– А у вас с ним сохранились нормальные отношения? – будто бы удивилась Лерочка. – Когда я ушла от него к Свиблову, он так разобиделся, что внес мое имя в черный список и полгода не здоровался. Только недавно оттаял.
– Зато когда я с ним рассталась, он вел себя вполне мило, подарил мне часы Chopard, – улыбнулась Ларочка. – Но были вместе всего ничего, месяца три, в две тысячи четвертом, в Сардинии.
– Ну я-то была с ним почти год, – снисходительно заметила Оксана. – Трудный был год, то разбегались, то сходились снова… Да вы и сами все помните. Потом он выписал себе ту модельку из Бразилии. Но на прощание сказал, что я теперь для него как сестра.
Они замолчали и мечтательно уставились вдаль. Оксанин взгляд заволокло мечтательным туманом, на Ларочкиных щеках розовел красивый румянец, и даже у обычно холодной равнодушной Лерочки заблестели глаза.
– Вы все трое… встречались с Давидом Даевым? – вырвалось у Насти, впрочем, она тут же пожалела о своей опрометчивости.
Оксана уставилась на нее, как на заговоривший вдруг комод.
– А что, завидно? Может быть, тебе дать его телефончик, хочешь счастье попытать?
Ларочка и Лерочка, переглянувшись, прыснули.
* * *
Твою мать, да она совсем еще ребенок!
Давид рассматривал девушку, сидящую напротив.
Ребенок, вымазавший все розовое лицо с детской пухлинкой маминой косметикой, умудрившийся отрастить внушительную грудь и научиться передвигаться на двенадцатисантиметровых ходулях. Ребенок, по какому-то чудовищному недоразумению нарядившийся в готические шмотки – сильно декольтированную виниловую блузу, черную короткую юбку из художественно продранного шифона, лаковые сапоги-ботфорты! Мама дорогая, да это просто Эльвира, повелительница тьмы, московского разлива!
Восемнадцатилетней Диане Мамедовой очень-очень хотелось казаться взрослой и роковой. Она опоздала на двадцать пять минут («Наверняка на самом деле пришла раньше и стояла где-нибудь за углом, посматривая на часы», – с внутренней усмешкой подумал он). Приземлившись напротив Давида Даева, первым делом закурила, распространяя по тесному пространству чилл-аута «La-La» вонючие пары дешевой шоколадной сигариллы. Закинула одну пухленькую ногу на другую, посмотрела на него исподлобья весьма вызывающе…
Какой наивный маскарад.
Давид прекрасно видел, что девчонка волнуется, нервничает. Наверняка инициатива знакомства изначально исходила именно от нее. Наверняка он ей приглянулся, и папаша ее, прикинув и наведя справки, решил, что идея со слиянием капиталов не так уж плоха.
– Ну что, красота? Будем чай пить или чего покрепче? – улыбнулся он.
Естественно, она выбрала двойной виски со льдом. Однако, когда Давид поинтересовался, какую марку благородного напитка она предпочитает, Диана смутилась, и сразу стало понятно, что ее будничный напиток – это в лучшем случае «Кока-кола».
– Ни за что бы не дал тебе восемнадцати. Выглядишь гораздо старше, – решил он ей польстить. Всем маленьким девочкам хочется выглядеть на двадцать пять.
– Правда? – просияла она. – Зато ты точно такой же, как на фотографиях. Я видела тебя в «Hello» и еще на MTV.
– Слушай, а родители тебе разрешают так одеваться? Я тоже однажды видел твою фотку в каком-то журнале… И там на тебе был такой пристойный брючный костюм.
Даже скозь толстый слой пудры было заметно, как раскраснелось ее лицо.
– Родители мне не указ, – с вызовом сказала Диана. – Хотя на официальных мероприятиях приходится соблюдать дресс-код, конечно… Но эти вещи я купила сама, на свои деньги.
«И на Черкизовском рынке», – мысленно продолжил он.
– Любопытная ты девушка. И чем же может заниматься такая красотка в Москве?
– Вообще-то большую часть жизни я провела в Лондоне, – заносчиво ответила Диана. – У папы там квартира и дом в пригороде. Училась… Но сейчас захотела вернуться. В Лондоне скукота, я так считаю.
– Да ты опытная тусовщица, как я погляжу. – Давид сказал это так серьезно, что подошедший официант, не выдержав, неловко попытался загримировать кашлем вырвавшийся смешок.
– Да. И твой клуб мне очень нравится. Надеюсь, ты можешь дать мне членскую карточку.
– Если ты действительно совершеннолетняя, то нет проблем.
– Можно подумать, все модельки, которые ходят сюда, совершеннолетние, – при слове «модельки» она так очаровательно скривилась, что он умилился. Надо же, девчонка ревновала его заранее. И к кому ревновала – к пятнадцатилетним наглым длинноножкам! – Но можешь не сомневаться, восемнадцать мне исполнилось две недели назад.
– Боже, что же мне с тобою, красивой такой, делать? – подумал он вслух.
– Все, на что хватит твоей фантазии, – многообещающе протянул этот смешной виниловый пупсик.
Фантазии с легкостью хватило бы на то, чтобы затащить ее в туалет клуба, выдавить на ладошку жидкого мыла и смывать с нее косметику, слой за слоем, пока не покажется настоящее лицо. А потом одолжить у кого-нибудь из хостесс приличное платье и заставить Диану переодеться. Чтобы она своим вызывающим дурновкусием не позорила его авторитет.
Но Давид не мог сделать ничего из вышеперечисленного. Отец ясно дал понять: малейший хамский жест в сторону дочки Мамедова – и у него будут огромные проблемы.
Диана – единственная дочь, над ней трясется вся семья, ее малейшие капризы незамедлительно исполняются. Однажды, рассказал отец, семейный доктор, обслуживавший их почти десять лет, был безжалостно уволен – и все из-за того, что он подал температурившей Диане слишком холодный градусник! Расстроил ребенка.
Давид отговорил ее от виски, предложил сладкий ромовый коктейль.
Заказал все самое дорогое, что было в меню, – кальян на ликере «Бейлиз», суши с осетровой икрой, салат из крабов и манго. Диане это понравилось – жирно подведенные глаза довольно заблестели, зарделись щеки.
Она немного расслабилась. Но все-таки не оставила попыток его шокировать – так подростки демонстративно закуривают при родителях, чтобы утвердиться в новом, самостоятельном статусе.
– Я хочу сделать пирсинг, – сказала Диана.
– Пирсинг давно не в моде, – усмехнулся он. – Лучше уж татуировку. Могу порекомендовать своего мастера. Ты видела мои татуировки?
– Нет, но не откажусь посмотреть, – глупо захихикала она. – Одно другому не мешает. Мой пирсинг не имеет отношения к моде, его все равно никто не увидит… Ну, почти никто. Дело в том, что я хочу….
– Ты уверена, что я должен это знать? – попробовал вмешаться Давид.
– …проколоть сосок, – невозмутимо продолжила Диана. – У моей подруги проколот, она говорит, что ощущения незабываемые.
