будто бы замерло – она могла наблюдать, отчетливо замечать мельчайшие детали: крохотные ворсинки на ножках нежно-голубой бабочки на стекле, причудливый рисунок на камнях и наивное «Варя + Глеб = любовь», выхваченное из темноты светом фар.
А потом ее обступила со всех сторон тишина. Такая чуткая, что Кате было слышно, как шелестит опускающаяся на капот дорожная пыль и как свистит зажатый в ущелье ветер.
Словно мир, летевший секунду назад со скоростью ракеты, внезапно замер, оставив после себя только ветер. Только собственное прерывистое дыхание. И сладковато-кислый запах крови на губах.
– А-а, – она остро почувствовала свое тело – тяжелое, неповоротливое, будто принадлежавшее тряпичной кукле.
Рядом послышался еще один стон.
– Эй, вы целы? Данияр? Екатерина? – их проводник едва ворочал языком, через слово переходил на местное наречие, но, спохватившись, повторял по-русски. – Если слышите меня, скажите «раз». Если можете пошевелиться, поднимите руку.
– Раз, – Катя с трудом разлепила губы, одновременно чуть подняла вверх левую руку. Кончик языка поцарапался об острый край переднего зуба, который, очевидно, она сломала при падении.
Она лежала на боку, забившись в щель между дверцей и сиденьем. Нога при этом неудобно повернулась, от напряжения кололо под коленной чашечкой, щиколотки свело.
– Два, – мрачно отозвался Данияр с переднего сиденья. Катя почувствовала, как качнулась лежащая на боку машина, когда Поводырь пошевелился, видимо, пытаясь отстегнуть ремень безопасности. – Что это было, а?
– Это был человек на дороге, девушка, – Ильяс поморщился от боли, растер ушибленное плечо и тоже отстегнулся. Подхватил сотовый, упавший во время аварии ему на грудь, с облегчением вздохнул: телефон работал. – А связи тут нет… Может, наверху есть…
Данияр уточнил:
– Девушка? Я не видел никого…
– Никогда не знаешь, когда из-за поворота выскочит очередной турист… Прямо под колеса… Люди, попав в горы, думают, что правила дорожного движения на серпантинах соблюдают только трусы.
Катя попробовала привстать.
– А где она? – она огляделась. – Мы ведь не сбили ее? Может, ей помощь нужна.
– Похоже, это нам нужна помощь… – проворчал Ильяс, безуспешно пытаясь открыть свою дверцу. В этот момент днище простонало, под ним что-то заскрежетало, а сама машина накренилась так сильно, что Кате из ее окна стало видно черное дно ущелья. Страх стальной хваткой вцепился ей в горло, под рубашкой ледяной волной пробежали мурашки. Ладони вспотели.
Девушка с опаской покосилась за окно и, осторожно дотянувшись до защелки ремня безопасности, надавила на пластиковую кнопку, но та не поддалась: заело.
– Почему так темно? Еще день? – она попыталась сконцентрироваться на чем-то незначительном, простом. Например, на том, почему внезапно так потемнело.
– День… – кивнул Ильяс, аккуратно покрутил рычаг и, открыв окно со своей стороны, вылез через него наружу, вывалившись из салона подобно мешку с картошкой.
Катя видела его ноги, слышала, как он присвистнул. Видела, как обошел машину со всех сторон.
Данияр с трудом выполз из машины с той же стороны и тем же путем, что и Ильяс.
Катя еще раз надавила на кнопку. Руки вспотели, пальцы соскальзывали, ногти застревали в разъеме.
– Я не могу выбраться! – прошептала девушка, надеясь, что ее услышат: горло перехватило от страха, что она осталась в салоне одна и, если машину сейчас утянет в ущелье, она просто не успеет ее покинуть.
Девушка пошевелилась, почувствовала, как онемела спина, как затекли плечи, а на губах запеклась, стягивая кожу, кровь.
– Уже иду! – Данияр поторопился к другой задней двери, распахнул ее и, забравшись в салон, ножом подцепил крепление, чтобы высвободить девушку. Плотная ткань ремня безопасности заскрипела, прежде чем поддаться, и с силой ударила по оголенным рукам девушки. Данияр протянул Кате руку.
– Выходи, – он вытянул ее наружу.
Катя с облегчением размяла руки и ноги. И только сейчас увидела, что машина остановилась на небольшом уступе. Еще пара метров, один кувырок – и их кости можно было бы собирать на сыром дне ущелья, на глубине пяти-шести метров, где чернела вода.
Девушка, сглотнув липкую кисловато-металлическую слюну, подошла к Ильясу:
– Мы едва не погибли…
– Повезло, – думая о чем-то своем, отозвался юноша и посмотрел вверх, на дорогу, с которой они свалились.
Там столбом стояла потревоженная пыль, ощетинился поломанный кустарник, поблескивали на камнях осколки фар, боковых зеркал и бело-красных катафотов[14] разбитого дорожного ограждения.
Ильяс ухватился за нижние ветки кустарника, подтянулся, чтобы забраться выше по склону:
– Надо посмотреть, что с ней.
Карабкаясь по камням и хватаясь за ветки, все трое вернулись на дорогу Здесь было отчетливо видно, что произошло: изогнутый тормозной след чернел на асфальте, пролом в ограждении – их машина пролетела более трех метров по склону, задержавшись на небольшом уступе всего в нескольких метрах от более глубокой части ущелья.
Девушка, которая бросилась им под колеса, исчезла.
– Скверно, – пробормотал Ильяс, прохаживаясь по дороге. Подбоченясь, он изучал пустынную дорогу, с опаской поглядывая на небо. Прошел на середину дороги, показал пальцем себе под ноги. – Вот здесь точно была, здесь стояла.
Катя пригляделась. Так, скорее всего, и было – тормозной след в этом месте резко брал вправо и терялся за ограждением.
– Может, убежала? – предположил Данияр.
Из-за ближайшей горы тянуло сыростью, мокрыми камнями, а над дорогой, будто лапа невиданного зверя, нависла грозовая туча.
– Нехорошо… – Ильяс прошелся по дороге, достал сотовый, проверил связь: соединения не было.
«По крайней мере ясно, отчего так внезапно потемнело. Гроза надвигается», – подумала Катя и успокоилась.
Данияр продолжал разглядывать дорогу, с интересом посматривая на их проводника: тот карабкался по склону.
– Ты куда? – крикнул ему.
– Связь хочу найти. Помощь нужна.
Проводник забрался на уступ, снова достал сотовый. Катя видела, как он разблокировал экран. Подняв руку над головой, покрутился в поисках волны. Но, видимо, ничего не получилось – юноша, тяжело вздохнув, сунул сотовый обратно в карман джинсов, спустился на дорогу.
– Придется идти пешком, до ближайшего аула километра три по прямой, – он с сомнением посмотрел на Катю, видимо, сообразив, что с девушкой через горы идти не получится. – Если по дороге – километров шесть. Надо торопиться, может, успеем до грозы.
Он снова посмотрел на тучу над головой. И прислушался к чему-то. Потом встрепенулся, отошел на обочину.
– Кто-то едет, – сообщил Данияру и Кате с заметным облегчением.
Прислушавшись, Катя тоже разобрала приближающийся шелест автомобильных шин. А в следующий момент из-за поворота показался пыльный внедорожник. Заметив людей, тут же прижался к обочине у разбитого ограждения.
– Салам алейкум[15], - из черного джипа вышел пассажир – молодой мужчина в ветровке. Его лицо показалось Кате знакомым.
Она присмотрелась внимательнее к машине: черный цвет, почти стертый
