жизни, он переносит душу владельца в другое тело, совпадающее по многим параметрам: пол, возраст, насыщенность ауры, величина магического резерва. У Лики это была небольшая брошка с особым прозрачным камнем. Обычно, когда такой артефакт активируется, тут же рассыпается в пепел. Поэтому ты его не заметила. Расскажи, при каких условиях ты сюда переместилась, — попросила женщина.
— Утром я проснулась от звонка будильника. Потянулась его выключить и оказалась посреди рыночной площади, на помосте. У Авилики был магический поединок с Рагдианой: они обе претендовали на одного раба, огненного дракона. Диана применила заклинание Чёрного Пламени. Полагаю, только благодаря защитному артефакту Лика не умерла, просто её душу вышибло в моё тело. А меня закинуло на её место, — коротко объяснила я. — Как бы то ни было, дракон достался мне, чему я очень рада.
— Ты светишься, когда думаешь о нём, — мягко улыбнулась Лия. — Не исключено, что он — твоя истинная пара.
— Ты видишь это особым магическим даром? — с интересом спросила я.
Насчёт Лекса я и сама подозревала, что этот дракон — мой от кончика хвоста и до носа. Слова Лии лишь подтвердили мои догадки.
— Я вижу души, — ответила женщина. — Ваши с Авиликой ауры очень похожи: светлые, чистые. Но твоя насыщенней и в ней больше бордовых оттенков, присущих высшей королевской знати. Ты даже держишься иначе, чем она. Более спокойней и уверенней, что ли. Вдобавок Лика часто сутулилась, а у тебя царственная осанка. Поэтому я быстро догадалась, что ты — не она.
— Понятно. А что с таблетками? Зачем Авилика их принимала? — задала я очередной важный вопрос. — У меня даже возникли подозрения, что её по-тихому травят.
— Нет-нет, что ты! — затрясла головой Лия. — Я сама лично делала эти таблетки, и никогда бы не навредила подруге!
— Зачем они? — я покрутила пузырёк в руке.
— Чтобы леди Авилика Сайн не умерла от магического истощения. Лика много лет жила с мыслью, что может погибнуть в любой момент. Отсюда — некоторые перегибы в её поведении: излишнее увлечение гаремниками, чтобы успеть отведать главные удовольствия этого мира. И её добрые порывы — как желание сделать что-то хорошее перед смертью. Её здоровье было подорвано мощными магическими потоками, которые она до конца не научилась контролировать. Лика не была ни драконицей, ни эльфийкой, ни магичкой в седьмом или хотя бы в третьем поколении. Просто в подростковом возрасте проснулись спящие гены. Она была человеком, и магия разрушала её тело день за днём. Антимагические таблетки должны были остановить этот процесс, они подавляли её дар, — объяснила Лия.
— Я понимаю, — кивнула я. — У меня тоже долгое время были проблемы с магией, и я едва научилась держать потоки под контролем.
— Поэтому её магия выбрала для обмена телами именно тебя, — отметила женщина.
— И как всё исправить? — в ожидании ответа я аж подалась вперёд.
— Исправить можно. Но надо подумать, как, — задумчиво потёрла лоб Лия. — Самая большая проблема не в том, чтобы поменять тебя и Лику обратно местами. А в том, чтобы переместить вместе с тобой твоего дракона. А у него рабская привязка к Авилике. Понимаешь, в чём тут загвоздка? Или ты не против оставить его здесь?
— Очень даже против! — воскликнула я. — Лекс — мой!
Словно в подтверждение моих слов, с улицы раздался протяжный драконий рык.
— Так я и думала, — мягко улыбнулась Лия.
Глава 29. Реанимация
Лекс
* * *
Как очень ответственный дракон, я укрывал белую обморочную тушку крыльями от любопытных взглядов. А эта неблагодарная крольчатина тихо очнулась и укусила меня за хвост!
Адски больно!
Я и забыл, что у этого ушастого зубы-то остались крокодильскими! Тяпнул он меня от всей души. До крови! Коварное животное.
Бездна! Мой рёв распугал всю округу и резко активировал у Пашерона статус боевого скакуна.
Крольчатина рванула от меня на запредельной скорости, снеся своей тушей чей-то забор.
В раздавшихся криках слышались междометия и разные слова, в основном нехорошие.
Как я и думал, остановить эту боевую торпеду оказался способен только колодец.
Тощий мужик с пустым ведром оперативно рухнул в обморок, увидев несущегося на него огромного кролика с лёгким безумием в глазах, на которого пикировал злющий огненный дракон.
Мужики кроля не интересовали, вёдра тоже. Подскочив к колодцу, Пашерон пихнул туда голову и сразу обмяк.
А я, нервно выдохнув огненным залпом, подхватил крольчатину и взмыл в небеса. Возможно, среди облаков психованный кролик причинит наименьший ущерб. Сейчас он, конечно, в очередном обмороке, но вдруг очнётся?
— Мамочка, этот ящер поджёг сарай у Дина и хочет кинуть зайчика на камни! — верещал внизу какой-то пацан.
Глянул — сарай и правда горел. Наверное, вспыхнул от моего пламени.
Твою ж медь.
Авилика чётко мне приказала: «Оставайся на улице, присматривай за Пашей. Хватит на сегодня приключений». Но не могу я без приключений, они сами меня находят.
Вынужден признать, что не пресёк я кроличий беспредел, не справился. Ещё и разрушений добавил.
Рванул к сараю — потушить его чем-нибудь, да только рабская привязка резко активировалась, сочтя, что я нарушил приказ госпожи.
Жёваный хвост!
Всё тело скрутило от боли, и я стремительно приземлился, нечаянно рухнув на кролика. Тело животного было мягким, поэтому при падении я не пострадал. А какой ущерб был причинён при этом меховушке, можно было только догадываться.
Это даже хорошо, что он в обмороке. А то нового витка истерики было бы не избежать.
А вдруг я причинил ему увечья, несовместимые с жизнью?
Дополз до дерева, прижал кроля к себе и внимательно посмотрел на умильную морду.
На первый взгляд Паша выглядел умиротворённым. А потом в душе аж дрогнуло: на белоснежном мехе возле пасти яркими пятнами алела кровь. Наверное, ему лёгкое сломанным ребром пробило, и теперь изо рта кровь течёт.
Чувствуя себя монстром — кролико-киллером, попытался привести Пашерона в чувство. Пошлёпал его по щекам, аккуратно подёргал за уши. Тщетно.
Сарай уже догорал, вокруг нас мелькали паникующие люди. Ещё и крикливый пацан никак не унимался:
— Мамочка, дракон надавал зайчику пощёчин и пытается оторвать ему ушки!
Мальчуган был уже на грани истерики.
Когда Авилика вернулась из аптеки, я судорожно прижимал к себе несчастного кроля, делая искусственное дыхание рот — в нос, вокруг меня орали рыдающие дети, решившие, что я пожираю зайчика. Родители впечатлительных отпрысков замахивались на меня палками. Где-то сзади скрипел покорёженный кроконём забор и вся улица была в дыму от догорающего сарая.
Госпожа обвела окружающую нас разруху ошалелым взглядом, схватилась за голову и трагически
