— Около пятисот.
— Леонардо да Винчи? — изумлённо выдохнула красавица, сдувая пыль с правого нижнего угла.
— Что?
— Это же — Леонардо да Винчи! — вскрикнула шокированная Милена. — Но я никогда не видела такой картины в современных сборниках!
— Почему ты так решила?
— Здесь в углу его подпись. Это оригинал!
— Ты могла и ошибиться, — спокойно заметил вампир. — Даже искусствоведы порою не могут установить её подлинности, особенно если автор меняет привычки.
— Ты её кому-нибудь показывал?
— Нет.
— Почему?
— Потому что это, действительно, он.
— Откуда полотно у тебя?
— Семейная реликвия.
— Теперь ясно.
— Что? — встревожено спросил Адреан.
— Откуда у меня то странное чувство, будто эта картина написана для тебя. Вампир застыл на месте.
— А что ещё ты чувствуешь? — осторожно осведомился он.
— Здесь? — переспросила Мил, окидывая взглядом студию.
— Да.
— Меня восхищает то, что в этой мастерской вместе с твоими набросками присутствуют также полотна великих художников. Они размещены с уважением, трепетом, благоговением и даже любовью. Это почти нонсенс. Потому что ты относишься к ним не как к учебному макету или конкуренту, а как к шедевру искусства и безгранично ценишь творцов. Но самое интересное то, что у меня создаётся ощущение, будто все эти картины — живые и разговаривают друг с другом уже много сотен лет. И от этого такое чувство, будто ты знал в лицо всех их авторов.
Это было правдой. Но вампир стоял и не мог понять, откуда у простой девушки такой талант читать его прошлое.
— Такое ощущение, что ты не раз и не два беседовал с ними и даже дружил.
— Мне двадцать пять, а половина из них уже давно в могиле, — усмехнулся Адреан.
— Вот это-то и странно, — кивнула его спутница и пошла дальше. — А этот «Крик» Мунка так похож на тебя. Я бы сказала, это тоже твоя работа.
Вампир криво улыбнулся, следя за передвижением гостьи. Такое чувство, будто он впустил в свою лабораторию медиума. Неужели влюблённые люди способны так глубоко и тонко чувствовать друг друга?
— Чья это картина? — указала Милена на милый деревенский пейзаж.
Это была его работа. В данной деревушке между холмами он жил, когда был ещё учеником Леонардо. Они часто там творили. Именно в том месте юноша и набирал силу, изучал звуки земли. Как говорил наставник: «Расправлял крылья!» К сожалению, не взлетел, но провёл самые счастливые годы в своей короткой жизни. И однажды покидая, он написал её с одного из холмов.
— Только не говори: «Неизвестного автора!» — осторожно перебила его молчание девушка.
— А как ты считаешь?
— Кто-то из Тройки. Я так называю великих гениев: Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэля Санти.
— Искусствоведы того же мнения.
— Но ты-то знаешь ответ! — лукаво улыбнулась Милена, хитро глядя на художника.
— Не понял! — возмутился парень.
— У меня такое чувство, что тебе он известен. В этой студии нет незнакомых тебе авторов. Их могут не ведать другие, но не ты.
— А не слишком ли ты много всего чувствуешь? — подошёл к ней Адреан, опуская руки на талию, и наклоняясь вперёд. И через несколько минут, отрывая свои губы от её, спросил: — Это чувствуешь?
— Почувствовала, — шёпотом поправила она, всё ещё не раскрывая глаз. — У тебя была классическая школа.
— Что?!
— Сюрреализм, абстракционизм, кубизм и прочее — мишура, у тебя была не современная, а древняя классическая школа! — вдруг прошептала Милена, сама не зная почему. Адреан снова вздрогнул и изучающе посмотрел на неё.
— И это потрясающе! — прошептала та.
— Почему ты так решила?
— Я вижу по твоим картинам!
— По каким? — ехидно уточнил художник, обводя рукой холсты.
— Все земные — твои, — тихо прошептала девушка.
— «Земные! — с разочарованием выдохнул да Винчи. — Я всегда узнаю тебя по холсту, как ни прячься! Ты можешь сменить стиль, графику, но не душу!»
— Они прекрасны до слёз! — положила руки ему на грудь Милена и взглянула в остекленевшие глаза.
— «Они все прекрасны до слёз! — положил тогда ему на плечи свои руки гений. — Но им нужен воздух! Полёт! Ты талантлив, безумно талантлив, мальчик! Ты рождён в творчестве! В тебе течёт кровь гениев, и ты когда-нибудь тоже станешь гением. А пока ты — птенец, который сидит на земле в гнезде, пока твои родители летают. Взлети! Прошу тебя! Когда ты взлетишь, то перешагнёшь даже их! Не бойся!»
— Эй! — вырвала его из оцепенения Милена. — Что с тобой?
— Иди к мольберту, — тихо сказал Адреан. Девушка внимательно посмотрела на любимого и подошла к чистому холсту.
— Возьми в руки кисть и палитру, — со странной дрожью в голосе сказал Адреан. Он сам не знал, чего больше бояться подтверждения или провала своей странной, немного бредовой идеи. — Рисуй.
— Ты хочешь, чтобы я оставила на таком ценном материале свои каракули?
— Брось! Не смей так себя унижать!
— Но я редко рисую.
— И что? Я хочу, чтобы ты нарисовала что-нибудь для меня.
— Что?
— Что хочешь. Она робко улыбнулась и осторожно взялась за тонкую кисточку.
Адреан сел рядом. Его всё ещё била странная дрожь. Стоило прожить несколько столетий, чтобы снова услышать эти слова!!! Совпадение? Или что-то иное? «Чушь! Скорее, просто случайность! А если, нет? Что тогда? Что это? И чего он хочет от меня?! Я живу, творю, и почитаем! Получаю приличные деньги! Чего ещё надо?»
Ответ пришёл в голову сам, стоило вампиру взглянуть на подарок учителя. Облака сверху. Леонардо всегда хотел, чтобы он взлетел. Сколько наставник бился над этим, сколько раз мучил Адреана. «Взлети, взлети, взлети!!!» «Неужели это и после смерти не даёт преподавателю покоя? Но почему?» «Учителя всегда беспокоит участь учеников, — сказал однажды после очередных перепалок да Винчи, — я не имею права лезть в твою жизнь, здесь ты справедлив, но, мальчик, ты — алмаз, а я — твой огранщик, и меня всегда будет заботить, что с тобою станет и кто из тебя вырастет. У меня душа болит при мысли, что ты можешь загубить свой талант, поэтому прости назойливого старика и подари ему своё снисхождение».
«Да, он был великим человеком. Сколько жизни, сколько страсти! Какая безграничная тяга к знаниям! Он пытался вылепить меня по своему образу и подобию, но одновременно воспитывал индивидуальность и неповторимость. Тайный ученик Леонардо да Винчи. Меня редко кто видел с ним. Сохранились ли какие-нибудь свидетельства в истории? Возможно, где-то вскользь и говорится. Ладно, вернёмся к Милене. Почему она его «волеизъявитель»? Что у них общего?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
