Гордрог удовлетворённо кивнул: довод юноши показался ему убедительным.
– Кто же те, что придут к нам с войной? Откуда они явятся? Уж не с небес ли?
– с усмешкой на устах спросил Трэгэрт. – Ответь, если твоё видение столь явственно.
– Я видел камни. Живые камни. Полчища живых камней. Я видел их глаза. Они смотрели словно изнутри. В них был ум и злоба.
– Видел ли кто-нибудь из вас, уважаемые члены Совета, подобные камни хотя бы однажды в своей жизни? – спросил Трэгэрт и обвёл всех взглядом.
Члены Совета в недоумении переглянулись и пожали плечами.
– Тот же вопрос обращаю тебе, юный друг.
– Повелитель Мира Грёз не открыл мне жизненной сущности камней, но дал узреть суть их деяний. Я видел растерзанных людей. В моём видении был всадник. Он сказал, что никто, кроме него, не уцелел… Откуда камни пришли, мне неведомо, как и то, из какого селения этот человек. Я не узнал его.
– Что ты сам думаешь о своём видении, Фэдэф? Что ещё хочешь сказать Совету? – спросил Тланалт.
– Уверен, видение сбудется. Опасаюсь, что у дорлифян мало времени.
– Можешь сказать, сколько?
– Очнувшись, я спросил себя: «когда?» – и стал считать. Дойдя до ста семи, я вновь увидел тех, кто придёт с войной. Чувствую необычайную тревогу в себе. Дорлифянам надо вооружаться. Надо попросить помощи у лесовиков. Надо сообщить в соседние селения.
– Хорошо, Фэдэф. Можешь идти. Совет даст знать тебе о своём решении, – заключил разговор Гордрог.
– Благодарим тебя, Фэдэф. Ты поступил правильно, что пришёл со своей тревогой в Управляющий Совет, – счёл нужным добавить к словам Гордрога Тланалт.
На следующий день Управляющий Совет созвал людей на общий сход и дал слово Фэдэфу. Выслушав его, дорлифяне решили, что надо готовиться к войне. После схода восемь раз подряд просигналил зазывной рог. Так Дорлиф просил откликнуться Правителя лесовиков в случаях неотложной надобности.
Глава четвёртая
«Ваша война – наша война»
Дорлифяне и лесовики сотни лет жили как добрые соседи. Никто не знал, кто из них раньше обосновался на этих землях. Ни те, ни другие не имели друг к другу претензий на этот счёт, тем более стихией лесовиков были леса и горы. Но, как ни странно, их они тоже не считали своей территорией. Они выходили из леса и всегда возвращались в лес. Но никто никогда не видел жилищ этих, казалось бы, истинных его обитателей. Может быть, они были спрятаны в недосягаемых для других людей лесных глубинах?
Лесовики были уважительны и чутки к жителям Дорлифа и других селений. При встречах, случайных или неслучайных, они всегда старались подметить, нужна ли сельчанам какая-нибудь помощь, и при необходимости помогали им. Нередко они оставляли у домов дорлифян орехи, ягоды, грибы. Дорлифяне, отправляясь в дальнюю дорогу (в селения, отделённые от них лесами и горами, на охоту или просто путешествовать), своими проводниками брали лесовиков: в этом деле им не было равных.
Лесовики любили отмечать Новый Свет, главный праздник дорлифян, вместе с ними. Сколько этого народа жило в окрестных лесах, никто не знал. Но в этот день людей в Дорлифе заметно прибывало, и повсюду взгляд дорлифянина невольно натыкался на гостей, среди которых было много женщин и детей, редко попадавшихся на глаза в обычные дни, что ещё больше раскрашивало картинки праздника в цвета гостей. Волосы лесовиков были цвета огня, отличаясь лишь оттенками, как одно пламя отличается от другого. Рубахи мужчин и платья женщин как будто были сшиты из кусков дневного неба над Дорлифом, поверх не было привычных гнейсовых и дымчатых накидок с капюшонами. (Накидки лесовиков были тонки, невесомы и на редкость прочны – скорее обломался бы задиристый сук, зацепивший край такой накидки, чем порвалась бы она. В свёрнутом виде накидки прикреплялись к задней части поясов и были незаметны). На Новый Свет лесовики как благодарные гости дарили дорлифянам подарки. Это были бусы и ожерелья, шкатулки и коробочки для вспышек, игрушки для Новосветного Дерева и цветы. Все эти предметы были или украшены камнями, или сделаны из камней. Камни – их тепло и холод, их щедрость и скупость, их лики, живые и окаменевшие, игра их меж собою и их ответ на прикосновение взгляда или руки – камни обладали необъяснимой притягательной силой, которая завораживала, манила дорлифян и словно намекала им на существование какого-то другого мира.
* * *
Призыв Дорлифа был услышан. На следующее утро в Управляющий Совет пришёл посланник Правителя лесовиков Дугуан. Его встретили члены Совета Тланалт и Трэгэрт. Тланалт с детства знал Дугуана: их отцы вместе ходили на охоту и часто брали их с собой. Найденную мальчиками на охотничьих тропах дружбу позже не раз испытали на прочность клыкастые чащобы Садорна и коварные склоны Танута и Харшида.
