— Будем надеяться, что Гитлер не такой осторожный, как вы, Арчибальд. Должен же он отработать подаренную ему Чехословакию и оставшийся в изоляции Советский Союз, которому никто не будет помогать. Германии будет ясно указано — если она хочет сохранить дружеские отношения со всеми цивилизованными странами, единственный путь экспансии для нее — это на Восток. Совместно с Польшей, Литвой и Финляндией, с благословением и контролем со стороны всех остальных цивилизованных стран. Выхода у Гитлера не будет.
— Хочется в это верить, сэр. Кстати, та девчонка, которую так мечтал убить сэр Литвинов и наш премьер-министр, жива. «Ольга Стрельцова, выдающаяся советская ученая, на которую безуспешно охотилась британская разведка, приехала с визитом на родной завод во Фрязино, чтоб поделиться с коллективом своими новыми разработками созданными за прошедший период в секретной лаборатории». Это я вам перевожу статью из газеты «Правда».
— Это что, очередная советская утка?
— Боюсь, сэр, что это очередная удочка, закинутая Артузовым в мутный омут, как любят говорить русские. А девушка настоящая, можете не сомневаться. Ненастоящую не повезли бы на завод, где ее хорошо знают. После разгрома Коминтерна, Артузов решил снова поохотиться за нашей агентурой на свою старую подсадную утку. Взгляните, какая интересная фотография.
— Что в ней интересного, лицо мутное, ничего не разберешь.
— Интересно то, что лицо, как вы совершенно верно заметили, мутное, а два ордена на блузке видно отлично. Один — Трудового Красного Знамени, его Ольге Стрельцовой, якобы посмертно присвоили, а второй — Боевого Красного Знамени.
— Ну и что?
— А то, что боевых действий последние три года Советский Союз не вел. Таких орденов выдали единицы, а тем более женщинам. Существует реестр, где указано, кому, когда и за что была присуждена та или иная награда. Он, естественно, в библиотеке не лежит, но и особой степени секретности тоже не имеет. Приложив определенные усилия, достать его можно. Но даже этого я делать не буду. Это мышеловка, сэр. Если вы или премьер-министр будете настаивать на дальнейшей работе над Ольгой, я буду вынужден подать в отставку.
— Хорошо, Арчибальд, я учту это.
* * *
Во Владивостоке, куда они сели на дозаправку, их покормили, и вскоре батальон уже выгружался на ровном поле, неподалеку от озера Хасан, которое мобилизованные местные жители вместе с пограничниками старались превратить в аэродром. Встречающие их пограничники называли эту местность — «рядом с заимкой Филиновского». День-два хода, не больше.
Погрузив боеприпасы и минометы на два десятка подвод, которые пограничники сумели организовать у немногочисленных жителей этой местности, батальон пешим ходом выдвинулся в район сосредоточения. Каждое отделение имело на вооружении один ручной пулемет, пять ППС и четыре винтовки. В каждом взводе должен был быть хотя бы один взводный снайпер, закончивший снайперскую школу. А лучше два. Небольшую рацию, обеспечивавшую голосовую связь в пределах трех километров, командир взвода обязан был носить сам и постоянно быть на связи с командиром своей роты. Рота усиливалась двумя 82 мм минометами и двумя станковыми пулеметами (модернизированный вариант пулемета «Максим» на треноге). Кроме этого, батальон имел на вооружении минометную роту из шести 82 мм минометов и пулеметную роту, состоящую из трех взводов по четыре станковых пулемета, а также взвода ПТР насчитывающего шесть расчетов и взвода разведки состоящего из четырех разведывательно-диверсионных групп. Батальон был один из немногих полностью укомплектованных по новому штату и представлял собой серьезную силу.
Командир батальона, ознакомившись с картой местности которую придется защищать вместе с пограничниками до прихода основных частей, тут же связался со штабом и начал обмениваться шифрованными сообщениями.
«Ознакомившись с местностью, считаю необходимым срочно усилить батальон, дивизионом тяжелых 120 мм минометов. Те смогут держать под обстрелом всю излучину реки, где концентрируются японские части прибывающие, как по реке, так и через паромную переправу расположенную выше по течению».
«За поддержку не переживай. Сорок восемь бомбардировщиков готово к вылету в любую минуту при поддержке истребителей».
«Погода паршивая, возможны дожди, туманы. А минометы всегда под рукой, им взлетать не надо. Подвезти бы их, пока просвет. Заодно, новую технику испытаем, очень хочется на эту новинку в деле посмотреть».
