– В медицинском колледже у меня были хорошие оценки – рассказывала Салли. – Я даже планировала специализироваться в терапии, но жизнь распорядилась по-своему.
Оказав себе помощь, Салли занялась моей пострадавшей головой: ловко ощупала пальцами череп, заглянула в зрачки. При этом посетовала на то, что не имеет возможности отправить меня на компьютерную томографию, чтобы убедиться в отсутствии внутричерепного кровотечения
– Но если судить по внешним признакам, то вам повезло, коллега. У вас поразительно крепкая голова.
Салли сжала мою руку в своей нежной тёплой ладони. Она даже нашла в себе силы ободряюще мне улыбнуться! Хотя её страдания наверняка были во сто крат сильнее моих, ведь помимо пережитого насилия она потеряла близкого человека. Но повторяюсь это была очень сильная женщина.
– Так что всё в порядке, коллега. Вам надо профессионально заниматься боксом. После такого удара у вас даже нет признаков серьёзного сотрясения мозга. Но всё равно, я прописываю вам несколько дней постельного режима. Вы также должны регулярно принимать препараты, которые я вам назначу.
Я вслушивался в мелодичный спокойный голос Салли и мне передавалось её удивительное спокойствие.
– Как вы не побоялись заступиться за меня? – вдруг спросила меня Салли. В её взгляде я прочитал такое искреннее восхищение, словно перед ней стоял оживший супергерой из комикса про бэтмена.
– Откровенно говоря, сам не знаю – пожав плечами, честно признался я. – Наверное, испугался, что вы примите меня за одного из издевающихся над вами подонков.
Я рассказал Миссис Тейлор, что являюсь таким же пленником на этом судне, что и она. А потом выслушал её рассказ.
– Через несколько дней муж должен был встречать нас с Эдвардом на Филиппинах. Мы планировали целых десять дней отдыхать вместе: рыбачить, загорать на пляже, а вечера проводить в ресторанах – каждый день обязательно в новом. Позавчера муж рассказал мне по спутниковому телефону, что провернул очень удачную сделку и теперь мы можем позволить себе личный самолёт.
– Так с вами на яхте был не муж?
Салли опустила голову, помолчала немного, потом тихо ответила:
– Это был мой брат. Эдвард с шестнадцати лет увлекается яхтами, но ему впервые удалось уговорить меня провести с ним несколько дней в океане. Он купил эту яхту всего полгода назад и очень любил её. Он называл её «моя блондинка».
У Салли на глазах выступили слёзы. Я невольно залюбовался этой женщиной. Даже сейчас – покрытая синяками, с красными от слёз глазами и растрёпанными волосами она была красива. Причём это была утончённая благородная красота.
«Что станет с ней через несколько дней почти непрекращающегося насилия? – невольно задавался я вопросом, и находил только один неутешительный ответ: – Такая женщина не смириться с положением бандитской подстилки и быстро сойдёт с ума или покончит с собой».
Неожиданно зазвонил телефон внутрикорабельной связи.
Я извинился перед Салли и взял телефонную трубку.
– Доброе утро, док, это говорит капитан, – раздался в динамике голос Дуче. – У меня дико разболелась голова. Возьмите какое-нибудь хорошее обезболивающее средство и поднимайтесь ко мне на мостик.
С некоторых пор итальянец не посылал конвоира доставить меня к себе, а вызывал по внутрикорабельной связи, как члена экипажа.
В рулевой рубке царил полумрак. За окнами только начал брезжить рассвет, а электрическое освещение было погашено. Вскоре я обратил внимание, что и ходовые огни на мачтах сухогруза выключены. «Ганга 2» превратился в тень. Мы явно за кем-то снова охотились, либо от кого-то прятались.
– Не понимаю, что вам не нравиться? – раздражённо обращался к Дуче его подчинённый с непропорционально большой головой прирожденного вундеркинда на узких неспортивных плечах. Говорил он неприятным гундосым голосом, словно у него был заложен нос. В зеленоватом сиянии приборных экранов я сумел разглядеть черты лица «головастика»: высокий выпуклый лоб, жидкие волосы, высокомерные глаза за стёклами больших квадратных очков, пухлый капризный рот, оттопыренные уши вечного отличника. Должно быть, в школьные годы за эту свою лобастость, лопоухость и «очкастость» «головастик» немало настрадался от менее умственно одарённых природой одноклассников. Он то и дело суетливо перебегал от монитора какого-то прибора, похожего на большой ламповый телевизор, к боковому иллюминатору, подолгу во что-то вглядываясь.
