Дита поперхнулась, а ей даже нравилась странноватая еда в замке.
Темный маг поддавил довольную усмешку и приказал:
«Принеси противоядие, Валерия. Только не быстро, к обеду…»
«Да, мой повелитель», – выпорхнула прочь управляющая.
Дита вытерла губы салфеткой и спряталась под одеяло. Если она умрет, бледнолицему неоткуда будет брать кровь. От этой мысли стало еще обиднее: ее так легко и неинтересно отравили. Эта Фиди – настоящая змея!
– И каково же время действия этого яда? – Не выдержала Дита после недолгого молчания.
– Пара часов! – Ответил ее мучитель, отбирая одеяло у рабыни. Заставил встать и протянул ей левую руку. – Как себя чувствуешь на пороге предстоящей смерти?
– Предвкушаю новый этап издевательств. Убьешь и опять воскресишь? – Дита завязала шесть бантиков на рукаве и недовольно осмотрела мага. Жилет синий с серебряной обстрочкой, камзол чуть темнее с драгоценными пуговицами. Зачем так наряжаться то каждый день!? – Но кажется мне, что ты не допустишь моей гибели в ближайшее время.
– Я предупреждал: ты не имеешь права говорить без моего приказа, есть без моего приказа, спать, пить и даже передвигаться.
Дита ехидно прищурилась:
– Спасибо хоть отравиться могу самостоятельно.
– Сначала ты перестанешь чувствовать ноги и руки, затем у тебя откажет слух, тактильные ощущения. – Феос растягивал букву «р», словно мурчал. Но звук этот был полон опасности и возбуждал почти осязаемой вибрацией. – Потом отключатся вкусовые рецепторы и зрение...
– Неужели, ты еще не понял, что смертью меня не напугать? – Дита поправила сбившийся бант на рубашке властелина.
– Даже такой страшной и мучительной? – Он убрал её волосы за спину и так же осмотрел. Поправил ошейник.
– Мучительной? А ты слышал о депиляцию бикини, когда-нибудь? – Девушка вывернулась из его рук.
– Би– ки– ни, мне уже нравиться...
– А о чистке лица механическим способом?
Рибелиус усмехнулся, видимо, яд решил сперва отключить ведьме мозг.
– Боль – понятие относительное. Для многих – это наказание. Для некоторых – наслаждение. Для остальных – то, что делает его сильнее. – Девушка гордо выпрямилась, демонстрируя насколько смешны его попытки доминировать.
– Кроме боли и смерти есть тысяча способов сломать тебя, сахарная ведьма. – Щелкнула застежка плаща на шее Феоса. Он смотрел на нее с сомнением. Под кожей этой чужестранки, на которую странно действует магия, чувствовалась железная броня. Стержень, которым обладают только святые и сумасшедшие. Они не предают своей веры и всегда достигают цели. – Этот яд не убьет тебя. Он сделает тебя безвольной куклой. Ты будешь дышать, осознавать себя, но вот сделать уже ничего не сможешь…
В глазах пленницы загорелся неподдельный интерес, она даже ротик приоткрыла. Ему удалось найти ее слабое место.
– В чем твоя цель, Дита?
– А вдруг, у меня нет цели. Может быть, я просто … развлекаюсь? – Его глаза отразили озорные искорки улыбки.
Не зря он называет ее ведьмой. Получив дар стихии, девочки его мира сходят с ума. Становятся неуправляемым штормом магии, с инстинктом убивать.
Она точно безумная.
***
К обеду самообладание Диты дало сбой. Руки мелко тряслись. Ноги подкашивались. В голове плыл туман, заворачивая мысли в невероятные изыскания. Она видела пылинки, пролетающие мимо ее лица к потолку и могла потрогать солнечный свет, растекшийся по стенам.
С трудом разливая похлебку из венериных мухоловок по тарелкам, Дита списывала все на действие яда. Нет, она не боялась. Возможно ли, что магическая еда или яд убьет ее тело? Возможно. Но больше ей не понравилось, что он сознательно травит себя. И её заодно.
Псих играл не по правилам.
Дита села от него как можно дальше. Но вынуждена была постоянно вставать и подливать вино его темнейшеству. Или подавать какую-то закуску. Каждое движение казалось тугим, как натянутая тетива, что грозит вот-вот лопнуть.
Кроме них никого в зале не было.
