— Да. Сколько уже повторять?! По твоей милости меня сюда перебросило. Я не собираюсь долго торчать в этой псине!
Я слышала голос Леи, но он исходил не от меня и не в моей голове он звучал, точнее, не так, как раньше. Он резонировал из головы Родни, как если бы собака общалась со мной напрямую телепатически. Но этого просто не могло быть!
Мы смотрели друг на друга с минуту.
— Почему сейчас? — я намекала, что заговорила она только сейчас. Но пёс повёл головой, как если бы этот жест означал: «посмотри вокруг».
— Здесь стоят глушилки и нет видеокамер. Твой отец запретил кому-либо вмешиваться в свою личную жизнь. Если ты не обратила внимания, тут нет охраны. Здесь есть только ты и я. Но лишь до поры, пока сюда не приедут твои родители. Они оба умеют читать мысли, и ты не представляешь, через какие сложности каждый день прохожу я, чтобы оградиться от них. Да что там говорить. Я в этой псине и я, черт побери, кобель! Что может быть хуже того, что меня закинуло в собаку? И как ты намерена меня вытаскивать отсюда?
— Я не закидывала тебя в собаку, — я опустилась на колени перед Родни, — Послушай, я даже не могу поверить в вероятность того, что со мной говоришь ты. Я не знаю, что случилось. В этом мире всё не так. Всё. Даже то, куда меня закинуло на несколько дней. А теперь все думают, что я обладаю какими-то сверхспособностями.
— Ты обладаешь моими способностями. — Родни сел. Теперь всё выглядело так, как будто я беседую с псом по душам, сидя на газоне.
— Твоими я, как раз таки, пользоваться и не могу.
— Поделом тебе.
— Ты просто злишься.
— Конечно, злюсь! Ты когда-нибудь была собакой?
— Нет. — Я улыбнулась и потянулась почесать Родни за ухом. Он сначала огрызнулся, но потом подставил голову и зажмурился от удовольствия.
— О, да, чеши меня, чеши…, — и всё же отпрянул, — Так. Перестань это делать. Мне не перебороть его природу. Перестань!
— Ладно, — я убрала руку. Родни тряхнул головой. — Расскажи всё по порядку. Как ты попала в собаку? — Попросила я.
Пёс поник головой и Лея начала своё повествование, как после происшествия в комнате она ощутила себя, словно, в невесомости и её потянуло куда-то вверх. Она уже было решила, что, наконец, вернётся домой, но когда очнулась, то первое время была дезориентирована. Всё предметы были выше её роста, она не сразу поняла, где оказалась. Всё казалось нелепым сном. И только через пару дней её взяла паника. Она сорвалась с поводка, когда Родни повели гулять, и бежала со всех четырёх лап вперёд так, как будто за ней гналась стая разъярённых волков. Потом она заплутала в городе. Всё было ужасно: шумно, люди, машины, полная дезориентация. Она попадала в какие-то дебри, повстречала других собак и едва не попрощалась с жизнью, когда её гнала свора дворовых псов. Она перебегала через широкую дорогу и едва не попала под колеса машины. Потом прибилась к каким-то людям, которые смогли снять с неё ошейник и посмотреть на адрес, который был там. Они позвонили по номеру, и за собакой приехала машина. Родни вернули хозяину. О том, что мой отец читает мысли, Лея догадалась, когда внезапно ей стали угождать и она услышала диалог с кухни моих родителей, что отчего-то они понимают мысли собаки и тогда Лея решила, что будет блокировать свои мысли, но делать это было невероятно тяжело.
На второй день сорваться с поводка не вышло. Родни стал беспокойным, всё время пытался убежать. Соколов расценил это так, что пёс пытается найти меня. На тот момент я пропала. Лея видела странные сны, в которых были молнии и я, блуждающая в темноте. За это она испугалась ещё больше, чем за себя. Она поняла, что я плавно скатываюсь в бездну. Но когда пришла весть о том, что меня нашли и я жива и здорова, и в целом ничего не изменилось, она была рада. А теперь нужно выбираться из пса и понять как. Но будучи псом, она узнала немного больше, чем было необходимо, об этой школе, которой упомянули родители, не зная, что их пёс теперь всё понимает. Лея пыталась улучить момент, чтобы вне камер и прослушек поговорить со мной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты даже не представляешь, на что подписалась.
