Словарь двуязычных более подвержен лексическим инновациям, так как, когда одноязычный располагает лишь исконным материалом и теми заимствованиями, которые перешли к нему от предшественников, двуязычный индивид имеет в своем распоряжении еще один язык. Кроме указанных нами внутренних причин инноваций существуют также и внешние причины социокультурного порядка. В соответствии с последними двуязычный более, чем одноязычный, способен принимать иноязычные обозначения новых предметов, ибо знакомство с другой культурой способствует большему осознанию новизны.
Необходимо отметить еще несколько факторов, которые тем или иным образом могут вызвать у двуязычных потребность в лексических заимствованиях. Во-первых, сравнение со вторым их языком может создать ощущение, что некоторые из семантических полей родного языка недостаточно дифференцированы. Во-вторых, в ситуации контакта между языком-источником и определенными социальными значимостями устанавливаются конкретные символические ассоциации. То есть если один из языков обладает престижем, то двуязычный будет использовать заимствования из него, стремясь тем самым продемонстрировать определенный социальный статус, символом которого выступает владение этим языком. Это может выражаться как в ученых заимствованиях, так и в индивидуальных заимствованиях обозначений предметов повседневного обихода, хотя в родном языке для тех же предметов существуют превосходные наименования. Наконец, речь двуязычных может подвергаться лексической интерференции другого иноязычного словаря из-за простого недосмотра, когда нарушается дистрибуция определенных слов в пределах высказываний данного языка. Особенно широко практикуется использование иноязычных слов в аффективной речи, когда внимание говорящего почти полностью отвлекается от формы и содержания сообщения.
На основании изучения общих причин интерференции можно было бы предсказать возможность перенесения многих слов. Но, как и при фонетической интерференции, в лексическом плане реализуются не все возможные ее виды.
Итак, лексическая интерференция слов одного языка в другом может проявляться как в плане выражения, так и в плане содержания. Для простых лексических единиц более обычным является прямое перенесение последовательности фонем из одного языка в другой. Иногда переносимое слово приобретает форму, которая своим составом фонем напоминает либо потенциальное, либо уже существующее в языке-реципиенте слово. Следующий распространенный тип интерференции простых слов представляет собой расширение употребления исконного слова в соответствии с моделью другого, воздействующего на него.
Для сложных слов и фраз, т. е. составных лексических единиц, возможны три типа интерференции: могут быть перенесены все их компоненты в анализируемой форме; все компоненты могут быть воспроизведены путем семантического расширения; наконец, одни компоненты могут быть перенесены, а другие воспроизведены. Перенесение анализируемых сложных слов происходит тогда, когда компоненты сложного слова или словосочетания приспосабливаются к моделям словообразования и синтаксиса языка-реципиента.
Воспроизведение же посредством собственных эквивалентных слов практикуется по отношению к сложным словам, словосочетаниям и более объемным единицам. Этот вид интерференции называется калькой.
Калькирование является важнейшим видом лексической интерференции, характерным для развитого двуязычия, когда уже большое количество членов общества настолько усвоило второй язык, что автоматически переносит его модели на систему основного языка. Собеседники почти всегда двуязычны, поэтому необычные для одноязычного образования просто не замечаются [Жлуктенко 1974: 152].
Большинство ученых, занимающихся вопросами языкового взаимодействия, проводят некоторое различие между калькой и собственно заимствованием.
Так, разграничивают кальки и заимствования таким образом: заимствование – это перенос формы звуковой и формы значащей; в кальке заимствуется значение, внешняя же форма принадлежит заимствующему языку.
Существуют и более категоричные мнения по поводу разной природы калек и заимствований.
Так, Л.П. Ефремов отрицает принадлежность кальки к заимствованиям, так как она возникает в результате перевода и как следствие перевода. Он полагает, что в основе калькирования лежит использование мотивированности калькируемого объекта: «словообразовательное калькирование – перевод составных частей калькируемого объекта, в которых консервируется и по которым распознается его мотивированность: деривационно-мотивирующих единиц (если кальки – разные слова) и компонентов словосочетания (если калькируется словосочетание)» [Ефремов 1974: 50].
Обязательным условием калькирования Л.П. Ефремов считает перевод словообразовательной основы калькируемого объекта, т. е. иноязычного слова, от которого был образован объект калькирования. А перевод согласно его рассуждениям уже не есть заимствование.
На сопоставлении общих черт и различий калек и заимствований можно понять разницу между ними. Объединяющими их факторами являются ситуация соприкосновения двух языковых систем, сходные мотивы образования, иноязычная языковая единица как исходный материал и другие. Отличительными же являются следующие признаки: способ образования, следствия (при заимствовании словарный запас пополняется новыми неавтохтонными элементами, а при калькировании происходит расширение или обновление значения лексем), а также то, что при заимствовании изменяется материальный состав языка, а при калькировании – система лексико-семантических отношений. Итак, кальки имеют много общего с заимствованиями, но то, как происходит их образование и какие при этом возникают последствия, позволяет говорить о кальках и заимствованиях как о разных явлениях: кальки являются следствием процесса интерференции в лексике, влекущего за собой изменения в структуре и элементах структуры одного языка под влиянием другого.
По мнению О.В. Матвеевой, калька и заимствование – две стороны действия языкового контакта <…>. С одной стороны, они оба являются результатом влияния иной языковой системы, с другой – те изменения, которые они вызывают в языке, несколько отличаются: увеличивающееся число заимствованных слов ведет к потере языком лексического своеобразия, появление калькированных языковых единиц расширяет собственный лексический состав, так как оперирует собственными языковыми средствами [Матвеева 2002: 61].
Говоря о механизмах лексической интерференции, необходимо отметить третий, последний тип интерференции сложных лексических единиц, который представляет собой перенесение одних элементов и воспроизведение других [Вайнрайх 1979: 89].
Таким образом, возвращаясь к вышесказанному, мы видим различие, существующее между двумя основными типами интерференционных явлений: а) заимствованием лингвистических элементов (морфем, слов или устойчивых элементов, больших, чем слово) в целостности их формы и содержания и б) межъязыковым отождествлением единиц двух языков и изменением элемента одного из этих языков под воздействием отождествленного с ним элемента другого языка.
По поводу последнего А.Ю. Русаков замечает следующее: «Как правило, отождествляются единицы, имеющие в двух языках сходное значение. Затем в результате отождествления в субдоминантном языке происходит дальнейшее уподобление значения отождествленного элемента под влиянием соответствующего элемента доминантного языка. Если происходит отождествление элементов двух языков, обладающих не только содержательной, но и определенной формальной близостью, то наблюдается эффект, иногда называемый исследователями двойной этимологией» [Русаков 2003: 14–15].
Итак, в процессе интерференции перед двуязычным встает проблема выбора соответствующего механизма. Как видно из вышеизложенного, простое слово может быть перенесено или воспроизведено с определенным семантическим расширением. Сложное же слово либо переносится в анализируемой форме, либо воспроизводится в виде кальки или гибридного образования. Теоретически язык, в котором формы слов связаны с целым рядом ограничений, должен был бы оказывать относительно большее сопротивление прямому перенесению и отдавать предпочтение семантическому расширению и калькированию. Это сопротивление зависело бы не от структуры языка-реципиента, а от различий между ней и структурой языка-источника, т. е. сопротивление переносу слов из языка с родственной структурой должно быть меньше. Но структурные отличия не являются единственным фактором сопротивления переносу лексических единиц в другой. На данный процесс, т. е. на степень сопротивления, оказывают влияние не только языковые факторы, но и факторы социокультурного порядка.
