на весенний бал, – договорил патлатый Диккинс, переманивая огонь полыхающих глаз на себя. Пока от Тонкина хоть что-то осталось.
– Огхарренно, – повторил магистр, чернея лицом. – За-ши-бись.
Расфокусированным взглядом я проплыла по столу, задержалась на сжатых до белых костяшек кулаках Райса… И с ужасом увидела среди вещей свою потерявшуюся заколку. С зелеными самарудами!
– То есть я правильно понимаю, Тонкин, что вам показалось забавным… – цедил убийственно медленно Райс. – Что я на балу… кхм… приударю за мисс Донован? Или, к примеру, начну посылать воздушные поцелуи мисс Хендрик?
– Мы подумали, вам не помешает расслабиться, сир! Вы еще в расцвете лет. Самый сок. Ничто человеческое не чуждо, – старательно рыл себе яму Тонкин. – Сколько можно быть затворником? Но сейчас осознали свою ошибку. В полной мере. И не будем возражать, сир, если вы затворитесь обратно…
– Сейчас я тебя, Заккари, где-нибудь затворю. Скажем, на изнанке бытия. Подойдет?
– Лишнее, сир.
– Чьи это вещи? – Райс кивнул на оставшиеся безделушки и со звонким стуком рассыпал по столу розовые кристаллы кварца.
– Гребень мисс Донован. Сшиватель сира Граймса. Часы… ну…
– Часы мне знакомы, – хмуро перебил магистр и выудил из кучи заколку. Мою. – А вот это чье, Тонкин?
– Это целительницы, – уверенно заявил парень. – Той, рыженькой, что все время грустная ходит и бледная как тень.
– А она вас просила? Чтобы вы вскрывали ее чувства? Чтобы призывали того ублюдка, который их растоптал? – гаркнул Райс так, что у меня прижались уши. Потер ссадину на губе, прожигая глазами заколку. – Вы не думали, что мисс Лонгвуд, может, не желала, чтобы эта… Варх дери… «любовь» ее находила?
– Да ритуал не сработал, сир!
– Пра-а-авда? – издевательски протянул Райс, приподнимаясь над столешницей.
– Вы же сейчас с нами, а не с мисс Донован, – обиженно заявил Тонкин, вскакивая со стула. – А лучше бы к мисс Донован шли, ей Варху!
С обреченным стоном Райс накрыл лицо руками и с минуту молчал. Затем передернул плечами, скинув с них невидимый груз, и основательно порылся в куче, доставая с самого низа смятый лист бумаги.
– Откуда у вас это? – потряс в воздухе страницей, бестактно вырванной из какой-то книги.
– Иллонка нашла, но сама участвовать отказалась. Квахарка, – фыркнула с дальнего стола Килира. – Как знала, что с нас шкуру спустят…
– Это виззарийский, – нахмурился магистр. – И как хорошо вы знаете виззарийский, Тонкин?
– Мы это… по наитию, сир…
– По наитию. Древний виззарийский ритуал, – проморгался Райс. – По наитию!
– Ошиблись, признаем.
– Выходит, Вика-Виктория, психиёлог из Хавраны… – завел он, и я подняла голову. Столкнулась с внимательным взглядом. – Вы как-то связаны с одной из вещей. Ничего не узнаете?
– Н-нет, – выдохнула с запинкой.
– Может, у вас в своем мире есть такой же гребень? Или медальон?
– Не припомню, – мотнула головой.
– Должна быть связь… Или с ритуалом. Или с древней Виззарой. Или просто оказались не в том месте не в то время, – хладнокровно накидывал идеи маг, не сводя с меня глаз. – Нет мыслей, Вика, психиёлог?
– Нет, – заявила уже тверже, скользя на мокром стуле. Кружева хоть и были тонкими, но просохнуть до сих пор не успели.
– Какая из вещей лежала в центре? – Райс кинул страницу с рисунком на пол и встал из-за стола.
