Максим спокойно расстегнул молнию на своей легкой летней куртке и распахнул полы. За ремнем джинсов торчал «макаров».
– Эй, эй, эй! – задрал брови грузин. – Ты чего? Ненормальный?
– Сам попросил, – спокойно ответил Максим и запахнул куртку. – Есть интерес?
– А он не паленый? – снова стал спрашивать грузин. – Может, ты из него десять человек убил, а теперь нам его продать хочешь?
Он весело подмигнул Максиму, а потом так же весело посмотрел на своих спутников, как бы предлагая всем вместе повеселиться его шутке. Раз сразу не прогнали, значит, надежда есть. И ведут они себя очень вольно, по-хозяйски. Яснее ясного, что это их территория, что они тут никого не боятся. Ни патрульных милиционеров, ни участкового, ни оперов и районной милиции. Всех кормят.
– Чего не знаю, того не знаю, – покачал Максим головой. – Зря говорить не буду.
– А ты откуда будешь, братан, – спросил грузин. – Местный или как?
– Я везде местный и везде «или как». Так что – будет разговор?
– Ну, давай поговорим, – вдруг согласился грузин. – Хочешь поговорить, давай поговорим. Пошли с нами!
Максим застегнул куртку с выражением полной готовности на лице. Грузин кивком куда-то отправил своего русского приятеля и двинулся вдоль рядов. Максим пошел следом. Шли они не спеша, минут десять, пока не вышли на другую сторону огороженной территории рынка. Потом прошли через ворота и оказались на тротуаре, где стояла длинная вереница припаркованных машин.
Тут снова появился русский и вопросительно посмотрел на старшего.
– Садись вон в ту машину, – кивнул грузин на зеленый обшарпанный «уазик».
Максим без колебания подошел к машине, сожалея, что не видел ее номера. Его подтолкнули к задней дверке, где сидел крепкий парень-кавказец. Максим залез, и тут же за ним втиснулся второй. Никто из троицы его собеседников в машину не сел. На переднее сиденье залез еще один, по виду русский. С усмешкой Максиму предложили завязать глаза. Он молча согласился, вызвав какие-то одобрительные возгласы. Потом машина тронулась, и они затряслись на неровностях дороги.
Пока ехали, Максим пытался воспроизвести в памяти все особенности машины, которые он успел заметить. Форму ржавого пятна на переднем крыле, форму небольшого скола внутри на краске рукояти перед пассажирским сиденьем. Попытался составить словесные портреты на всю троицу, кому он предлагал пистолет, а заодно и своих теперешних спутников.
Минут через двадцать машина замедлила движение, круто повернула и, как показалось Максиму, куда-то въехала. Звук автомобильного двигателя вдруг стал гулко отдаваться, как будто они въехали в какой-то ангар или цех. Потом двигатель заглушили, и чья-то рука сняла с головы Максима повязку.
– Ну, пошли, – предложил кавказец, который сидел рядом.
Максим вылез из машины вслед за вторым своим охранником и увидел еще двоих кавказцев, которые ждали их снаружи около серебристой «Ауди». Теперь можно и осмотреться.
Это был не ангар, а какое-то старое высокое строение вроде заводского цеха или овощехранилища. Стены из бетонных блоков уходили вверх на высоту метров семи, сверху их перекрывала крыша из бетонных плит. Под самой крышей по всему периметру тянутся оконные проемы.
– Пойдем твою «машинку» проверим, – подтолкнул Максима в спину кавказец, – а то вдруг она не стреляет.
То, что этот человек врал, Максим нисколько не сомневался. И привезли его сюда не за этим. И не для этого тут собралось пятеро крепких парней. Явно с ним собирались разобраться. Максим не имел ничего против. Чем серьезнее их намерения, тем больше уверенность в том, что он обратился по адресу.
Его повели в дальний конец этого цеха. Там оказался квадратный проем в полу и ступени ржавой металлической лестницы, ведущей вниз. Двое спереди, трое сзади – в таком порядке его спускали в непонятное подвальное помещение. Они преодолели два пролета и оказались перед открытой железной дверью, за которой была полная темнота. Те парни, которые шли первыми, откуда-то вытащили два мощных фонаря, и подвал осветился.
Когда-то тут располагалось, как понял Максим, какое-то насосное оборудование, которое давно срезали, демонтировали и сдали на металлолом. Из стен торчали концы толстых, не очень толстых и совсем тонких труб. В полу виднелись заполненные тухлой водой бетонные желоба, стены, выложенные когда-то красным кирпичом, раскрошились.
Максима отвели в дальний угол, где под ногами было меньше мерзкой влаги.
– Ну, теперь сам говори, – довольно мирно предложил кавказец, – что тебе нужно.
– Дурацкий вопрос, – пошел на конфронтацию Максим. – Я же сказал, что хотел продать пистолет. Что-то вы туповаты, ребята.
