— Уже тем, что вы выяснили, как заменить в водопроводе старые фильтры на новые, вы спасли людей от болезни и даже смерти, — сказал он. — В этом случае вы даже без магии совершили больше, чем большинство из нас могло бы и мечтать! — Он увидел выражение её лица и покачал головой. — Дезина, я подумываю передать это дело инквизитору. Мы не можем себе позволить, чтобы с вами что-нибудь случилось… Я сам чувствовал бы себя лучше, если бы вы не подвергались никакой опасности.
— Я дала клятву защищать Аскир, — возразила она. — Вы не хуже меня знаете, насколько обязывающая эта клятва.
— Вы также защищаете город, если не покидаете башню. Просто другим способом.
— Может вы и правы. Но, Орикес, я должна! — настойчиво предупредила она. — Я единственная, кто сможет выследить некроманта!
— Да, — недовольно сказал полковник. — Но это также означает, что вам угрожает опасность. Как от культа Белое Пламя, которые, должно быть, вовлечено в это, так и от проклятого… Хотя я всё ещё надеюсь, что вы ошибаетесь, и для состояния мёртвого найдётся другое объяснение!
— Не думаю, — тихо ответила Дезина. — Но я на всякий случай приказала доставить тело к святыне у портового поста с просьбой к священнику осмотреть тело более внимательно.
Геролиас, священник, который уже много лет обслуживал портовый пост, был невысоким, пухлым человеком с дружелюбной улыбкой. Если бы он не носил золотисто-чёрные мантии своей веры, его скорее можно было бы принять за пекаря, чем за священника бога Сольтара, Повелителя смерти и жизни. Даже если Орикеса больше привлекала вера в Борона, он знал и ценил дружелюбного священника.
Если последний придёт к выводу, что камердинер был убит одним из проклятых, у Орикеса больше не будет причин сомневаться в этом. У него уже сейчас не было сомнений. Было бы необычно, если бы юная маэстра ошиблась.
— Хорошо, — сказал Орикес. — В данный момент делать больше нечего. Вам нужно поспать, Дезина. Вы выглядите усталой. Идите домой и немного отдохните.
Дезина улыбнулась и покачала головой.
— Я сама бы не прочь. Но мне ещё нужно встретиться с гильдейским мастером Олдином. Он просил меня провести для него небольшое исследование, и я добилась в этом некоторого успеха.
Орикес вздохнул.
— Вы тоже всего лишь человек, Дезина. Иногда мне кажется, вы нагружаете на себя слишком много.
— До Зала Совета недалеко, — ответила она. — Кроме того, мне нравится этот старик. Из всех акул в совете, он самый приятный.
Штаб-полковник улыбнулся.
— Пока вы не забываете, что он тоже акула! Похоже, вы ему тоже нравитесь, Дезина. Однажды он сказал мне, что из вас вышел бы хороший торговец!
— Из его уст это большой комплемент, — рассмеялась Дезина. — Мне пора идти, Орикес. Чем раньше я навещу Олдина, тем скорее доберусь до своей кровати. — Она отвернулась, собираясь уйти, но полковник удержал её, легонько коснувшись руки.
— Дезина. Один раз я уже затрагивал эту тему, — тихо промолвил он. — Как приме башни, вам полагается адъютант. Я хочу, чтобы этот пост заняли.
— Я не прима, — возразила Дезина, подозревавшая, к чему приведёт этот разговор. — Просто я случайно оказалась единственной маэстрой в башне!
— А значит вы первая Сова… хоть в тоже время и последняя, — улыбнулся Орикес. — Это ничего не меняет. Вы слишком ценны для нас, чтобы я мог рискнуть оставить вас без защиты.
— Я и сама могу отлично о себе позаботиться, — возразила она.
— Дезина, — нежно сказал Орикес, на этот раз используя фамильярную форму обращения, которую избегал, когда дело доходило до официальных вопросов. — Ты для меня слишком ценна, чтобы на этот раз позволить тебе себе переубедить.
Она вздохнула.