– Здравствуйте, мои добрые друзья! Восьмикратный сигнал рога обеспокоил Фариарда, и сегодня я здесь по его повелению.
– Дугуан, мы рады видеть тебя и благодарны Фариарду за скорый отклик, – ответил Тланалт и сразу перешёл к сути: – Обратиться к вам нас заставила близкая беда. Повелитель Мира Грёз дал знать о ней молодому дорлифянину, по имени Фэдэф.
– Что угрожает Дорлифу?
– Фэдэф поведал дорлифянам, что через сто семь дней на наши земли придут полчища тех, кто пригрезился ему в облике камней. Они придут, чтобы убивать, – пояснил Трэгэрт. – Но откуда они явятся, он не знает. Как ты, Дугуан, отнесёшься к этому, если я скажу, что Фэдэфу всего семнадцать лет? Эту оговорку я делаю намеренно: моё мнение отличается от мнения Совета.
Дугуан вдруг изменился в лице и опустил глаза.
– Дугуан, что тебя смутило? – спросил Тланалт.
– Мы хорошо знаем друг друга, Тланалт, и твой глаз верно подметил моё волнение. И как ему не быть? Ведь в том, что видение не открыло, откуда явятся камни, таится самая большая опасность. Нам придётся распылять силы и метаться.
– Нам? – переспросил Трэгэрт: его удивила такая решимость и определённость в намерениях Дугуана.
– Это ли не ответ на твой первый вопрос, Трэгэрт? – заметил Тланалт.
– Направляя меня в Дорлиф, Фариард сказал: «О чём бы ни зашла речь, помни, Дугуан: мы в долгу перед этой землёй, этим небом и этим народом». И потому я вправе сказать не только от своего имени, но и от имени всех лесовиков: ваша беда – наша беда, и ваша война – наша война. Я же не ошибаюсь, что Дорлиф решил дать отпор непрошеным гостям?
– Ты не ошибся, Дугуан, нам придётся воевать, хотя… мы не умеем этого делать и у нас нет оружия. Мы призвали вас, наших добрых соседей, чтобы спросить совета. Вы лучше нас знаете леса, горы. Вы хорошие охотники. Вы… – Тланалт замялся.
– Не продолжай, мой друг. Понимаю твои тревоги и твоё замешательство. Судьба распорядилась так, что войны обходили эти земли. Но разве это плохо, что вы не знаете оружия, не знаете, как воевать?.. Мы поможем вам.
Трэгэрт вопросительно посмотрел на Дугуана. Но в его взгляде был не только вопрос, но и неверие, в его взгляде читалось: «Что вы, охотники и проводники, можете противопоставить полчищам кровожадных существ?»
– Да, Трэгэрт, мы поможем вам, – уверенно повторил Дугуан. – Вижу два пути. Первый – это научиться делать оружие самим дорлифянам. Наши мастера помогут освоить новое для вас дело. Но это путь проб и ошибок, как бы ни искусны были учителя и как бы ни талантливы были их ученики. Этот путь требует времени, которого мало. Того срока, который назвал Фэдэф, сто семь дней, едва хватит на то, чтобы научиться владеть оружием.
– Ты не перестаёшь меня удивлять, Дугуан, посланец лесовиков! – с раздражением и, может быть, недоверием перебил его Трэгэрт. – Только что ты поведал нам о пути, пройти который мы не успеем. Ты обмолвился об искусных учителях. Я не хочу обидеть тебя, Дугуан, но нам нужна не рогатина для охоты на медведя и не стрела, которая может сразить лишь косулю. Какой же ещё путь у тебя в запасе?
– Никто из нас не знает, какое оружие нам понадобится, как никто не знает, с каким врагом нам предстоит биться. Но и рогатина, и стрела дорогого стоят, если они в умелых руках.
– Трэгэрт, напоминаю тебе, что мы сами призвали лесовиков, и мы не вправе ни в чём упрекать Дугуана.
– Прости меня, Дугуан. Я погорячился, – Трэгэрту понадобилось усилие, чтобы спрятать спесь, вышедшую наружу. – Я должен был выслушать тебя. И я готов выслушать тебя.
– Друзья мои, в сомнениях нет беды: сомнения расчищают путь к истине. Я не в обиде на тебя, Трэгэрт. Мой долг – предложить вам пути, которые я вижу. Выбирать – вам. Есть второй путь…
Минуло три дня. На четвёртый ранним утром из Дорлифа в направлении леса Садорн потянулась вереница повозок. На каждой сидели по двое мужчин. Двигались не спеша, берегли лошадей для обратного пути. Впереди колонны верхом ехал Тланалт. Всех занимала одна мысль: что принесут им эти сто два дня? Какими делами они должны наполнить их? Что сулит им сегодняшняя встреча, с которой что-то должно начаться? Бок о бок надежда и недоумение сопровождали эту вереницу.
