Путь, конечно, не становится легким, но и подвижником себя толтек уже не считает. Собственно говоря, спокойное отношение к масштабам достигнутого и объему все еще предстоящего труда — один из симптомов обретенной воином безупречности.
Достижение безупречности обозначает качественное изменение человеческой психики. Ясно, что обычное ее функционирование окрашено эмоциональным фоном, восходящим не только к социальным привычкам, но и к архетипическим паттернам коллективного бессознательного, даже к психофизиологическим обусловленностям — продуктам биоэнергетической формы, образовавшейся на протяжении миллионов лет мутаций высших млекопитающих.
Изменение реактивности (а значит, и энергообмена) происходит медленно, поэтапно. Глубинные слои «фона» сопротивляются с особенной силой и требуют специальных методов трансформации: остановки, внутреннего диалога, перепросмотра, сновидения и сталкинга, неделании — т. е. тех важнейших рычагов воздействия, что составляют уникальную сердцевину дон-хуановского нагуализма.
Изменение психоэмоциональной реактивности порождает, с одной стороны, расширение восприятия, с другой — вызывает целый ряд побочных эффектов и проблем. Начинающий толтек должен уметь с ними справляться, знать их возможные симптомы и способы устранения нежелательных последствий. К сожалению, книги Кастанеды далеко не исчерпали этой темы — опираясь исключительно на сообщения Карлоса о его беседах с доном Хуаном, далеко не всегда возможно правильно диагностировать свое состояние, а тем более — преодолеть неожиданные препятствия.
В первую очередь эти проблемы связаны с различными социальными конвенциями, условностями поведения и общения, а также (что особенно важно) с дезавтоматизацией базовых рефлексов. Крайне важно понять, что речь не идет об отмене рефлекторного поведения как, такового, иначе человеческое реагирование может стать хаотическим, неэффективным, в конечном итоге — неприемлемым с точки зрения выживания не только в социальной среде, но и в Большом Мире-вне-человека. Безупречность вторгается в базальные рефлексы как особое прикосновение организованного внимания для того, чтобы иметь возможность полноценно и своевременно корректировать работу рефлексивной дуги, а в специальных случаях — приостанавливать или видоизменять прежде автоматический процесс. Читателям Кастанеды известно, что для этого используется сталкинг и контролируемая глупость.
Указанные изменения реактивности сопровождаются и порождаются проникновением новых для тоналя идей о мире. В одних случаях безупречность сама порождает новые идеи — в этом случае они оказываются результатами новых переживаний. В других же случаях умственные идеи культивируются психикой в процессе трансформации и затем уже становятся переживаниями.
Не следует при этом забывать, что умственные идеи сами по себе не оказывают трансформирующего воздействия. Только превращение, идей в переживания делает идеи инструментами трансформации.
По отношению к субъекту самотрансформации идеи могут быть дескриптивными (описывающими) и операциональными (определяющими характер и смысл деятельности). Соответственно можно называть их идеями экзистенциального и функционального уровня. Вот главные из них.
Идеи экзистенциального уровня
1. Мир — это энергетическое поле. Плотных и изолированных объектов не существует.
2. Восприятие — это энергообмен между воспринимающим и внешним по отношению к нему полем.
3. Осознание — это процесс, свойственный энергетическому телу, а не биологическому организму с развитой нервной системой.
4. Произвольное внимание не только управляет восприятием, но и формирует потоки энергии и каналы энергообмена.
5. Человеческие (т. е. тональные, выведенные из описания мира) оценки к Реальности неприменимы.
б. Время и пространство — условные категории, организующие восприятие. В Реальности не существуют.
7. Цель и смысл существования человека — совершенствование и расширение осознания (осознанного восприятия).
8. Любое действие может быть по-настоящему успешным лишь при условии гармоничного резонанса между внутренними и внешними потоками энергии (эманациями).
Идеи функционального уровня
1. Эго и его продукты (страх смерти, чувство собственной важности, жалость к себе) — иллюзии тоналя.
2. Образ себя — совокупность привычек, и может как угодно видоизменяться. Это нестабильная формация. Любое представление о себе — разновидность внутреннего диалоги Остановка внутреннего диалога приводит к дезактуализации личностных характеристик.