— На что я подписалась? — наш разговор теперь затрагивал опасные темы.
— Если моим языком, ты станешь инквизитором. Карателем. Ситхом.
— Брось. Здесь их нет.
— Знаешь, что делают с теми, кто выражает несогласие или с теми, кто например, стал участником той свары, в которой ты была подставной пешкой?
— Что?
— Они попросту стирают им память и делают частью своей системы. Иногда блокируют Силу. Иногда убивают. Но чем сильнее носитель, тем он представляет для них большую ценность. Память о прошлом удаляют и заменяют новыми воспоминаниями. И этим всем дирижируют твои родители. Это страшные люди, Соня.
— Раз ты так хорошо узнала моих родителей, скажи мне, кто они? — я была скептично настроена на её ответ, но теперь у меня закрались первые сомнения.
— Твой отец руководит подразделением, которое для обывателя звучит не более чем структурой по вопросам военного урегулирования, а твоя мать числится психологом, но на самом деле она биоинженер, а твой отец охотится на таких, как мы. И за ними стоит большая сила, с которой ни тебе, ни мне, не справиться. А теперь ты добровольно вступаешь в их ряды и отдаешь свои навыки и таланты служению Тьме.
— Как ты не понимаешь?! — я всплеснула руками, — Я делаю всё, чтобы выбраться отсюда. Я думала, что потеряла тебя, но всё равно ищу выход.
— Выхода нет, — Родни потупил взгляд.
— Выход всегда есть.
Часть 4. Глава 2. Парадокс
Родители приезжали на дачу дважды, но дела их настигшие, не давали задержаться здесь подольше. Нам с Родни это было только на руку, так как у нас были секреты, а также, нужно было уладить кое-какие дела без свидетелей.
Почти все время мы проводили на заднем дворе дома у качелей, где не было прослушек и можно было не опасаться за лишние сказанные слова. К тому же мне было нужно приручить способности, которые оставила Лея мне в подарок в этом теле и заодно научить её собачьим командам, которые Родни хорошо знал. Это было жизненно необходимо, учитывая, что Лея и так уже кинула тень подозрения на моего пса, потому как отец всерьез намеревался заняться его переобучением. А это могло означать, что тренировками он бы вывел принцессу на чистую воду и пиши пропало. Но у нас шел прогресс по разному: Лея старалась и продвигалась в освоении команд довольно быстро, а всё потому, что я попросила отца взять Родни на обучение с собой в школу, потому что оказывается, можно было с животными, и он согласился, а вот способности в управлении Силой, в свою очередь, мне не подчинялись. Зря я часами сидела в медитации, чтобы поймать то самое состояние и как итог, мы не продвинулись ни на йоту. А меж тем время бежало, и в конце августа я должна была уже начать обучение в высшей военной школе.
Не кидай ты мне его рукой, кидай Силой, — рыкнула Лея, когда я взяла в руки мяч, который Родни только что принёс в зубах.
— Сказать проще, чем сделать, — ответила я, швырнув мяч, — Апорт!
Что я тебе говорила про концентрацию? — Родни уже нес в зубах мяч. За ним он бегать уже подустал, разваливаясь на травке.
— Слова, слова… Если бы ты показала, как, — села я на траву рядом.
У меня лапки, — отозвалась она с иронией и отвела взгляд.
— Извини, я сказала это не подумав.
Проехали.
Нас отвлёк шум подъезжающей машины к воротам. Полотна покатили в сторону, открывая въезд.
Мы кого-то ждем? — Родни чисто по-собачьи зарычал и рванул вперёд.
— Вроде нет.
Я побежала следом.
В подворье въезжал черный джип, из которого вышел Быков. Он махнул мне в знак приветствия и пошел навстречу. Мой пёс затормозил на половине пути, потом попятился и встал за мной.
Что он здесь забыл? — осторожно спросила Лея.