– Не наглей, мент, – включился в разговор второй парень, по виду русский. – Мы твою породу за версту нюхом чуем.
Максим хмыкнул. Надо отдать должное – нюх ребятишек не подвел. Не совсем мент, но довольно близко.
– К врачу со своим носом обратись, – посоветовал Максим. – У тебя насморк. В жизни я в мусарне не работал и не собираюсь.
Его слова проигнорировали. Просто все пятеро разом подошли к нему, взяли за руки, чтобы не вздумал сопротивляться. Чьи-то ловкие руки расстегнули ему куртку, вытащили из-за ремня пистолет и передали кавказцу, который был тут старшим. Потом один из парней коротко и профессионально ударил Максима в солнечное сплетение.
Он ждал этого удара, поэтому за долю секунды до него напряг пресс и успел чуть выгнуться назад корпусом, смягчая удар. Еще один удар ему нанесли по шее, и пришлось упасть на четвереньки. Хуже, если сейчас начнут молотить ногами, потому что в этом случае придется «метелить» их всех на полном серьезе. Не давать же себя калечить! Однако Максим был почти уверен, что калечить его и прямо сейчас убивать никто не будет. Им же надо удостовериться, что он не из милиции. А какой спрос с трупа.
– Зачем тебя к нам подослали? – спокойно продолжал спрашивать кавказец. – Скажешь правду – отпустим. Будешь юлить и врать – тут и останешься, пока крысы тебя не обглодают.
Максима подхватили под руки и рывком поставили на ноги. Две пары рук начали обшаривать его одежду. Идиоты, подумал Максим, обыскивать надо в первую очередь. Сейчас вы найдете то, что будет вам большим сюрпризом. Парни ничего у Максима не нашли, кроме плотно набитого бумажника. Один из них подошел к кавказцу, на ходу раскрывая находку. Глаза обоих расширились, когда они увидели приличных размеров пачку долларов. Максим не удержался от улыбки, когда увидел, что глаза парней расширяются еще больше. Пачка оказалась «куклой», то есть большую ее часть составляла бумага, а не купюры.
– А ты еще тот жук, – помахал в воздухе пачкой кавказец. – Это для кого?
– Не для тебя, – ответил Максим, – не переживай.
Удар в солнечное сплетение должен был навести пленника на мысль, что грубить здесь не стоит.
– А мне переживать нечего, – ухмыльнулся кавказец. – Переживать должен ты. Кто тебя прислал? Что тебе надо?
– Что же вы недоверчивые какие? – вздохнул Максим. – Сказал же, что я пришел найти покупателя на оружие. Эта «куколка» всего лишь насадка для грабителей. Пистолет я отобрал у двоих уродов, которые купились на приманку и решили меня обчистить. Это было сегодня ночью возле кафе «Агат» на Гвардейской, возле парка. Если у тебя есть связи в тех кругах, то можешь поспрашивать.
– Что-то ты несешь околесицу, брат, – заявил кавказец. – «Кукла», грабители, пистолет. Это твой бизнес? Еще раз спрашиваю, что значит этот цирк?
– Какой же ты тупо-ой, – покачал Максим головой. – Нет ли у вас кого-нибудь поумнее, с кем бы я мог поговорить, а?
Выстрел грохнул в маленьком помещении так громко, что у Максима заложило уши. Пуля ударилась в отсыревший бетон под его ногами, выбив мелкое крошево, и с визгом отрикошетила от задней стены. «Здорово, – подумал Максим, – пистолет-то нормальным оказался. Стреляет».
Кавказец разозлился и от слов Максима, и от того, что выстрел под ноги не испугал его, не заставил подпрыгнуть. Он кивнул своим дружкам, и Максима стали бить. Пришлось крутиться, напрягать мышцы корпуса, чтобы не сломали ребра, а руками старательно прикрывать лицо, чтобы завтра он не выглядел как кусок сырого мяса. Главное, не особенно сопротивляться, иначе забьют насмерть. И их бить нельзя. Его цель-то заключается в том, чтобы ему поверили, а для этого надо терпеть и не дать себя покалечить.
В конце концов пришлось позволить себе упасть и вытерпеть несколько пинков по ребрам. Как Максим и ожидал, кавказец вмешался вовремя и остановил избиение. Надо подыграть немного, и Максим остался лежать, постанывая и ворочаясь.
– Будешь лежать тут, пока не поумнеешь, – резко бросил кавказец. – Или пока не подохнешь. Не жди, чтобы у меня возникло желание самому тебе кишки выпустить, шакал.
Ноги глухо протопали по бетонному полу, заскрипела ржавая дверь, и в помещении стало темно. Еще несколько звуков снаружи навели на мысль, что в проушины от навесного замка просунули какую-то железяку. Потом затопали по железной лестнице наверх, заурчали автомобильные моторы и затихли.
