Она пожала плечами.
— Ошибка, признаю. Я не знала о семейной традиции в этом деле. Теперь знаю.
Кайл с треском захлопнул ящик бюро и обжег Ребекку подавляющим взглядом.
— Не называй наши отношения ошибкой, черт побери. И не начинай рассуждать о семейных традициях. До вчерашнего дня ты даже не знала, что Элис Корк твоя родственница.
— Очень жаль, что я никогда не встречалась с ней, — искренне произнесла Ребекка, обыскивая стол. — Мне бы хотелось познакомиться с ней. Она, должно быть, была замечательной женщиной. Мне нравится этот дом.
Кайл понял, что запугивание не сработало. Он хотел бы знать, как сегодня иметь дело с Ребеккой. Ее отчужденность делала его все более и более беспокойным. Он был настолько уверен, что сумеет справиться с ней, когда она узнает правду… так убежден, что сможет совладать с ситуацией, не потеряв ни женщину, ни землю. Но все сплелось в опасный клубок.
— Детка, прояви благоразумие. Этот старый дом опасен, и в любой момент здесь может что-нибудь обрушиться. Единственная разумная вещь — сломать его.
Ребекка оглянулась:
— И построить новый дом?
Кайл посмотрел на нее и медленно покачал головой. Потом взглянул из окна на красивые склоны гор.
— Знаешь, что бы я сделал с этой долиной?
— Что?
Ребекка, не двигаясь, пристально наблюдала за ним.
— Я основал бы первоклассный горнолыжный курорт.
— Горнолыжный курорт!
Она казалась пораженной.
Кайл кивнул.
— Я думал об этом очень долгое время. Из «Долины гармонии» получилась бы прекрасная горнолыжная база. Курорт привлек бы людей и вдохнул новую жизнь в эти горы. Оживилась бы экономика этого края. И, если все хорошо спланировать, курорт можно использовать круглый год. Мы привлечем множество туристов, приезжающих сюда и летом, потому что не будет причин, мешающих им отдыхать здесь.
— Подобная застройка потребует огромного количества денег, — заметила Ребекка. — «Флэйминг Лак Энтерпрайзиз» в одиночку не потянет такой проект. Тебе придется привлечь других инвесторов.
Кайл оперся одной рукой на оконную раму, погрузившись в свои мечты.
— Это возможно сделать, — настаивал он.
— Если я продам тебе землю, — решительно парировала Ребекка. — Буду совершенно откровенна с тобой, Кайл. Прямо сейчас я понятия не имею, что делать с «Долиной гармонии».
— Бекки, ты разумная женщина. Большинство времени, во всяком случае. И ты чертовски хорошо знаешь, что нет ничего другого, что ты можешь сделать с этим местом, кроме как продать его. Не могу представить, что ты в одиночестве живешь здесь, как Элис. Ты просто сойдешь с ума.
— Может быть. А может, и нет.
Ребекка открыла еще один ящик в старом столе.
— Не борись со мной, детка, — мягко уговаривал Кайл. — Продай мне землю и все вернется к нашим прежним отношениям. Вот увидишь. Ты была счастлива со мной, Бекки. Признай это.
— Десять дней совместного проживания едва ли достаточный срок, чтобы точно понять это, — возразила она. — Посмотри, здесь какая-то старая тетрадь.
— Ты не только жила со мной десять дней, но и работала на меня в течение двух месяцев. Это время тоже считается, Бекки. Мы познакомились поближе. Мы сходили с ума друг от друга в постели. Мы должны быть вместе. Как только ты перестанешь расстраиваться из-за сделки с «Долиной гармонии», то поймешь, что я прав. Дай мне шанс, Бекки. Ты многое должна мне. Продай мне землю, и я докажу, что ничего не изменилось для нас. Наши отношения не имеют ничего общего с этой долиной.
— Это журнал, — тихо произнесла Ребекка. Она не слушала Кайла, пока снова и снова крутила в руках старый томик в кожаном переплете. — Или дневник. — Она открыла его. — Кажется, отчет по делам фермы вместе с большим количеством личных записей.
— Бекки, — настойчиво произнес Кайл, понимая, что снова потерял ее внимание. — Забудь про дурацкий дневник. Я пытаюсь поговорить с тобой о серьезной ситуации, в которой мы оказались. Для пары очень важно во всем разобраться.
— В чем? — рассеянно спросила она, хмуро глядя в дневник.
— Да во всем! — взорвался он. — Мы, как предполагается, связаны друг с другом. Давай обсудим наши проблемы. Любой чокнутый мозгоправ, решивший написать об этом книгу, скажет тебе, как это важно.
— Не знала, что ты читаешь что-то подобное. — Ребекка бросила последний взгляд на маленький дом. — И с каких пор ты решил, что откровенное общение между мужчиной и женщиной такая прекрасная идея? Единственный предмет, в котором ты когда-либо действительно открывался мне — бизнес.
— Мне нравится обсуждать с тобой деловые проекты, — парировал он в ответ. — Мы понимаем друг друга. Не вижу причин, почему мы не может так же обсуждать и другие вопросы.
— Может, как-нибудь в другой раз, — вежливо согласилась она. — Думаю, на сегодня я здесь закончила, Кайл. Пожалуйста, отвези меня в мотель. Я хочу все осмыслить.
Кайл почувствовал, что с размаху впечатался в каменную стену. Он отступил и попробовал зайти с другого конца.
— Можешь остановиться у меня на ранчо, — беспечно предложил он, пока шел к двери. — Там полно комнат. Я позвонил женщине, которая убирается у меня и предупредил, что мы приедем сегодня вечером. Она пообещала наполнить холодильник и сменить постельное бельё.
— Я останусь в мотеле, Кайл.
Он призвал на помощь все свое терпение.
— В «Флэйминг Лак» четыре спальни. Можешь выбрать любую, — резко сказал он.
Мысль о том, чтобы спать без Ребекки, было трудно переварить, но Кайл сказал себе, что теперь должен обращаться с ней очень осторожно.
— Я останусь в мотеле, — повторила Ребекка.
Дневник был свернут у нее под подмышкой, когда она вышла на крыльцо.
— Бекки, сейчас даже не три часа. Поехали со мной на ранчо. Я хотел бы показать тебе это место.
— Боюсь, что сегодня не смогу включить такую экскурсию в свой график.
— И что ты собираешься делать? Остаток дня и весь вечер просидеть в пыльном мотеле? Тебе все надоест до слез.
— Нет, не надоест. Я буду читать дневник Элис. Нахватаюсь немного местной истории.
— Истории по версии Элис Корк?
— Почему нет?
— Разве ты не понимаешь, что она слегка пристрастна? — грубо спросил он.
— История всегда пристрастна, — мягко сообщила Ребекка. — Дело в том, что есть только две версии — победителя и побежденного. Весь фокус в том, чтобы узнать, какую версию предпочитаешь ты.
— Думаешь, Элис была на стороне победителя?
— В этой частной войне, кажется, не было настоящих победителей. Возможно, никогда и не будет.