– Ч-часы…
– Мои часы.
– В-ваши, сир.
Достал из кармана часы и уложил на середину листа.
– Превосходно. И кто же вам их дал? – подтянул Тонкина за шиворот к себе.
– Нам… п-помогли. Тайно. Кто-то узнал, что мы задумали ритуал, и принес вещи… оставил их в…
– А вот в этом углу? – Райс нагнулся и ткнул в левый край пентаграммы.
– Самый главный вот этот. Он указывает на ярчайшую звезду Звездносвода, – Тонкин присел на корточки и фамильярно переместил палец преподавателя вправо. – Тут мы положили… эм… как бы сказать…
– Вы с мисс Донован чудесная пара, сир, – выдохнула романтично настроенная Фенрисса.
– Ясно, – Райс брезгливо кинул гребень на рисунок. – И все же, Тонкин, меня интересует этот угол.
Древняя Виззара хранила в себе сундук неразгаданных тайн. Многое в ней понималось иначе, не так, как в современном Эррене. Я слышала об этом и знала, что лучше всего в наследии виззарийцев разбираются артефакторы, историки и теоретики магии.
– Вот. Вот это было в том углу, – светленькая студентка поднялась и подала магистру мою заколку с самарудами.
– Чисто для равновесия, сир, – пояснил Тонкин. – А в остальных вот и вот… и вот…
Взял со стола сшиватель, ручку, медальон… Они что, всех преподавателей академии обобрали?!
Матерь Вархова…
– То есть вы решили в ночь сиятельных даров поиграть в любовную рулетку? С личными вещами преподавателей? – вторил моим паникующим мыслям Райс.
– Ну почему в рулетку? Мы все четко рассчитали, – сопротивлялся Тонкин. – Заколку хорошенькой целительницы положили напротив сшивателя, которым обычно пользуется сир Граймс… Может, хоть студентов морить на диагностике перестанет, мм? А медальон…
– Это совершенно безобидный ритуал, сир. Шуточный! – вступилась Фенрисса за парней. – Он на короткое время делает скрытые чувства явными… Но если чувств нет, то и открывать нечего? Значит, ничего бы и не случилось. Наверное…
– Наверное, – мрачно повторил магистр, сгребая вещи с пола и возвращая их на свой стол.
– Так или иначе, он не сработал. И мы готовы понести наказание, сир Райс, – сонно простонала Килира с дальнего стола. – Только можно утром? Огхарреть, как спать хочется.
Килира зевнула с таким азартом, что у меня тоже свело скулы. И я вдруг поняла, как устала за бесконечный день, плавно перетекший в бесконечную ночь.
Чувствительность возвращалась, и щека под косметическими чарами начала ныть. Но это была не самая главная моя проблема. Я осторожно поерзала на стуле… Варх Всемогущий! Определенно, не главная.
То ли у меня на хавранские кружева случилась аллергия, то ли это змейка куснула… Словом, кожа сильно ниже поясницы нестерпимо зачесалась. Прихватило так крепко, что я едва могла ровно усидеть на месте. Зуд нарастал с каждой минутой, пока Райс с учениками обсуждал ритуал, и сейчас я уже едва не подпрыгивала.
Вместе с зудом росло и беспокойство. Я бы сама себя осмотрела, но тут с какой стороны ни глянь… ракурс неудобный. И Граймс пропал, если верить ректору. Вот куда делся главный целитель, когда у меня все чешется?
– Сир… эмм… мужчина?
Тьма! Как в Хавране принято звать носатых магистров, внешностью напоминающих не то черных грикхов, не то дитя изнанки?
– Сидите тихо, Вивика, – раздраженно выдал Райс, заново перебирая розовые кристаллы. Принюхиваясь к ним и присматриваясь. – Сейчас я тут кого-нибудь убью, и мы вернемся к вашему вопросу…
– Просто Вика, – привстала, потирая свой пылающий… кхм. – У меня тут…
