Заимствование иноязычного слова может происходить вследствие тенденции к устранению полисемии исконного слова, упрощению его смысловой структуры. Кроме того, заимствование может быть вызвано потребностью в дифференциации значений, в более адекватной передаче когнитивной структуры. Таким образом, уже существующее в языке слово и вновь заимствованное как бы делят сферы своего семантического влияния, а иногда и стилистического использования.
Немаловажной причиной заимствований может являться тот факт, что заимствуемое слово кажется более точным или выразительным, чем свое. Дело здесь, по-видимому, в том, что при противопоставлении родного и неродного языков объем понятия «неродного» слова кажется обычно меньшим и имеющим более четкие границы. Кроме того, «чужое» слово может казаться более экспрессивным, чем знакомое и привычное. Иностранное слово оказывается привлекательным еще потому, что с ним не связано ассоциаций, которые, особенно поначалу, могут нежелательно уводить от требуемого оттенка.
К языковым причинам заимствования относят также стремление к замене описательного наименования названием из одного слова. Если обозначаемое словом представляет собой нечто единое (предмет, явление), то язык стремится назвать его одним словом, а не словосочетанием.
Анализ заимствований позволяет говорить о том, что они могут и не иметь ни языковых, ни социальных причин.
Нам в данном случае представляется необходимым отметить психологические причины данного явления. Необычное слово нередко вызывает реакцию подражания. То или иное слово нередко становится модным, часто и навязчиво употребляемым. Единственная причина его использования – аттрактивность. Это характерные примеры знаков-внушений, «власти слов» над человеком, когда слова «не только обозначают предметы, имена, чувства, виды деятельности и события, но и заставляют нас почувствовать на себе психическое и физическое влияние этих феноменов» [Бессер-Зигмунд 1997: 7].
Представляется, что одной из существенных причин повышенной любви к иноязычному слову выступает ослабление не только социальной идентичности в целом, но и этнической идентичности в частности. Понижение этносоциального статуса народа в новой социальной реальности может провоцировать обращение к опыту других этнических образований, более успешных и привлекательных. Использование иноязычных слов, предпочтение их употребления вместо исконных (при наличии корреляций) психологически повышает статус говорящего, дает ему, хотя и иллюзорное, представление о своей значимости, ощущение сопричастности к сильной, высокостатусной группе.
Еще один аспект обсуждаемой проблемы – имиджевое использование иностранных слов «как вариант ввода современности» [Почепцов 1998: 37]. Многие представители публичных профессий подчеркивают свое знание иностранных языков вообще и иностранных слов в профессиональной сфере в частности. Использование субъектом иностранного слова, выражения – демонстрация своей культурной компетентности, образованности.
Сказанное означает, что мы допускаем многоаспектную обусловленность процессов заимствования. При этом заимствования обусловленные с различных позиций, имеют больше шансов проникнуть в язык и закрепиться в нем.
2.3.5. Лингвистические основы заимствования
Собственно лингвистическая проблематика заимствования многообразна: исследуются формальные и семантические свойства оригинала и их трансформации в языке-реципиенте.
Говоря о заимствованиях, различают заимствования по способу усвоения и по способу проникновения их в язык. По способу усвоения выделяют устные и письменные заимствования.
Устные заимствования характерны для более ранних исторических эпох – до возникновения или широкого распространения письма, а в новое время они отмечаются там, где имеют место массовые бытовые контакты между носителями разных языков без систематического использования письменных форм общения. При устном заимствовании слово претерпевает больше изменений в своем облике, чем при письменном, и легко усваивается. Если слово входит в язык народа при одновременном заимствовании нового предмета, то значение этого заимствования не претерпевает изменений [Ярцева 1990: 159]. Заимствования второго рода связаны с более «квалифицированным» освоением чужеязычной культуры, идущим через книгу, газету, через сознательное изучение соответствующего языка.
