— Чем здесь занималась Элис Корк совершенно одна так много лет? — с любопытством спросила Ребекка, рассматривая зеленый пейзаж.
Она впервые заговорила после отъезда из кафе.
Кайл поглядывал на нее краешком глаза, пытаясь понять настроение. В прошлом он легко читал ее. Но теперь обнаружил, что придется изменить свое мнение о ней. Это напрягало.
— Элис в основном занималась хозяйством, — ответил Кайл. — Какое-то время держала немного крупного рогатого скота, а потом еще и овец. Все имущество было распродано до того, как она умерла. Предполагаю, она знала, что конец близок. Элис всегда обладала способностью чувствовать такие вещи.
— Какие вещи?
Кайл пожал плечами.
— Я не знаю, как это объяснить. Просто она, казалось, предвидела некоторые события. Например, когда должен родиться младенец. Она была своего рода местной акушеркой. Люди, живущие здесь, далеко не всегда могут вовремя добраться до больницы, особенно в плохую погоду. Элис вставала с постели в разгар снежной бури, заводила полноприводный старый грузовичок и приезжала к дому владельца ранчо как раз вовремя, чтобы принять ребенка.
— Правда? — Глаза Ребекки внезапно загорелись интересом.
— Да, правда. — Кайл мельком глянул на нее, довольный тем, что наконец завладел ее вниманием. — И что самое интересное: в половине случаев ее никто не собирался звать на помощь. Она просто появлялась в нужный момент. Как будто точно знала, когда ситуация становилась серьезной. Кроме того, она хорошо ладила с животными. Местный ветеринар имел обыкновение консультироваться с ней. — Кайл помолчал немного, вспоминая. — После того, как она спасла мою собаку.
— Что случилось?
— Джокер серьезно заболел. Ветеринар сказал, что ничем не может помочь, и лучшее, что можно сделать, — усыпить собаку. Отец указал, что решать мне, но если бы спросили у него, он хотел бы получить еще одно мнение.
— Твой папа предложил, чтобы ты отнес Джокера к Элис?
Кайл кивнул.
— И ветеринар согласился. Сказал, что хуже не будет. Так что я уложил бедного Джокера сзади в отцовский грузовик и поехал увидеться с Элис. Отец предупредил меня, что она может и не пустить нас на свою дорогу. Она, как известно, приветствовала Стокбриджей и Баллардов с дробовиком в руках. Но в тот день Элис позволила нам подъехать прямо к входной двери. Она вышла, как будто ждала нас, и просто велела внести Джокера внутрь. Отец так и поступил, не говоря ни слова. Потом Элис приказала нам уехать, что мы и сделали.
— Что случилось с Джокером?
— Пять дней спустя Элис позвонила по телефону. Она только сказала, что настало время приехать и забрать Джокера, а затем повесила трубку. Мы с папой вернулись в ее владения, Джокер выскочил из дома и приветствовал нас, бодрый и здоровый. Папа пытался заплатить Элис, но она гордо бросила, что есть некоторые вещи, которые даже деньги Стокбриджей не смогут купить, и вытолкала нас за дверь. Позже я вернулся, чтобы поблагодарить ее за спасение жизни Джокера, но она не позволила мне пройти дальше въездных ворот.
— Звучит очаровательно.
Кайл сомневался, что ему понравился этот тон явного восхищения. Он сузил глаза, осторожно ведя «Порше» по дороге с глубокими ямами, которая вела к старому дому Корков.
— Она была упрямой неуживчивой ведьмой с тяжелым характером.
— Ты Стокбридж. Поэтому относишься к ней предвзято.
Кайл покачал головой.
— Спроси любого.
— Я сделаю собственные выводы. В конце концов, она была моей родственницей, даже если я никогда не слышала о ней. — Ребекка наклонилась вперед с внезапным пылом. — Это ее дом?
— Вот именно. Не на что смотреть.
Элис лучше заботилась о сарае и саде, чем о доме. Ветхое сооружение выглядело так, будто может разрушиться от сильного ветра. Видавшая виды с облупившейся краской древесина была серой от возраста, крыша над крыльцом просела.
Ребекка открыла дверь «Порше», даже не дожидаясь, пока Кайл выключит двигатель. Ее очарование Элис Корк и старым домом начинало доходить и до него. Он никогда не видел, чтобы Ребекка так себя вела.
Кайл вышел из автомобиля и поднялся за ней на крыльцо. Ребекка вытащила из сумочки связку ключей. Он испытал странный беспокойный холод, когда Ребекка открыла дверь и вошла внутрь. Это запретная территория. По крайней мере, для Стокбриджей и Баллардов. Он чувствовал себя нарушителем границы, что было чертовски глупо при сложившихся обстоятельствах, ведь у него больше прав на эту долину, чем у кого-либо еще, включая Ребекку.
Ребекка посмотрела через плечо, словно ощутив его колебания.
— Что случилось? — слегка нахмурившись, спросила она.
— Ничего. — Кайл внезапно разозлился сам на себя. И смело шагнул в дом. — Элис Корк выгнала бы меня пинком под зад, если бы смогла увидеть меня сейчас. Она никогда не позволяла мне ступить сюда ни ногой. В тот день, когда мы привезли ей Джокера, она разрешила отцу внести его в гостиную и уложить перед камином, вот и все. Я должен был ждать на крыльце.
— Взгляни на это место, — мягко произнесла Ребекка. — Оно похоже на музей быта американцев последних лет девятнадцатого столетия. — Ребекка рассматривала массивный каменный камин, плетеный коврик, потертый деревянный пол и старую обстановку. — Никаких современных приборов, никакого центрального отопления. Единственная вещь, которая выглядит достаточно новой, — телефон.
— Телефон был необходим. Люди всегда звонили, чтобы спросить совета, как справиться с гриппом или болью в желудке.
Кайл почувствовал порыв подавленного возбуждения, пока прогуливался по старому дому.
Наконец-то после всех этих лет «Долина гармонии» оказалась в пределах досягаемости. Земля теперь была к нему ближе, чем когда-либо к любому владельцу ранчо «Флэйминг Лак». Если удача не покинет его, он получит все это, сказал себе Кайл. Нет никаких причин, почему и Ребекка, и долина не должны принадлежать ему. Вера в благополучный исход дела быстро возвращалась.
— Можешь не разглядывать все такими жадными глазами, Кайл, — произнесла Ребекка с другой стороны гостиной, изучая полинявшие ситцевые шторы. — Это место мое.
Ее проницательность раздражала.
— А ты принадлежишь мне, — коротко напомнил он.
— Не больше, чем Элис принадлежала твоему отцу, или ее мать — твоему деду. Это интересно, не так ли, Кайл?
— Что интересно? — вызывающе спросил он.
— Как эти женщины выдержали напор и Баллардов, и Стокбриджей. У меня такое впечатление, что эта традиция передалась мне.
— Не забивай себе голову дурацкими идеями, — предупредил он, стараясь подавить вспышку паники, которую почувствовал, когда она так посмотрела на него. — Кроме того, ты уж точно не выдержала натиска Стокбриджа, если помнишь, — прямо добавил он.
