верней чем прочный щит,
Врага любого разорвёт на части.
Пастух Давид так, к Господу причастный,
Сбил Голиафа камнем из пращи.
А камнем в глаз попасть совсем не просто,
Давид же смог. Как только глаз опух,
Башку у Голиафа-переростка
Срубил. Был великан такого роста,
Что голову едва донёс пастух,
Чтоб людям показать. Впредь поручиться
За храброго Давида, мог любой.
А что охоч был до чужой девицы,
То в книге Царств об этом говорится,
Где царь Давид представлен как герой.
Лишь добрый человек, почти наставник,
Кто может поручиться от себя
За ближнего, о чём жалеть не станет.
А потерявший стыд его оставит -
И ближнего, и всех его ребят.
Чем дорог человеку поручитель,
Что душу за него свою отдал?
Не просто опекун иль попечитель,
Он для него почти что как родитель,
Что сыну дал начальный капитал,
Будь то актив, недвижимость, отары…
А склонный ко греху, пустой совсем,
Как «ни пришей рукав» в делах бездарный
И человек в душе неблагодарный
Оставит поручителя ни с чем.
Реальность это, а не бред весенний,
Что поручительство иных сильней
Вполне закономерных опасений,
Раз привело в развал и в разоренье
Немало состоятельных людей
И пошатнуло, как волна морская,
Из дома изгоняло прочь мужей
Могущественных, чтоб они скитаясь
И как прибой о скалы разбиваясь,
Достигли где-то новых рубежей
Среди чужих народов и компаний.
Когда былых контактов больше нет
С тем, кто подвёл однажды, только память
О нём, как о берёзках или пальмах,
В душе изгнанника оставит след.
Взяв поручительство из жадности, корысти
Не миновать потом разборок, тяжб.
То вовсе не расчёт, вершина мысли
Судебных и других эквилибристик -
А что вагон толкать на горный кряж.
Зажать в клешни кого-нибудь неспешно
И выгоду свою не упустить –
Особый грех. Так заурядный грешник
Таких же жадных, но не столь успешных
До суицида может довести
Деянием вполне благообразным.
И чтоб тебе не впасть в подобный грех,
От нищих не беги, как от проказы,
И в пользу нищих жертвуй раз за разом,
Когда твои карманы без прорех.
Вода и хлеб, суконная одежда,
Что тела прикрывает наготу,
Надежда, что когда откроешь вежды,
Рассвет незамедлительно забрезжит
И божий свет рассеет темноту.
Вот главные потребности для жизни,
Пред смертью разгоняющие страх.
Жить под дощатым кровом в укоризне
За бедность, но зато в родной отчизне -
Всё лучше, чем разгул в чужих домах.
Так будь доволен малым, как и многим,
Не забывая окрик: «Аз воздам!»,
Беги распутных дев и пьяных оргий.
Не оббивай просителем пороги.
Худая жизнь — скитаться по домам.
И даже если где-то водворишься,
То не посмеешь даже рта открыть,
От безысходности слагая вирши
Про милую твою, что замуж вышла,
И с кем тебе печали разделить.
Прислужником в дому у нувориша
Без благодарностей, с «Поди, подай»
Услышишь, подавая баю пищу:
«Катись, пришлец, туда, откуда вышел,
Для гостя угол свой освобождай».
От порицаний не напьёшься вусмерть -
Примак бесправный хуже, чем вассал.
Сносить упрёки, чтоб им было пусто,
То тяжело для человека с чувством,
А кто без чувства — божия роса.
В народе про особенно бесстыжих
Так говорят… Когда ж кругом враги,
Друзьями им не стать скоропостижно,
От них и соглашателей фуфлыжных
Во имя жизни дом свой береги!
Тем, кто с властями любит пободаться
И собственный народ охаять рад,
Ответ есть на вопрос «куда податься» -
Распад былой державы до диаспор -
То этноса её полураспад.
Глава 30 Подобье — высший смысл всего Творенья!
Кто сына любит, из любви большой,
Впоследствии чтоб утешаться сыном,
Почаще пусть наказывает дрыном,
Пока в разнос ребёнок не пошёл,
Компанию дурную не нашёл
И не покинул сын родного тына.
Кто наставляет сына своего
В согласии с моралью и законом,
Хвалится станет им среди знакомых -
Какой сынок его не пустозвон.
На старость будет помощь от него
Родителям, чтоб умирали дома.
Кто сына обучает, зависть тот
У прочих возбуждает. Пред друзьями
Гордиться будет, что растёт хозяин.
Умрёт отец, а дело не умрёт,
Скорее сам от злобы в гроб уйдёт
Кто на его именье рот раззявил.
Подобного себе оставить и
Сей мир покинуть в умиротворенье.
Тогда врагам, как жизни продолженье
И после смерти, сможет отомстить
Твой отпрыск, друга отблагодарить…
Подобье — высший смысл всего Творенья!
Отца наследник — мститель для врага,
Для друга — воздающий благодарность
Воспитанный папашей хлопец гарный,
Читающий Завет не по слогам,
А не сбежавший к чёрту на рога,
Опустошив пред тем отца амбары.
Сыночку поблажающий отец,
На каждый крик спеша ещё с пелёнок,
Как и мамаша с баночкой зелёнки
На ссадинку, избалуют вконец
Того, кому название — шельмец,
Испортят окончательно ребёнка.
Конь необъезженный всегда упрям.
Сын без запретов вырастает дерзким
И своеволием своим недетским
Он устрашит потом и пап, и мам.
От ласк чрезмерных вырастает хам
Такой, что не сыскать на всю окрестность.
Лелей дитя, играй с ним — с ранних лет
Ты равного себе во всём получишь,
И улетучится, как в небе туча,
Отцовский пред дитём авторитет.
Не получавший наказанья шкет
Сроднит отца с печалью неразлучной.
Не следуй неразумию его.
Не смейся с ним, не горевать чтоб после.
Как человек, засыпавший компостер,
А получивший заскорузлый ствол -
Так волю давший сыну садовод.
Свобода для юнца сродни коросте!
Ты рёбра сокрушай без молотка
И выю гни сынку, покуда гнётся.
Правило у отца всегда найдётся…
А с древом жизни — молодо пока,
Дичков побеги выправит рука
Отца, потом ломать их не придётся.
Не упустить здесь следует момент.
Едва упорным вырастет сыночек,
В непослушании дойдёт до точки,
Заматерев едва, вчерашний шкет
Начнёт грубить родителю в ответ,
А то и вовсе знаться не захочет.
Учи сынка, без сна над ним трудись,
С упорством и настойчивостью овна
Родного языка вбивай основы,
Намедни чтоб не путал с анадысь.
Заставь его гранит науки грызть,
Внимать словам и быть немногословным.
Впредь огорчений тяжких не иметь
От отрока поступков непристойных -
Без музыкальных школ, консерваторий
Так сделай, чтоб слова «нельзя», «не сметь»,
Звучали бы как колокола медь
В обертонах «не надо», «не достоин».
Бедняк здоровый крепкий, полный сил,
Всё