Книжное заимствование – слово или выражение, проникшее в данный язык через литературу; эти заимствования отличаются стилистической окраской книжной речи [Ахманова 1969: 151]. Книжные заимствования ближе к оригиналу и по значению, и по облику, однако труднее усваиваются языком, сохраняя некоторые черты, чуждые его фонетике и грамматике.
По способу проникновения в язык заимствования могут быть непосредственными и опосредованными.
Непосредственные заимствования – это иноязычные слова, переходящие из одного языка в другой в результате взаимодействия двух народов через устную или письменную речь. Опосредованные заимствования – заимствования, производящиеся через какой-либо третий язык. Это положение справедливо, в частности, в отношении англицизмов во французском языке Африки. АЯ содержит достаточное количество иностранных слов, в связи с чем англицизмы являются этимологически гетерогенными системами в языках-реципиентах. Важно учитывать этот факт, а также траекторию заимствования при определении языка происхождения и языка-донора. Особо интересный случай представляют собой двойные заимствования. В ряде случаев то, что во ФЯ с первого взгляда представляется заимствованиями из английского, может оказаться отнюдь не заимствованием, а сохранением старых французских слов, которые, перейдя в свое время в АЯ, существовали в нем и сохранились до нашего времени. Это англицизмы, имеющие исконно французское происхождение, т. е. заимствованные из ФЯ английским континентальным языком в предшествующие исторические эпохи.
Ассимиляция заимствований. Заимствующий язык активно усваивает чужое слово. В большинстве случаев заимствование приспосабливается к системе языка-реципиента, что отражается как на его форме, так и на содержании [Ajiboye 1998: 15].
По мнению Ю.С. Маслова, «заимствование есть активный процесс: заимствующий язык не пассивно воспринимает чужое слово, а так или иначе переделывает и включает его в сеть своих внутренних системных отношений» [Маслов 1998: 202]. Чужое слово усваивается не механически, а меняется и, претерпевая значительные фонетические, грамматические и семантические изменения, становится частью языка-реципиента. В свою очередь, Н.Б. Мечковская немаловажным считает тот факт, что именно с фонетико-морфологическими трудностями принятия чужого слова связаны внутриязыковые ограничения заимствования [Мечковская 2001: 111], а В.И. Беликов и Л.П. Крысин подчинение (хотя бы частично) фонетике и грамматике заимствующего языка считают основным показателем «включения» слова в словарь языка-реципиента [см. Беликов, Крысин 2001: 30].
В отношении вопроса вхождения заимствованных слов в систему языка Ж. Хамерс констатирует, что «адаптация к принимающему языку происходит как минимум в фонологическом и фонетическом плане» [Hamers 1997: 137]. А Р. Салах-Эддин подчеркивает, что системы языка-источника и языка-реципиента часто имеют значительные различия и поэтому при переходе слов из одного языка в другой их адаптация к нормам произношения и функционирования в принимающем языке представляется необходимым условием их ассимиляции [Salah-Eddine 2000: 301].
Основная тенденция в фонетической ассимиляции заимствования состоит в том, чтобы максимально приблизить план выражения заимствованной устной единицы к требованиям фонетики языка-реципиента. Реализуется эта тенденция двояким образом: либо неприемлемые звуки чужого языка заменяются на более близкие звуки заимствующего языка с сохранением количества фонем и порядка их расположения (в основе этого явления лежит процесс, который можно определить как межъязыковую идентификацию фонем), либо иноязычный звукокомплекс заменяется новообразованием из исконных звуков на основе акустического впечатления носителя языка.
Кроме того, фонетическая адаптация может проявляться и на просодическом уровне. В частности, фонетическая адаптация английской лексики во французском языке выражается в перемещении ударения на последний слог. Хотя существует мнение, что фонетический облик слова, обозначающего исключительно английскую вещь и явление, начинает меняться только после изменения его исконного значения.
Заимствуемое слово включается в морфологическую систему заимствующего языка, получая соответствующие грамматические категории. Естественно, что при этом происходит утрата (вернее, невосприятие) грамматических категорий, чуждых принимающему языку.