— Есть ли способ как-то это обойти?
Штаб-полковник покачал головой.
— Нет. На этот раз я настаиваю.
— И кого вы выбрали на эту роль?
— Изначально я подумывал о майоре Меча Бликсе, — ответил Орикес, весело улыбаясь. — У него было бы меньше всего проблем с вашими… нетрадиционными методами. Но он ещё при исполнении и вернётся только через неделю или две. Может вы можете кого-то предложить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Штаб-лейтенанта Сантера, — немного подумав, дала она ему знать. — Если это действительно так необходимо, тогда назначьте его.
— Морской Змей? — удивлённо спросил штаб-полковник. — Почему именно он?
— Мне нравятся его глаза, — сказала она и весело покачала головой, когда штаб-полковник с удивлением посмотрел на неё.
— В нём что-то есть, — добавила она. — Я почувствовала его ещё до того, как увидела.
— Что это значит? — спросил Орикес.
— Я сама не знаю, — ответила она. — Но уверенна, что выясню.
12. Закон магии
Если верить старым легендам и балладам, то земля когда-то дрожала под ногами Аскриских Сов, они метали молнии и гром во врагов империи и попутно хватали с неба звёзды.
Дезина сомневалась в этом. За последние несколько лет она прочитала достаточно дневников старых Сов, чтобы понять, что многое из того, что о них говорят, основывалось скорее на поэзии, чем на правде.
Как Дезина выяснила лишь спустя несколько лет, действие магии охватывало гораздо больше шагов, чем можно было бы представить. И каждый из этих шагов нужно было продумать, овладеть им и понять.
Во-первых, требовался сам талант, затем тренировка, которая позволила бы видеть невидимые потоки магии, и воля направлять эти потоки так, чтобы они коснулись сущности вещей и изменили её.
Если маэстро хотел довести воду до кипения, для это существовала два способа. Он либо мог разжечь огонь с помощью дров и хвороста, либо собрав вокруг себя магию, заставить воду закипеть благодаря силе воли.
Однако наиболее вероятным результатом такой магии был бы огненный взрыв, называемый фаналом, который стёр бы с лица земли самого маэстро и всё, что было по близости. Огонь фанала якобы был таким горячим, что мог расплавить самую твёрдую сталь.
В одном из учебников Дезина нашла как раз подходящую фразу, написанную на полях: можно быть уверенным, что фанал вполне доведёт воду до кипения!
За каждое применение магии нужно было платить. Это был первый закон магии.
Если маэстро не мог извлечь магию из окружающий среды, взял её слишком много или слишком мало, то магия брала цену за своё использование… и этот огненный взрыв — фанал, был последствием.
Так что талант заключался не только в способности изменять природу вещей, но и в знание, как лучше всего это сделать.
Не один только талант позволил маэстро из башни стать такими могущественными, это были знания, которые они собирали столетиями в кропотливых исследованьях понимания природы вещей. Таким образом искусство заключалось в том, чтобы применить подходящее заклинание в нужное время и с нужной силой… если маэстро ошибался, последствием становился фанал.
В одном из своих ранних дневников один из величайших, когда-либо живших маэстро башни оплакивал потерю друга. «Иногда мне кажется», — писал он. «Что опаснее зажечь свечу, чем спрыгнуть с самой высокой скалы.»
Каким бы редким не был талант маэстро, гораздо реже он достигал полного расцвета, не погибнув в фанале. Сначала как ученик, потом как студент и, в конце концов, даже как мастер. Это было вторым правилом магии. Никто не мог ускользать от фанала вечно.
Когда почти семьсот лет назад поток миров иссяк, и магия из широкого потока превратилась в тоненькую струйку, не было ничего, чем маэстро могли бы подпитать магические действия, кроме как использовать самого себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сов никогда не было много. Их число редко, когда превышало три десятка, слишком исключительным был талант к магии. Но даже самые опытные среди них со временем пали жертвой фанала, потому что какую бы то ни было магию теперь приходилось брать от себя.
