Я бросил жевать опостылевшую новогоднюю елку и уставился с уважением на Валька.
– Ты не думай, что это дурдом, – патетически произнес он, сидя верхом на Мещере. – Ты попал на орденскую мистерию.
Вдруг я ощутил серую волну потустороннего ветра, которая вязким туманом наполнила мою душу. Я увидел колонны черных рыцарей, движущихся на север в поисках мистического царства Туле.
"Вот это настоящая посвятительная ситуация, хоть она и скрывается за ужасающими проявлениями", – мелькнуло у меня в голове.
Наконец пробило пять утра.
– Всем спать, – приказал Валек. – А я отправляюсь сторожить астрал, чтобы ни один бес не нарушил пространство этого дома. А ты, – сказал он, глядя на меня, – доешь свою елку в следующий раз.
Я налил себе полстакана водки и облегченно выпил. Спать мне не хотелось, я открыл дневник и наткнулся на наставление Джи:
"Чтобы достичь Просветления, тебе надо все время сражаться на передней линии фронта своего сознания, выступать против внутренних врагов, которые кажутся тебе близкими родственниками. Ты должен подражать Арджуне – Кришна учил его сражаться не на жизнь, а на смерть с его мнимыми родственниками, которые принадлежали дому Луны и отстаивали законы горизонтального мира. А ты похож на человека, который объелся горизонтальной белены, утратил понимание и перестал действовать на передней линии фронта. Ты превратился в тыловую крысу Шушеру, которая преследует каждого Буратино в школьном театре как своего потенциального соперника. Ты думаешь, Школа существует для тебя и во имя тебя? Школа предназначена передавать инспирацию Луча, инспирацию Духа времени всему человечеству. Если сказать яснее, то инспирация существует даже для инфузорий, плавающих во всех лужах земли, – а ты стараешься узурпировать мое пространство и время. Даже маленького и жалкого Петровича ты умудряешься терроризировать угрозами. Нельзя ходить в маске дутого пуделя Артемона: мол, со мной люди должны заигрывать, нянчиться и развлекать, как китайского болванчика.
Ты, как грубый зверь, матер и необходителен с дамами нашего королевства. У тебя, видимо, никогда не было приличных женщин? На всех барышень ты смотришь глазами нижнего центра, словно волк на овец. Наше пространство Посвящения требует инициативы во всем, а ты сводишь ее к стрельбе куропаток; если же их нет, ты начинаешь нудить и маяться от скуки. В нашей Школе твоя инициатива должна проявляться в вертикальном стремлении к Духу. Инициатива и еще раз инициатива. Нельзя забывать, что мы работаем над всей Россией, несем в страну, которая во многих смыслах просто спит, импульс Звездной Традиции, неразрывно связанный с Духом времени. Пространство твоей инициативы засорено объедками со стола наших ситуаций, и если ты не вернешься к первоначальной цели обучения, то не будет смысла продолжать наше зашедшее в тупик общение".
Это наставление подействовало на меня как ушат холодной воды.
"Если я не трансформирую в себе грубое начало, то Джи рано или поздно выгонит меня из Школы, – подумал я. – Но как это сделать? Я никак не могу этого понять. Когда Джи говорит мне об утончении, приводит примеры, то я легко его понимаю. Но в его отсутствие у меня наступает внутренний ступор". Так я и уснул, думая об этом, а также еще и о том, что Мещер с Вальком помрут от дырок в желудках, проделанных разжеванным стеклом. Но поутру они, как ни в чем не бывало, поднялись с пола, прополоскав водкой горло. "Крутые ребята, – подумал я, – но подражать им не буду – с ними только отдалишься от Абсолюта".
Днем атмосфера в доме была тихой: народ приходил в себя и готовился к следующей ночи. После полудня Валек взял меня на прогулку, с двумя огромными сетками бутылок, чтобы, сдав их в ближайшей подворотне, вновь затариться водкой. Увидев, что я прячусь от милиции за его широченной спиной, он не на шутку возмутился.
– По Москве надо ходить широкой грудью, нагло глядя в глаза ментам, – заявил он. – Смотри на меня, – и он зашагал прямо на двух приближавшихся милиционеров.
Я сжался в комок и пошел за ним. Но милиционеры неожиданно расступились, и я, зацепив их бутылками, пошел дальше не оборачиваясь. Купив девять бутылок водки, мы с Вальком вернулись в квартирку-бис.
– За что уважаю тебя, Валек, – говорил Мещер, разливая горькую по стаканам, – что ты всегда вовремя появляешься с сеткой водки. А после вчерашнего срочно надо опохмелиться. Я вот вместо водки в своей деревне стал выращивать на огороде коноплю, прямо на глазах у ментов, а они смотрели на нее, и им казалось, что это японский салат. Но когда я встретил Борю, то сразу понял, что у этого сына земли есть чему поучиться. Боря уже в то время был на кладбище самым уважаемым человеком. Он обучал меня мастерски хоронить мертвецов.
