Дверь открылась, и Кили напряглась, ожидая появления рыжеволосой Морин Чейз, но увидела всего лишь детектива Страттона в сопровождении еще одного мужчины в штатском. Они вошли и заняли места по другую сторону стола.
— Это лейтенант Нолте, — сказал Страттон. — Миссис Уивер, Дилан. С Лукасом Уивером вы, я полагаю, знакомы. Он много раз выступал общественным защитником на добровольных началах.
Мужчины пожали друг другу руки. Кили заметила, что у нее дрожат руки, и стиснула их на коленях.
— Итак, — начал Фил Страттон, — мы собрались здесь сегодня, чтобы поговорить о смерти Марка Уивера. Полагаю, мы пришли к единому мнению насчет причины смерти. Он утонул. Тут все просто и ясно, никаких сомнений. Но у нас есть вопросы относительно причин, приведших к инциденту.
— Прошу прощения, — прервал его Лукас. — Если вы собираетесь задавать вопросы этому несовершеннолетнему мальчику, существует специальная процедура…
— Мы все предусмотрели, советник, — невозмутимо ответил детектив. — Дилан Уивер, мой долг — предупредить вас, что у вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вам понятно?
Дилан посмотрел на мать округлившимися глазами.
— О мой бог! — ахнула Кили.
Лукас сжал ее руку:
— Это формальность. Им приходится это делать.
Страттон между тем дочитал права, а затем протянул Кили какую-то бумагу.
— Не могли бы вы подписать это, миссис Уивер?
Кили в тревоге взглянула на Лукаса, но он кивнул.
— Ничего страшного, дорогая. Это всего лишь заявление о том, что ты даешь им разрешение на допрос Дилана. И что права ему зачитаны. Все в порядке.
Он указал на пунктирную линию на бланке, и Кили поставила подпись.
— Как видите, детектив, мы готовы к сотрудничеству, но давайте не будем терять время. У вас нет никаких оснований утверждать, что обстоятельства смерти вызывают сомнения, — решительно заявил Лукас.
— В том, что касается обстоятельств, приведших к смерти, доказательств у нас пока нет, это верно. Но даже если смерть стала следствием несчастного случая, мы должны рассмотреть версию преступной халатности, создающей угрозу жизни. Впрочем, есть и еще одна версия: убийство с неявным мотивом.
— С неявным мотивом? — переспросила Кили. — Что это значит?..
— Почти недоказуемое дело. Но не безнадежное. Спросите вашего адвоката. Помните дело Фредерика Йетса?
Кили повернулась к Лукасу.
— Кто такой Фредерик Йетс?
— Все это чушь, — отрезал Лукас. — Малышка случайно добралась до бассейна и упала в него. Она была промокшей насквозь, когда ее нашли. Марк не умел плавать. «Преступная халатность» в данном случае заключается лишь в том, что человек, не умевший плавать, купил дом с плавательным бассейном.
Кили вспыхнула и опустила глаза. Он говорил правду, его слова невозможно было оспорить. Но ей больно было слышать, как Лукас напрямую говорит об этом вслух. Она тоже чувствовала свою вину в том, что произошло, и ощущение этой вины явственно повисло в воздухе.
— Буду с вами откровенен, детектив, — продолжал Лукас. — Жена предупреждала Марка Уивера об опасности. Она тоже считала, что это неудачная мысль, но Марк ее не послушал. Его невозможно было переубедить. Ему вообще было присуще ложное чувство собственной неуязвимости. Он всегда опрометчиво полагал, что ему не придется расплачиваться за собственное безрассудство.
Кили с упреком посмотрела на Лукаса — его жестокие слова задели ее за живое. Не меняя выражения лица, он заговорщически подмигнул ей. И вдруг она все поняла. Лукас старался переложить вину на Марка, который не мог встать и возразить. Но Кили в глубине души знала: Марк одобрил бы такую тактику.
— Итак, что тут еще обсуждать? — с вызовом спросил Лукас.
Страттон откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Казалось, его мускулистому телу тесно в легком, спортивного покроя пиджаке и рубашке с галстуком. Его взгляд остался невозмутимым, но в голосе прозвучал упрек:
— Я всего лишь пытаюсь объективно расследовать обстоятельства смерти вашего сына, Лукас.
— Я хорошо знал своего сына, детектив. Он не поблагодарил бы вас за то, что ради такой объективности вы готовы принести в жертву его семью. Он сам поставил себя в опасное для жизни положение. Он сам привел себя к гибели, — отрезал Лукас.
— Это звучит довольно бессердечно. — Фил Страттон пожал плечами. — А мне известно, что вы не бессердечный человек, Лукас. Что вы пытаетесь скрыть, поливая грязью собственного сына?
Лукас бросил на него уничтожающий взгляд.
— Не играйте со мной в эти игры, детектив. Я не для того сюда пришел.
Страттон повернулся к Дилану. Тот отвел глаза.
— Как относился твой отец к этой прическе, Дилан? И к серьге?
— Вы имеете в виду моего отчима?
— Да, я имею в виду потерпевшего. Марка Уивера.
— Потерпевшего?! — возмутилась Кили.
— Жертву утопления, — пояснил Страттон. — Так ему нравилась твоя прическа?
— Нет, не нравилась, — буркнул Дилан.
— Вы это обсуждали? Спорили?
— Иногда. — Дилан пожал плечами. — Изредка.
— Мужчина спорит со своим пасынком-подростком о стрижке! — саркастически перебил их Лукас. — Если бы это было мотивом для убийства, все подростки на свете давно уже остались бы сиротами.
— А как насчет этой куртки? — продолжал Страттон, игнорируя его слова. — Нельзя сказать, что это твой размер.
— При чем тут его куртка? — воскликнула Кили.
— Ты ее носил, чтобы ему досадить?
— Мне просто нравится эта куртка, — нахмурился Дилан.
— Но ведь она его раздражала, не так ли? Он ведь знал, откуда она у тебя?
Кили в изумлении уставилась на детектива.
— Откуда вы…
— Она ему не нравилась, — сказал Дилан.
— А откуда она у тебя? — спросил детектив.
— Это куртка моего отца, — с вызовом ответил Дилан. — Моего родного отца.
Фил Страттон подался вперед всем телом и пристально взглянул ему в глаза.
— Давай поговорим о твоем родном отце.
— А что? — настороженно спросил Дилан.
— Вы с ним хорошо ладили?
— Конечно. Я любил его.
— Но ведь он… часто сердился, не так ли?
— У него голова болела, — словно оправдываясь, ответил Дилан.
Фил Страттон кивнул, плотно сжав губы.
— Как умер твой родной отец?
Дилан вдруг задрожал всем телом. Кили в ярости уставилась на детектива, но он не обратил на нее внимания.
— Лукас! — прошептала она.
— Детектив Страттон, — раздраженно начал Лукас, — какое отношение это имеет к чему бы то ни было?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
