другого платок. Кому-то на колени падал букетик цветов или конфеты из стоящей в стороне вазы.
Участники сеансов уславливались, что дух станет отвечать на вопросы мелкими отрывистыми ударами, причем в зависимости от числа ударов это будет утверждение или отрицание. Таким способом духи давали ответы на самые странные и трудные вопросы. Они указывали место, где искать потерянную вещь или ее похитителя, определяли причины болезней и говорили, как их лечить.
Чувствуя, что многие начинают сомневаться в таинственной сущности спиритизма, медиумы стали «совершенствовать» свои «чудеса».
Духи стали писать. Потом они стали воплощаться в медиума, как бы входить в его тело, и отвечали на вопросы устами медиума. И, наконец, они стали видимыми. Они появлялись в виде туманного расплывчатого пятна или ясно различимой фигуры. Чаще всего они бывали одеты в длинные плащи и передвигались, как обыкновенные живые люди. Они говорили человеческим голосом и даже здоровались за руку.
Новыми «чудесами» занялись журналисты и пасторы, чиновники и ученые. Вокруг спиритизма разгорелись страстные споры. Одни видели в нем плод болезненного воображения, другие поверили в его таинственную сущность, но большинство ученых склонялось к тому, что это шарлатанство, и считало, что его необходимо разоблачить.
Прежде всего бросалось в глаза, с какой легкостью духи приспосабливались к вкусам своих почитателей. Они были благочестивы с верующими, нежны и сентиментальны с влюбленными, благоразумны с рассудительными, практичны с деловыми людьми.
При внимательном изучении выяснилось, как и можно было предполагать, что ничего таинственного и необъяснимого в спиритизме никогда не было. Медиумы — посредники между духами и людьми — прибегали к сознательным обманам ради выгоды или славы. К особенно грубому обману они прибегали, когда опыты производились в присутствии людей невежественных или способных принять на веру самую грубую мистификацию или самые неправдоподобные вещи.
Стремясь получить преимущество перед другими, медиумы изобретали все более сложные и эффектные чудеса. Самые знаменитые из медиумов постепенно стали прибегать к помощи своих единомышленников, заводили себе ассистентов из числа иллюзионистов и фокусников. Не случайно во многих местах шумные проявления спиритизма прекращались немедленно, как только общественные власти обращали на них внимание: устанавливали специальный контроль над местом, где совершались спиритические чудеса, или удаляли лиц, подозреваемых в шарлатанстве.
Много шуму наделало открытие обмана известного медиума Гарри Бастиана. Два брата (эрцгерцоги австрийские) — Иоанн и Рудольф — захотели лично изучить спиритические явления, которые они считали простыми фокусами. Для этого они пригласили к себе в Вену знаменитого в Европе медиума Бастиана.
Первые два сеанса возбудили в братьях еще большее недоверие. Чтобы окончательно убедиться, не являются ли приемы медиума просто-напросто грубым и ловким обманом, они попросили медиума дать третий сеанс. На этот раз был устроен скрытый механизм, которым можно было внезапно запереть двери кабинета, где медиум собирался вызывать духов.
Сеанс начался как обычно. Послышались стуки и шумы, появились искры и блуждающие огоньки и, наконец, явился дух. В то мгновение, когда белая фигура выходила из кресла, стоявшего в кабинете, где за минуту до этого на диване дремал Бастиан, братья внезапно натянули веревку и привели в движение механизм. Дверь, ведущая из кабинета с шумом захлопнулась за привидением, отрезав ему путь к отступлению. Удивленное привидение силой старалось открыть запертую дверь, но замок защелкнулся и дверь не поддалась. Братья бросились к привидению и сорвали с него белый саван. Каково же было удивление всех присутствующих, когда они увидели самого Бастиана, дрожавшего от страха и позора.
Шиллер рассказывает о спиритическом сеансе в Венеции.
В середине зала на полу был очерчен углем широкий круг, в центре которого стоял стол, завешенный черным сукном. Под столом был разостлан красный атласный ковер, а на столе лежала развернутая старинная библия и череп с привязанным к нему серебряным распятием. Вместо свеч в металлическом сосуде горел спирт. Густой дым ладана окутывал зал, и свет в нем едва мерцал.
Медиум велел всем стоявшим вокруг стола взяться за руки и хранить глубокое молчанье. Обратись лицом к востоку, он встал на ковер, окропил «святой» водой все четыре стороны, трижды склонился над библией, прочитал какое-то заклинание и трижды назвал имя покойника, которого вызывал. Называя имя в третий раз, он протянул руку к распятию.
И вдруг все разом почувствовали как бы удар молнии и услыхали внезапный сильный раскат грома, потрясший весь дом.
Все замки забренчали, все двери захлопнулись, крышка сосуда упала, огонь погас, и на противоположной стене над камином показалась человеческая фигура в окровавленной рубашке с лицом умирающего.
— Кто призывал меня? — послышался глухой, едва внятный голос.
— Друг твой, — отвечал медиум.
— Что ему нужно? — продолжал голос.
— Он хочет узнать до конца твое признанье, начатое тобою, но не оконченное в этом мире.
Тут снова дом встряхнуло. Дверь сама собой распахнулась при сильном громовом ударе; молния озарила комнату, и другой телесный образ, окровавленный и бледный, как и первый, но еще страшнее, появился на пороге. Спирт опять загорелся, и в зале стало светло. Видение подошло величавым тихим шагом к столу, встало на ковер и взяло распятие.
— Кто призывал меня? — спросил второй призрак.
Всех присутствовавших сковали изумление и страх. Один из них схватился за револьвер, но медиум вырвал его из рук и выстрелил в призрак. Другой выхватил шпагу, но видение спокойно коснулось его руки, и шпага упала на пол.
Раздался новый удар грома. Черное облако дыма наполнило комнату, а когда дым рассеялся, видения уже не было. Распахнули окно; наступило утро.
Сильные удары в дверь возвратили всех к действительности. В комнату вошли несколько полицейских, арестовали медиума и стали делать обыск.
Когда сдвинули стол и сняли атласный ковер, под ним оказался люк и помещение, в котором свободно мог сидеть человек. Отсюда маленькая дверь выходила в погреб, где нашли электрическую машину, часы и небольшой колокол, который соединялся проводами с распятием на столе.
В оконном ставне, прямо против камина, было отверстие с задвижкой. В это отверстие был вставлен «волшебный фонарь», который и отразил на каменной стене нужную тень. С чердака и из подвала принесли разные барабаны с прикрепленными к ним на шнурках большими свинцовыми пулями для изображения грома.