"Для того чтобы попасть на пир к Богу, надо пройти стадию Нигредо и не дрогнуть при встречах со смертью, – учил он, – но это лишь первое посвящение. Выкопаешь свежую могилку, выпьешь бутылочку водки и мирно похоронишь человека, проводив его в последний путь. Смерти надо смотреть в лицо, – напоминал Боря. – Но чтобы кое-что понять про смерть, надо с годик поработать на кладбище. Смерть на самом деле несет добро людям: она избавляет их от страданий и бесполезных мучений. Глядя на мертвых, быстро понимаешь, что никто долго на земле не задерживается, всякого смертушка прибирает: и бедного, и богатого. И тогда возникает неумолимое желание направиться к Богу".
– Ну вот ты – кто такой? – вызывающе спросил Мещер, пронзительно глядя в мои глаза. – Душа, заключенная в тюрьму своего тела. И снится тебе сон, что ты тот, который носит штаны. На самом же деле ты себя совершенно не помнишь, а значит, так и не знаешь. Ты ведь болтаешься в своем окаянном теле уже столько лет, а толку от тебя никакого, потому что забыл о главном. К Богу надо стремиться, как тот разбойник, и тогда заслужишь честь быть распятым вместе со Христом, – а так помрешь под забором, без всякой славы.
Мир мертвых очень близок нам. Бывало, умрут зимой десять человек в один день, и надо им всем по могиле выкопать в мерзлой земле. А мороз – минус тридцать, земля словно камень, но хоронить надо, только водка и спасает. Мертвые любят лежать в земле, и работы у нас всегда хватает… – он помолчал и добавил:
– Все то, что ты видел, бывает не каждый день – это сила призвала группу в связи с тобой. Так-то мы тихо живем.
В полночь дверь неожиданно отворилась и в квартирке-бис возник сам Боря Кладбищенский. Это был крепко сбитый человек с жестким лицом и теплыми глазами.
– Наконец ты объявился, родимый, – воскликнула Стеклорез, – спустился с небсс на нашу грешную землю. Тут без тебя Мещер такого успел наворотить…
Боря молча прошел на кухню, налил себе водки и, глянув испытующе в глаза Мещеру, задумчиво произнес:
– Если ты настоящий мой ученик, то немедленно достань мне писаную красавицу.
– Да где ж я ее в такой поздний час отыщу? – взмолился Мещер.
– Да хоть под землей, а если нет, то твоя жена пойдет в ход.
Мещер задрожал как осиновый лист и стал немедленно выполнять приказ.
Он сел за телефон, открыл засаленную записную книжку и целый час звонил по всем имеющимся в ней номерам, но так и не смог выписать молодую красотку на квартирку-бис.
– Веди свою жену, – приказал Боря, с наслаждением попивая водочку.
Мещер, чуя беду, дрожащей рукой привел невзрачную жену из соседней комнаты.
– Раздевайся, – холодно приказал Боря.
Женщина, боязливо поглядывая на мужа, смущенно снимала помятую черную юбку. Мещер побледнел.
– Может быть, ей выпадет великая честь, – осклабился Валек, – а ты, дурень, дрожишь как банный лист.
Глаза Мещера налились кровью и, сжав с ненавистью кулаки, он выскочил на балкон.
– Вот так, – назидательно произнес Боря, – теперь будешь знать, как измываться над женщинами… А ты одевайся, – миролюбиво заметил он, повернувшись к жене Мещера. – Это я так, слегка пошутил.
– А жаль, – произнесла она с нервной усмешкой.
– Ты лучше водочки выпей, – посоветовал Боря.
В этот момент с улицы послышался сильный шум и треск веток. Жена Мещера выпила глоток водки и, всхлипнув, ушла в другую комнату. Час спустя раздался длинный пронзительный звонок в дверь. Стеклорез отворила и ахнула: между двух выбритых лощеных милиционеров стоял помятый и исцарапанный Мещер.
– Этот человек утверждает, что, как птенец из гнезда, вывалился из вашей квартиры, – оскалился один из милиционеров. – Только кто ж ему поверит?
– Я только что спрыгнул с этого балкона, – возмутился Мещер.
– С парашютом, – усмехнулся белобрысый сержант.
– Да я свалился на дерево и, падая с ветки на ветку, угодил в сугроб.
– Кончай врать, бандюга. Жильцы второго этажа доложили, что ты пытался обчистить их квартиру, но, наступив на ледяные перила, поскользнулся и грохнулся наземь.
