Когда обед закончился и граф, верный своей привычке, тут же удалился, Маргарет пригласила Джерваса в сад – полюбоваться последними в этом году розами. Сэр Джервас, естественно, принял приглашение, и дон Педро остался за столом вместе с Фрэнсисом Тревеньоном.
Джервас собирался высказать ей свое недовольство, чтоб потом с радостью простить. Но когда они вошли в розарий, надежно укрытый от штормовых ветров высокой живой изгородью из тиса, она держалась с такой непривычной обезоруживающей робостью, что вся его досада улетучилась, и он тут же позабыл заранее заготовленные колкости.
– Где вы скрывались все это время, Джервас? – спросила наконец Маргарет, и этот вопрос, который он ждал и на который имел наготове дюжину язвительных ответов, поверг его в смущение.
– Я был занят, – произнес он виновато. – Мы вместе с сэром Джоном оснащали мой корабль. И к тому же… Я не думал, что понадоблюсь вам.
– А вы являетесь лишь когда можете понадобиться?
– Только тогда, когда вше рады, а это примерно одно и то же.
Маргарет открыла рот от изумления.
– Какое недоброе обвинение! – воскликнула она. – Стало быть, вас здесь ждут, только когда вы нужны? Фу!
Джервас смутился еще больше. Всегда она находит его вину там, где ее нет.
– Но ведь ваш испанец был неотлучно при вас и не давал вам скучать, – сказал он грубовато, напрашиваясь на возражение.
– Он очень вежлив, Джервас, не так ли?
– О, весьма вежлив, – проворчал Джервас.
– Я нахожу его чрезвычайно занимательным. Вот уж кто повидал мир!
– Что ж, то же самое могу сказать и о себе. Разве я не плавал вместе с Дрейком…
– Да, конечно. Но тот мир, что я имею в виду, мир, открывшийся ему, очень отличается от вашего, Джервас.
– Мир он и есть мир, – нравоучительно заметил Джервас. – И если на то пошло, я повидал гораздо больше, чем он.
– Если речь идет о диких неизведанных краях, то я вами согласна, Джервас. Но по нему можно судить, что он хорошо знает цивилизованный мир, мир культуры. Он бывал при всех дворах Европы, ему знакомы их обычаи и нравы, он всесторонне просвещенный человек. Он говорит на языках всех народов мира, божественно играет на лютне, а поет… О, если бы вы слышали, как он поет, Джервас! И он…
Но Джервасу уже претили ее похвалы.
– Сколько он еще прогостит здесь, это чудо всех веков? – прервал он ее вопросом.
– Боюсь, недолго.
– Боитесь? – В голосе его прозвучала явственная неприязнь.
– Что я такого сказала? – удивилась Маргарет. – Почему вы так рассердились, Джервас?
Он раздраженно хмыкнул и стал прохаживаться взад и вперед, с остервенением впечатывая в землю каждый шаг. Плавая с Дрейком, он повидал мир и многому научился, но у него было мало возможностей постичь коварные повадки женщин.
– Что вы собираетесь с ним делать? – спросил Джервас, – Ваш отец принял решение?
– Отца это не касается. Дон Педро – мой пленник. Я держу его рада выкупа. Как только придет выкуп, дон Педро уедет.
Это сообщение сначала удивило, потом слегка развеселило Джерваса.
– Если вы ждете выкуп, у вас нет никаких оснований беспокоиться, что дон Педро скоро покинет вас.
– Вы слишком самоуверенны. Дон Педро написал письмо знакомому в Нант, а тот поедет в Испанию и привезет выкуп.
Сэр Джервас отбросил всякую вежливость.
– О! – воскликнул он с усмешкой. – Уж лучше бы вы послали в Труро за констеблем и передали дона Педро судьям.
– Это все, чему вы научились, плавая с сэром Фрэнсисом Дрейком? Вот как вы понимаете рыцарство? Уж лучше снова отправляйтесь в плавание и плывите подальше.
– Рыцарство! – произнес Джервас с издевкой. – Вздор! – И прекратив издевки, перешел к практическим делам. – Вы сказали, что он написал письмо. А кто его доставит?
– В том-то, конечно, и заключается трудность. Дон Педро это прекрасно понимает.
– Ах, он понимает? Разумеется, он и должен быть понятливым. Он способен увидеть то, что стоит перед ним. Вот это проницательность! – И Джервас рассмеялся, радуясь тому, что и у испанца обнаружилось слабое место.
Радость его заметно поубавилась, когда Маргарет указала ему на последствия проволочки с отправкой письма. К тому времени они вышли из розария, перед ними была каменная скамья в виде ниши, наполовину углубленная в густую изгородь из тиса. Маргарет вздохнула, словно смирившись с судьбой, и села.
– Значит, дон Педро проживет здесь до конца своих дней. – Она снова тяжело вздохнула. – Какая жалость. Я ему глубоко сочувствую. Пленник на чужбине – незавидная доля. Как дрозд в клетке. Ничего не поделаешь! Мы сделаем все, что в наших силах, для облегчения его участи, а что касается меня, я довольна, что дон Педро останется здесь. Мне нравится его общество.
– Ах, нравится? Сами признаетесь?
– А какой женщине оно бы не понравилось? Большинство женщин сочло бы его восхитительным. Мне было так одиноко, пока он не появился в нашем доме: отец вечно занят своими книгами, и компанию мне составляли такие глупцы, как Лайонел Трессилиан, Питер Годолфин или Нед Трегарт. И если вы уйдете в плавание – а вы сказали, что уйдете – мне снова будет очень одиноко.
– Маргарет! – Джервас склонился к ней, глаза его сияли от счастья столь неожиданного признания.
Маргарет подняла к нему голову и улыбнулась ему не без нежности.
– Вот так! Я это сказала! По правде говоря, я не собиралась выдавать себя.
Джервас опустился на скамью рядом с Маргарет и обнял ее за плечи.
– Надеюсь, вы понимаете, Джервас, что мне хотелось бы удержать при себе такого прекрасного собеседника, как дон Педро.
Рука Джерваса, обнимавшая ее плечи, упала.
– Я хочу сказать – когда вы уйдете в плаванье, Джервас. Вы ведь не хотите, чтоб я скучала. Конечно, не хотите, если любите меня.
– Об этом еще надо подумать, – отозвался он.
– О чем подумать?
Он подался вперед, уперся локтями в колени.
– Я говорю о письме, которое он написал: какую пользу он надеялся извлечь из этого письма?
– Какую? Получить деньги на выкуп и на возвращение в Испанию.
– А у него нет соображений, как отправить письмо в Нант?
– Почему же, он полагал, что его может доставить шкипер с какого-нибудь рыболовного судна или яла. Трудность в том, как убедить шкипера оказать ему эту услугу. Но дон Педро так умен, что найдет выход. Он очень проницателен и находчив, Джервас, и он…
– Да, да, – кивнул Джервас. – Возможно, я облегчу ему эту задачу.
– Вы, Джервас? Какую задачу?
Он вдруг поднялся.
– Где письмо?
Маргарет глядела на него изумленными глазами.
– Не понимаю. Зачем вам оно, Джервас?
– Я найду шкипера, который доставит письмо в Нант. Оно будет там в худшем случае через неделю. Еще неделя-две уйдут на то, чтобы получить выкуп, и тогда пусть возвращается в Испанию или к дьяволу.
