Эдгар спокойно пыхтел своей трубкой.
- Вы сказали «моя женщина». Вы любите ее?
Михаил раздраженно махнул рукой.
- Она моя. - Это было утверждением.
Как он мог сказать «любовь»? Это слово не выражало того, что он чувствовал. Она была чистой. Праведной. Сочувствующей. Всем, чем не являлся он.
Эдгар кивнул.
- Вы влюблены в нее.
Михаил мрачно нахмурился.
- Я нуждаюсь. Я голодаю. Я хочу. В этом вся моя жизнь. - Он сказал это с мукой, как будто мог сделать истиной.
- Тогда почему вы испытываете такую боль, Михаил? Вы хотите ее, возможно, нуждаетесь в ней. Я могу допустить, что вы взяли ее. Вы были голодны, и я могу предположить, что вы питались. Почему вы должны испытывать такую боль?
- Вы знаете, что это неправильно брать кровь у женщины, к которой мы чувствуем другие аппетиты.
- Вы говорили, что не чувствовали сексуального желания несколько веков. Поэтому вы не можете чувствовать его совсем, - мягко напомнил ему Эдгар.
- Я желаю ее, - признался Михаил, его темные глаза были полны боли. - Я хочу ее каждую минуту дня. Я нуждаюсь в ней. Господи, она должна быть моей. Не только ее тело, но и ее кровь. Я пристрастился к ее вкусу. Я страстно желаю ее, всю ее, несмотря на то, что это запрещено.
- Но вы все равно сделали это?
- Я почти убил ее.
- Но не убили же. Она все еще жива. Она не может быть первым случаем, когда вы питаетесь слишком сильно. Остальные причиняли вам боль?
Михаил отвернулся.
- Вы не понимаете. Причина в том, как это произошло, что я сделал потом. Я боялся этого, с того самого момента, как впервые услышал ее голос.
- Если этого никогда не случалось ранее, то почему вы боитесь?
Михаил опустил голову, а его пальцы сжались в кулаки.
- Потому что я хотел ее, я не мог пережить ее потерю. Я хотел, чтобы она узнала меня, узнала с наихудшей стороны. Увидела всего меня. Я хотел привязать ее к себе так, чтобы она никогда не смогла покинуть мой мир.
- Она человек.
- Да. Но у нее есть способности, ментальный канал связи со мной. Сочувствие. Она стремится к красоте. Я говорил себе, что не буду так поступать, что это неправильно, но прекрасно понимал, что все равно поступлю так.
- И зная, что все это, по вашему собственному убеждению, является неправильным, вы все равно это сделали. У вас должна быть стоящая причина.
- Эгоизм. Вы не слушали меня? Я, я, я. Все для себя. Я нашел причину продолжить свое существование и взял то, что не принадлежит мне, и даже теперь, разговаривая с вами, я понимаю, что не отпущу ее.
- Смиритесь со своей природой, Михаил. Смиритесь с тем, кто вы есть.
Смех Михаила был горьким.
- Для вас все так ясно. Вы говорите - я один из детей Бога. У меня цель, я должен принять свою природу. Моя природа, говорит - бери то, что считаешь, что принадлежит тебе, удерживай это, защищай это. Соединяй со своим миром, если это необходимо. Я не могу позволить ей уйти. Не могу. Она словно ветер, свободный и свежий. Если я запру ветер в клетке, не умрет ли он?
- Тогда не держите его в клетке. Позвольте ему остаться рядом с вами.
- Как я смогу защитить ветер, Эдгар?
- Вы сказали, что не можете , Михаил. Вы не можете позволить ей уйти. Не сделаете , не желаете . Вы сказали - не можете - в этом все различие.
- Для меня. А как насчет нее? Какой выбор я предоставляю ей?
- Я всегда верил в вас, в вашу доброту и вашу силу. Вполне возможно, что девушка точно также нуждается в вас. Вы слышали легенды и ложь, связанные с вашей расой так часто, что начали верить во всю эту чепуху. Для истинных вегетарианцев люди, потребляющие в пищу мясо, кажутся омерзительными. Тиграм для выживания нужны олени. Растения нуждаются в воде. Мы все нуждаемся в чем-либо. Вы берете только то, в чем нуждаетесь. Преклоните колени, получите благословение Божье, и возвращайтесь к своей женщине. Вы найдете способ защитить свой ветер.
Михаил послушно преклонил колени, склонив голову и позволяя миру старого человека и его словам успокоить его. Снаружи так же резко затих яростный шторм, словно он растратил свой гнев и теперь может отдохнуть до следующего раза.
- Спасибо, Отец, - прошептал Михаил.
- Делай все, что должен, чтобы защитить свою расу, Михаил. В глазах Господа, они все Его дети.
Глава 4
Михаил обхватил руками стройную фигуру Рейвен и крепко прижал к своему крепкому телу. Его тело, защищающе, склонилось над ней. Она находилась в глубоком сне, ее тело было легким, а лицо бледным. Под глазами залегли темные тени.
- Я сожалею об этом, малышка, сожалею, что из-за меня ты оказалась в таком состоянии. Скотина, вот кто я, и я знаю, что поступил бы так снова. Ты не умрешь, я не позволю этого, - нежно прошептал он ей.
Сделав надрез на вене на своем запястье, он наполнил темно-красной жидкостью стоящий рядом с кроватью стакан.
- Послушай меня, Рейвен. Тебе следует выпить это. Повинуйся мне немедленно. - И он прижал стакан к ее бледным кубам, вливая немного его содержимого в ее горло.
Его кровь обладала прекрасными целительными свойствами и могла сохранить ей жизнь.
Рейвен задохнулась, подавившись, и попыталась отвернуть голову, как и в первый раз.
- Повинуйся мне немедленно. Ты должна выпить все до капельки. - На этот раз его команда была намного сильнее.
Содержимое вызывало у нее отвращение, ее тело старалось отторгнуть его, но его сила воли победила, как и всегда.
- Михаил! - Услышал он жалостный крик у себя в голове.
- Ты должна пить, Рейвен. Продолжай доверять мне.
Она расслабилась и вновь погрузилась в сон, неохотно повинуясь ему.
Михаил уловил краткое мелькание ее запутанных мыслей, водоворот встревоженных эмоций. Она верила, что борется с ночным кошмаром. Но тем не мене цвет ее лица улучшился. Удовлетворенный, он прилег рядом с ней. Она будет помнить обмен кровью только как часть кошмара. Приподнявшись на локте, он не торопясь изучил ее лицо, ее длинные густые ресницы, ее без единого изъяна кожу и высокие скулы. Но он знал, что не только в этом состояла ее красота, это было что-то глубоко внутри нее, сочувствие и свет, которые позволили ей принять его дикую, неприрученную натуру.
Это было сверх его понимания, как такое чудо могло произойти. Как раз тогда, когда он понял, что готов без колебания выйти навстречу солнцу, ему прислали ангела. Легкая улыбка смягчила его рот. Его ангел отказывался делать все то, что он говорил ей. Она реагировала намного лучше, когда он решался попросить. Он слишком сильно привык к повиновению тех, кто находится под его защитой. Он должен был помнить, что она смертная, выросшая в другое время и с другими жизненными ценностями. Но в мужчинах-Карпатцах еще до их рождения закладывается их обязанность - защищать женщин и детей. У них было несколько женщин и за последние столетия не рождалось ни одной девочки, поэтому защита оставшихся женщин была крайне необходимой.