– Попроси меня, и я дам тебе противоядие. – Произнесли губы темного властелина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Попроси, и я дам тебе магию. – Передразнила девушка. И ни капли повиновения не промелькнуло в ее лице. Два бокала вина почти примирили ее с неизбежной кончиной.
Рибелиус побарабанил пальцами по столу. Перстень с обсидианом цокнул о своего двойника. Противоядие стояло у его левой руки в маленьком резном флаконе с сапфиром на крышке. Сеточка золотой паутины украшала флакон по диаметру.
– Мы в тупике?
– Тупик, это только начало пути, если развернуться на 180 градусов.– Дита проглотила три ложки супа и застыла на мгновенье, засмотревшись на отблески пурпурного вина в глазах темного властелина.
– Хватит умничать! – Рибелиус ел, не чувствуя вкуса. Будто яд действовал на него, а не на ведьму. Надежда, что рабыня будет умолять и просить, испарилась вместе с ароматом изысканного деликатеса. Можно отрезать ей обе ноги. Можно лишить глаз. Она все равно восстановится. Но от этой мысли магу самому стало неприятно. Калечить игрушку не хотелось. – Нарежь мясо и покорми меня.
Видеть, как ведьма дрожащими руками разрезает кровавый кусок отбивной, было противно. Она его собственность, в конце концов. Он не намерен убивать ее раньше, чем сам этого захочет!
– Скажи «Аааам», бледнолицый, – прошептала девушка, усевшись на край стола возле повелителя.
Темный маг проглотил мясо без вкуса и запаха. Медленно прожевал. Дита прикусила губу. В зрачках темного мага отразилось юное беззащитное дитя с чистыми невинными глазами.
Рибелиус потянулся к бокалу, но был остановлен вилкой, вонзившейся в ладонь. Одновременно Дита ткнула ножом ему в шею, в район кадыка.
Ошейник засветился фиолетовым, и нож соскользнул мимо.
Ведьма схватила противоядие и, отшвырнув сапфировую крышку, вылила в себя. При этом она попыталась отбежать от властелина, как можно дальше, но натянутая цепь зазвенела, и девушке пришлось замереть, недалеко от двери из столовой.
– Все-таки, работает контроль. Но странно. При одетом ошейнике, ты на меня даже плюнуть не можешь… по идеи… – задумчиво проговорил Рибелиус. В его правой руке покачивалась вилка.
– Проверим? – Усмехнулась Дита. Подлетела к Всемогущему и вылила на него графин вина. Жидкость отпрянула от мага и метнулась в девушку, превратив ее в окровавленного ангела смерти.
Рибелиус насмешливо приподнял одну бровь.
– А так? – И алая леди плюхнулась к нему на колени, обняла и даже потерлась всем телом.
– Люблю Романе Монраше. – Одобрил Рибелиус, слизнув вино с шеи девушки. Слегка наклонился, выдергивая вилку из тыльной стороны ладони и прижимая к себе строптивую рабыню. Дита почувствовала отклик темного мага, упирающийся ей в копчик. Как бы ни был ослаблен и помешан властелин на науке, игнорировать обнаженную богиню Любви трудно.
Руки властелина сжали женские ягодицы, приподняли, пересаживая удобнее. Дита попыталась вывернуться, но была поймана за оба запястья. Одной ладонью.
– Опять собрался отыметь мое бездыханное тело? – Прошипела девушка, извиваясь всем телом.
– Придется, если только так можно заставить тебя замолчать. Зачем отказываться от того, на что сама провоцируешь?
– Да ты некрофил.
– У нас это называют некромантией. – Он оттянул руки вверх, вынуждая ее прижаться к нему грудью и приподнять попку. Левая рука повелителя решила исследовать ее сзади. Палец собрал капли алкоголя с бедра, обвел кружок мышц и проник внутрь. Времени Рибелиус не терял.
– И часто ты на кладбищах трупы обхаживаешь? Живые совсем не интересуют?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мягкие нежные движения волновали. Он безошибочно находил чувствительные точки её тела, дергал за нужные ниточки, и мозг отключался, желая лишь одного. И этим был Феос Рибелиус.
– Ты слишком много говоришь и слишком мало думаешь. – Рибелиус поднял обе руки вверх и откинулся в кресле, отпуская её.
– Язык – единственное оружие, которое у меня осталось. – Сахарная ведьма и не думала слезать с его колен.
