летописи прослеживается интересная особенность формирования чиновничьего аппарата в период правления династии Ли. Подавляющее большинство чиновников составляли буддийские монахи. Выше отмечалось, что начало распространения конфуцианства относится к концу правления династии Ли, тогда же появляются и упоминания о проведении экзаменов. Значит, можно сделать вывод, что источник грамотных людей для государственной службы следует искать среди буддистов, так как в то время только буддийские монахи владели грамотой в Дайвьете. И действительно, данные летописи свидетельствуют об этом. Одним из первых указов первого императора династии Ли был указ об обращении более тысячи жителей столицы в буддийские и даосские монахи[163]. В 1072 г. было приказано отобрать монахов, которые дарили императору стихи, а также монахов, знающих письменность, и отдать их в ведение глав ведомств, с тем чтобы возместить недостаток в должностных лицах[164]. Только к концу династии Ли получение чиновничьих рангов ставится в зависимость от результатов конфуцианских конкурсных экзаменов. Под 1196 г. отмечается, что были устроены «экзамены детей "трех религий" по написанию стихов древних людей, счету, сочинению од, стихов, толкованию канонических книг. Выдержавшим экзамены жалуют ранги и классы»[165]. Интересно отметить, что в предыдущих упоминаниях о проведении экзаменов ничего не говорилось о назначениях на должности в зависимости от результатов этих экзаменов.
В исследуемой летописи неоднократно встречаются упоминания о пожаловании чиновничьих рангов и классов (для доконфуцианского периода Дайвьета), однако на основании только данных этой летописи не представляется возможным в полном объеме представить структуру чиновничьего аппарата. Назначение многих чиновничьих должностей из текста неясно, параллелей им в китайской чиновничьей иерархии нет. Структуру чиновничьего аппарата Дайвьета можно составить лишь на основании исследования целого ряда источников, в том числе и «Краткой истории Вьета».
Доходы чиновников составляли главным образом сборы налогов, устанавливаемых государством с общин, данных им в «кормление». Количество этих общин соответствовало рангу чиновника. Во второй половине XI в., согласно данным исследуемого источника, некоторым категориям чиновников начинают назначать жалованье деньгами, рисом, солью и рыбой, чтобы, как сказано в летописи, «пресечь их стремление брать взятки»[166]. К концу правления династии Ли помимо конкурсных экзаменов император Ли Као тонг ввел практику продажи за деньги чиновничьих должностей[167].
На основании данных ряда исторических источников известно, что государственный аппарат насчитывай несколько ведомств. Однако на основании только «Краткой истории Вьета» нельзя определить их количество и назначение. Лишь один раз в тексте упоминается Ведомство личного состава и аттестаций[168] и дважды упоминается Военное ведомство[169]. Упоминается также о создании тайной канцелярии при императорском дворе[170].
Что касается власти на местах, то наряду с назначаемыми императорским двором чиновниками значительную власть, по всей вероятности, сохраняли и феодалы, не относившиеся к императорскому роду, но имевшие свои земельные владения. Подробнее об этом будет сказано ниже.
Военные чиновники занимали более низкое по сравнению с гражданскими чиновниками положение. Согласно летописи, они формировались из лиц, относившихся к «знатным родам из числа населения»[171]. По всей вероятности, здесь имеются в виду местные феодалы, разъяснений на этот счет источник не дает. В тексте летописи в нескольких местах отмечается создание различных видов императорских войск, в число которых входила и личная гвардия императора. Эти войска были регулярными и составляли костяк армии на случай войны. Кроме того, имелось ополчение, создаваемое по принципу административно-территориального деления, а также войска пограничных военных поселений, которые в мирное время занимались земледелием. К концу правления династии Ли в период феодальной междоусобицы в летописи отмечается существование дружин мятежных феодалов[172].
Перечисленные выше категории составляли неподатное сословие. К неподатному сословию относились также буддийские монахи, не являвшиеся чиновниками, старики, инвалиды. Основной податной группой населения являлись тягловые крестьяне-общинники в возрасте от 18 до 60 лет, выполнявшие все повинности. Податной категорией населения являлись также столичные ремесленники, объединявшиеся в своего рода «цеховые организации» — фыонги. По всей вероятности, основной задачей ремесленников было снабжение императорского двора своей продукцией. Однако данные летописи позволяют сделать вывод о том, что они работали и на продажу своих изделий. В летописи есть упоминания о размещении фыонгов на территории рынков[173].
Следует сказать несколько слов и о такой традиционной для вьетнамского средневекового общества категории населения, сохранявшейся вплоть до XIX в., как слуги императора, аристократии, чиновников и феодалов. Они обозначаются различными иероглифами, имеющими в общем одинаковый смысл. В исследуемом источнике они обозначаются, как правило, иероглифом «зя но», что можно перевести как «домашние рабы». Однако рабами в полном смысле этого слова они не являлись. В производительном труде «зя но» участия не принимали, а использовались исключительно в качестве прислуги.
Основным объектом эксплуатации являлась крестьянская сельская община, которая уже в XI в. рассматривалась как низовая административно-хозяйственная ячейка государства. В летописи отсутствует универсальное понятие «община», в общепринятом смысле обозначаемое иероглифом «са». Этот иероглиф встречается в летописи всего один раз в отношении некой общины А као[174]. Гораздо чаще встречаются иероглифы «хыонг» и «ап», также обозначающие общину, деревню в смысле ее территориально-административной принадлежности, причем «ап» чаще обозначает общину, деревню на недавно освоенной земле. Для горных селений употребляется термин «донг», для приморских — «шать», для пограничных — «зяп». В последнем случае говорится не о земледельческой общине. Часто встречается в летописи иероглиф «чай», что в переводе означает военный лагерь, под которым подразумевалось военное поселение. Оно состояло из военнослужащих и их семей, а также из ссыльных. Они также располагались, как правило, в приграничных районах. На жителей этих поселений возлагалась задача вести сельское хозяйство и охранять границы. Характерно, что в каждом случае в летописи упоминаются деревни, общины, а не отдельные дворы.
Никаких конкретных сведений о структуре самой общины в летописи не содержится. Имеются лишь указания на то, что население каждой деревни делилось на категории, с тем чтобы учитывать трудоспособных, облагаемых налогом крестьян, а также контингент, способный к несению военной службы[175].
В Дайвьете, как и во многих других странах Востока, господствующей формой землевладения являлась государственная собственность на землю. Необходимость поддержания в порядке ирригационной системы в общегосударственном масштабе требовала наличия сильного центрального правительства, которое имело бы монопольную собственность на землю в форме государственной, а не индивидуальной. Из-за специфики природных условий для Дайвьета в этом отношении главным являлась регулярная расчистка рек и каналов, строительство дамб, что также требовало большой затраты труда.
Государственная собственность на землю не исключала существования землевладения отдельных феодалов, общин. Данных о монастырских землевладениях в летописи не имеется. В «Краткой истории Вьета» упоминаются категории крестьян, названных