3. "Верить не веря". Ни одна точка зрения не является окончательно истинной.
4. Индульгирование (потакание себе) — основное и непрерывное состояние психической жизни человека. Продление эмоциональной реакции(психическая реверберация) практически полностью определяет повседневное поведение людей среди себе подобных.
5. Одиночество — состояние, сотворенное тоналем, как реакция на, правила описания мира, где существуют изолированные объекты и «мертвое» внешнее пространство. В Реальности одиночества не существует.
6. Человеческое поведение и реагирование может служить способом использования или накопления энергии.
Существует еще множество идей тоналя, которые открываются в процессе практики и применяются толтеком для совершенствования безупречности. Но уже приведенных здесь достаточно, чтобы вызвать незначительные трансформационные сдвиги. Некоторые из них, безусловно, кажутся по меньшей мере странными или даже откровенно безумными. Любопытная закономерность нередко наблюдается при освоении новых идей-чувств из этого списка: чем более странной (безумной, непривлекательной) кажется идея на первых порах, тем более решительные изменения вызывает она в практикующем по мере внутреннего усвоения.
Скажем, представление о пространстве-времени как иллюзии тонального восприятия. Кажется, что этот тезис просто сошел со страниц самых абстрактных философских трудов, проповедующих идеалистические или солипсистские идеи. На первый взгляд, нет ничего более далекого от практики нашей жизни, чем такая декларация. Однако стоит вам хоть раз почувствовать эту идею, а не просто прочитать или сформулировать, как ваша точка сборки сдвинется и новые способы действия в реальном мире откроются самым неожиданным образом. Освобождение от пространства-времени сделает все смыслы, оценки системы координат размытыми — все сольется в единый прохладный поток, где безупречность уже не покажется дисциплиной, требующей непрерывных усилий внимания и воли. Терпение перестанет казаться добродетелью, скорость достигнет оптимума, но не станет при этом предметом оценок или размышлений.
То же самое со многими идеями функционального уровня. Потакание себе начинает медленно, но бесповоротно покидать воина в тот самый момент, когда он почувствует, что до сих пор оно определяло практически каждое мгновение его жизни. Одиночество исчезнет, на его место придет плодотворное и умиротворенное уединение. Мысль о том, что каждая реакция и поступок могут быть использованы в качестве средств накопления личной силы, сделает процесс трансформации практически непрерывным.
Отдельным и особым продуктом безупречности становится сталкинг — апофеоз эмоционального контроля, игра с символами, ситуациями, людьми. Он приходит естественно, поскольку безупречный "человек знания" становится живым воплощением весьма любопытного парадокса — он более не разделяет ни человеческих ценностей, ни человеческих идей, однако вплоть до своего "окончательного путешествия" вынужден жить среди назойливого объединения себе подобных. Он, к сожалению, так или иначе зависим от них, ибо они являются частью окружающего его мира.
Я назвал социум «назойливым», и этим, наверное, кого-то шокировал. Но это еще очень мягкое определение той социальной стихии, в которой мы существуем. Социум не просто назойлив, он агрессивен. Его сущность — экспансия и ассимиляция. По природе своей он стремится унифицировать любую человеческую единицу во всех ее проявлениях. Он регулярно порождает набор ценностей и стереотипов, набор жизненных сценариев, и чутко реагирует на индивидуальные отклонения от всеобщего плана своей "социальной сети". Социум диктует нам не просто условия внешней жизни (это было бы слишком просто — соблюдать условия "общественного договора"). Он гораздо требовательнее — ему необходимо все содержание нашего внутреннего мира, целиком и без остатка.
А внутренний мир безупречного толтека — нечто, безусловно, несовместимое с социальностью. Здесь наконец-то восстанавливают свою подлинную значимость экзистенциальные ценности, а все, связанное с обществом и общественным поведением, опять занимает скромное положение инструмента элементарного выживания. Никакое общество никогда не смирится с тем, что некоторые его члены внутренне свободны от него. Как только социум распознает таких индивидов, они сразу становятся «неудачниками», «маргиналами», "потерянным поколением" и т. п.
