Короче говоря, квартира формально твоя, но...
– Понятно, – наконец-то сказала Саня. – Отец, наверно, думает, что если лишит меня конуры, то я, поджав хвост, вернусь обратно. Можете передать ему, что такого не будет. А сейчас позвольте мне забрать свои вещи. Я ухожу.
– Нет, – глупо и растерянно улыбаясь, запротестовала тетя, – я несу за тебя ответственность!
– Несите ее лучше за себя, – открывая дверь, отвечала Сандра, – а со мной все в порядке. Я буду жить у друга, и через Дашу кое-что из моей судьбы вам будет известно. Да, кажется, так уходят в ваших слезных романах... До свидания и спасибо.
Саня выбежала из подъезда, громко хлопнув дверью.
Марина Васильевна была потрясена: дерзкая девчонка просто-напросто посмеялась над ней, как над своей сверстницей. К тому же она, почувствовав ироничный тон племянницы, впервые заметила, что в кругу молодежи, может быть, предосудительно читать любовные романы. И какая-то непонятная зависть возникла в ней так внезапно, что она не знала, как ответить на этот укол...
Когда Марина Васильевна очнулась, все ее попытки догнать взбалмошную девчонку оказались бессмысленными – ее и след простыл...
Как ни странно, Сандре было безразлично то, что сейчас происходит в ее жизни. Она вышла из подъезда и побрела по улицам. Ее взгляд, непроизвольно, как бы случайно, соприкасался со всем содержимым города: витрины магазинов, машины, тротуары, лица, лица...
Она, все-таки думая о только что прошедшем разговоре, чувствовала какое-то инородное тело в своей, дотоле совсем неощутимой совести. То ли вина, то ли стыд заставляли ее тяжело и странно вздыхать. Это непонимание себя было почти что физическим. Сандра вдруг вспомнила, как однажды дружила с безумной девочкой. К Зосе, так ее звали, было невозможно относиться со спокойствием, с тем, что влечет за собой равнодушие. Ее окружало целое море чужих эмоций, и, кажется, Зося жила, ими питаясь, будто вампир. Она ненавидела взрослых с какой-то недетской яростью, но умела скрывать эту ненависть, притворяясь примерной, покладистой ученицей. Зося была умна и в то же время труслива, чтобы быть откровенной в своих собственных переживаниях.
Сандра теперь точно так же тонула в море, где свои и чужие чувства перемешались настолько, что уже не понять. Она поссорилась с Зосей через неделю после того, как они начали дружить. И Сандра подумала сейчас, как тогда: «Лучше равнодушие, чем глупая, трусливая ненависть».
Из двух зол выбирая меньшее, она чувствовала, что на большее зло не хватит сил. Из-за слабости у нее кружилась голова. Она целый день скиталась по городу, на обед выпила лишь чашку дешевого несладкого кофе, от которого ее теперь тошнило, и краски улиц все больше тускнели и искажались. Надо было возвращаться, и до чего же было пусто внутри!
* * *
Стасу об исчезновении Сандры сказала Даша, когда он вечером позвонил. Сестра к тому времени вместе с Сергеем и Антоном обыскали всю Набережную. Казалось, Сандра пропала так же внезапно, как и появилась. Стас решил ждать ее дома, уверенный, что она вернется, и только к нему.
Даше хотелось рыдать. Она поругалась с матерью, которую обвинила в излишнем равнодушии к сестре, в том, что изначально она не проявила к Сандре должного внимания. И теперь, после бесполезных исканий, Даша с мальчиками сидела на скамейке около подъезда, где на втором этаже жил Стас и на первом Сандра, квартира которой сейчас была сдана двум студентам. Темнело, и в окне на жалюзи была видна сутулая фигура одного из этих студентов. Сережа наблюдал за этим немым силуэтом.
– Посмотри, – тихо сказал он Даше. – Театр теней. Вон видишь, как призрак бедного студента трясущимися руками нервно вцепился в книгу – единственное свое спасение.
Даша взглянула на занавешенное окно и рассмеялась: тень мнимого, а может, настоящего студента действительно стояла у окна с книгой в руках. Они все очень громко захохотали, когда Антон, уловив общую идею, стал изображать «бедного студента», который был у него больше похож на пьяного, нежели на бедного. В доме, видимо, услышав уличный смех, потушили свет – что-то читающая фигура перебралась в дальнюю комнату, где ее не отвлекали посторонние звуки.
Даша снова загрустила. Была уже половина девятого. Сергей обнял ее, огорчившись, что так недолго она была весела. А впрочем, Даше всегда было хорошо рядом с Сережей. Он, обладая художественным зрением, которое, к тому же, воспитывалось в Школе Искусств, иногда видел то, что веселило и удивляло ее. Может быть, из этих мимолетных радостей и строились их отношения. Найти что-нибудь по-настоящему смешное – значит заметить незаметное. А в передразниваниях, хоть они и бывают смешными, есть риск, что дразнилка будет уже чем-то совершенно иным, не похожим на тот первоначальный образ. Если это так, то у Антона вполне получалось из себя что-то изображать. Он, наверное, был в душе скорее еще не состоявшимся актером, чем безбашенным роллером.
– Может, Сандра нашла каких-нибудь своих родственников? – серьезно предположил он. – Ведь она же у нас дворянка. Наверное, летит сейчас на каком-нибудь первоклассном самолете прямо в Германию.
– С чего ты это взял? – удивленно посмотрела Даша на Антона. Она напрочь забыла ту авантюрную историю, которую придумала сестра на пляже, когда Антон подошел к ним, как бы случайно их увидев. Сандра тогда над ним подшутила, рассказав о хорошеньком наследстве, якобы доставшемся ей от матери, родители которой жили в Германии. – У Саньки, кроме нас, нет ближайших родственников, тем более в Германии. Не понимаю, к чему ты...