«Будут тебе минометы, майор, завтра прилетят. Но смотри. Головой за них отвечаешь. И держись там. Мы тебе еще батальон пехоты попробуем по воздуху перебросить. Вам надо держаться пока танково-кавалерийская дивизия к вам не дойдет».
«С минометами нам тут сам черт не страшен».
«Черта не поминай. Избавляйся от старорежимных пережитков».
«Слушаюсь».
Пообщавшись с начальством в телеграфном режиме и промокнув пилоткой вспотевший от напряжения лоб, (полевая форма командиров по новому уставу ничем не отличалась от солдатской и только вблизи можно было рассмотреть нашитые знаки различия зеленого цвета) майор обратился к встречающему их лейтенанту погранвойск:
— Роман, расскажи подробней, что тут у вас происходит?
— Четыре дня назад наш конный разъезд обнаружил на вершине одной из сопок возле озера Хасан группу японских военных явно находящихся на нашей территории. Граница проходит по вершинам, половина сопки наша, половина маньчжурская. Они их попытались задержать, началась перестрелка, одного японца убили, остальные ушли на свою территорию. Видя такое дело, я распорядился выставить постоянные посты на этих трех сопках. Японцы начали стягивать своих пограничников. Мои ребята начали копать окопы. У нас там сейчас человек восемьдесят, а противник уже не меньше батальона подтянул. Я еще вчера у военных помощи запросил, чувствую, без драки дело не закончится. В этом году японцы, как сбесились, перестрелки на границе чуть ли не каждый день. Мне по рации командир коротко пересказывает основные инциденты, чтоб мы знали к чему готовиться.
— Артиллерия у противника есть?
— Трудно сказать… если есть то за рекой, излучина хорошо просматривается, тут разве что минометы. Их замаскировать легко, попробуй, разгляди, пока палить не начнут. Но у нас, пока, только перестрелки из винтовок. Они нам копать не дают, а мы им в ответ. Чтоб знали, мы тоже стрелять умеем.
Прибыли к вечеру, солнце уже садилось. На будущие позиции можно было пройти по узкому коридору, пятьсот — шестьсот метров шириной, обходя озеро слева или справа. Оставив личный состав в низине между сопками, не доходя до озера, майор собрал командиров, и с пограничниками вышел на центральную высоту осматривать местность которую предстоит защищать:
— Разбиваем лагерь на склонах со стороны озера. Тут три сопки. По роте на каждую. Первая рота — сопка Безымянная, это та, что от меня по правую руку. Вторая рота — сопка Приозерная. Мы на ней сейчас стоим. Третья рота — сопка Пулеметная по левую от меня руку. Личный состав занимает позиции и разбивает лагерь, когда стемнеет, чтоб противник не знал какими силами и средствами мы располагаем. Сегодня всем отдыхать, завтра с утра начинаем окапываться. Первую линию окопов вырытых погранцами, пока не трогаем, роем вторую, тридцать метров вглубь от первой и переходы на уже отрытые укрытия первой линии. Снайперам прибыть на черту государственной границы для осмотра и выбора своих будущих позиций. Им на отдых четыре часа, затем готовят свои лежки в районе первой линии окопов вырытых пограничниками. На японскую территорию не влезать, а если влезать, то не глубоко, не более двадцати метров от условной линии границы. Каждый может ошибиться. Их задача на завтра — отстрел всех, кто отважится выстрелить в сторону нашей земли, в сторону нашей границы. Стрелять в бойцов противника не принимающих участия в перестрелке категорически запрещаю. Они находятся на своей территории и агрессивных действий не предпринимают. Кто нарушит приказ — пойдет под трибунал. Командирам подразделений организовать наблюдение за действиями своих снайперов. Взводные снайпера действуют в пределах позиций своей роты. Снайпера разведвзвода действуют по всей ширине позиций батальона, уведомив о своей позиции соответствующего командира роты, у них приоритет в выборе позиции. Если надо, взводным придется потесниться. Предупредить бойцов. Патрульно-постовая служба ведется по нормам боевых действий. Сон на посту — трибунал. Командирам подразделений ночью лично организовывать внеплановые проверки всех постовых. Я тоже буду проверять. Патрули распределить, как по периметру лагеря, так и на государственной границе совместно с пограничниками. Имейте ввиду, японцы умеют и любят воевать ночью. Если вопросов нет, то все свободны.