– Не понимаю причину ваших сомнений, сэр, – помощник пожимал плечами, и вновь начинал раздражённо гундосить:
– Всё как мы и договаривались с господином Дингли: время и место встречи совпадают, бортовой номер 141V, позывной «Танго16». Он расцвечен огнями, словно рождественская ёлка, чтобы мы его хорошо видели. А мы…
– А мы будем трудной мишенью, пока у меня останутся хоть малейшие сомнения насчёт этого эсминца, – глядя на подчинённого с высоты своего капитанского кресла, отрезал Дуче. – И потом адмирал обещал прислать катер, а не этот «линкор».
– Так что же в том плохого, если за одну и ту же плату вместо такси вам подают лимузин? – съязвил «головастик».
Дуче смерил слишком разговорчивого подчинённого насмешливо-презрительным взглядом:
– Вы зря так уверены в своём умственном превосходстве надо мной. Высокий показатель IQ и диплом престижного университета ещё некому не позволили добиться большого жизненного успеха. Запомните, Винштейн: интуитивный нюх, как на удачу, так и на опасность, – вот, что позволяет первым схватить крупный куш и вовремя убрать свою голову из-под топора. Поэтому, я с большим подозрением отношусь к незапланированным подаркам. Перечитайте на досуге историю Гомера про «Троянского коня».
Под испепеляющим взглядом капитана ухмылка сползла с лица «головастика» и он почтительно произнёс:
– Я вас понял, сэр. Жду ваших приказаний.
– Я хочу, Винштейн, чтобы вы срочно дозвонились до коммодора, и уточнили у господина Суджипто, его ли это корабль.
Отдав распоряжение помощнику, Дуче, наконец, повернулся ко мне. Я протянул итальянцу стакан с растворённой таблеткой обезболивающего лекарства.
– Благодарю вас, доктор, – усталым голосом произнёс итальянец, принимая стакан из моих рук. – Вы очень вовремя со своим эликсиром, а то у меня голова раскалывается от боли.
Мысленно перекрестившись, я произнёс:
– Хочу просить вас, капитан, за женщину, которая сейчас находится у меня в санчасти.
– А почему вы за неё просите? – неприязненно поинтересовался Дуче. Он даже поставил стакан с лекарством, которое только что собирался выпить, на маленький столик рядом со своим креслом.
– Какое вы вообще имеете право здесь за какого-то просить! – голос предводителя пиратов начинал угрожающе вибрировать. Все разговоры в рубке сразу стихли. А Дуче продолжал напирать на меня:
– Кто вообще вы такой?
– Вы, наверное, забыли, капитан: я человек, который спас жизнь вашему сыну. Когда-то вы сказали мне, что хотите вернуть долг за услугу, которую я вам оказал. Так вот, я прошу не за себя, хотя у меня не раз был повод сделать это… Я прошу за несчастную женщину, которая подверглась страшным издевательствам на вашем корабле, капитан. И за которую здесь больше некому заступиться.
В рубке повисла гнетущая тишина. Но я чувствовал, что разыграл верную карту: для пиратского предводителя всё, что касалось его имиджа в глазах подчинённых, имело особое значение. Конечно, покушаясь при свидетелях на его репутацию, я приобретал в глазах бандитского главаря вид неприятной занозы. И если до сих пор капитан позволял мне самостоятельно выживать на своём корабле, то теперь он мог захотеть избавиться от такой проблемы, как я. С точки зрения стратегии выживания в пиратском плену я, конечно, совершил грубейшую ошибку, которая в ближайшем будущем могла стоить мне жизни. Но тактически я выигрывал, вынуждая пиратского капитана обсуждать со мной судьбу пленницы.
Неожиданно Дуче рассмеялся и примирительно похлопал меня по плечу.
– Ну– ну, не обижайтесь на меня, док. Просто настроение паршивое из-за чёртовой головной боли. А тут ещё этот непонятный эсминец уже почти час висит на параллельном курсе. Не знаешь, что он выкинет в следующую минуту: то ли ракетой по нам ударит, то ли встретит, как лучших друзей и проводит до якорной стоянки.
Демонстрируя, что больше не обижается на меня, итальянец залпом выпил принесённое мною лекарство. Потом он наклонился ко мне с высоты установленного на специальном постаменте кресла и доверительно понизил голос:
– И всё же напрасно вы вчера рисковали из-за этой яхтсменки. Мои парни имели полное право оторвать вам голову за эту женщину, ведь она – их законная добыча.
– Как же вы можете допускать такое на своём корабле?! – возмутился я. – Ведь вы же капитан, и, судя по всему, образованный просвещённый человек! Вы железной рукой поддерживаете в экипаже дисциплину, беспощадно казните своих людей за нарушение «сухого закона» и в то же время позволяете зверски измываться над беззащитной женщиной. Я прекрасно помню, как вы говорили мне, что для вас понятие семьи – свято. А ваши люди хладнокровно напали на прогулочную яхту с семейной парой на борту. Разве ваш бизнес невозможен без проявления крайних форм насилия над ни в чём не повинными людьми?
