—Конечно. Пройдёмте в мой кабинет, там будет удобнее всего, а их сейчас туда вызовут, — сказал он и пошёл впереди нас, показывая дорогу.
Глава 16. Санкт-Петербург.
У Петербурга есть одна связь с Россией — неграмотность.
У малограмотной страны — неграмотная столица.
Это естественно, логично и даже отрадно.
Всё-таки, значит, не совсем ещё потеряла связь с родиной!
Влас Дорошевич
Когда через десять минут выбранные полковником кандидаты собрались перед дверями кабинета начальника, я попросил их зайти всех вместе. Со мной остался только князь, а полковника я попросил выйти и оставить на время нас одних.
В кабинет зашли три молодых человека, два высоких и спортивной выправки, а один низкорослый и несколько худощавый. Я долго их рассматривал, сидя за столом начальника, а потом спросил:
— Господа. Я хочу вам задать один вопрос. Что для вас важнее: служение Родине или служение государю императору?
От моего вопроса они растерялись, и на лицах их отразилось недоумение. Тогда я добавил:
— Просьба ответить не стесняясь, как вы любите, только правду.
Ещё через несколько секунд размышлений, самый низкорослый из них (Бирин Олег Петрович) сделал полшага вперёд и произнёс:
— Для нас служение государю императору и Родине нераздельно.
Увидев в моём взгляде немой вопрос, он добавил:
— Нельзя служить Императору и не служить Родине. И наоборот, служа Родине, нельзя не служить императору.
— Вы все так считаете? — спросил я.
Два оставшихся юнкера сделали полшага вперёд и одновременно произнесли:
— Так точно, ваше Императорское Высочество.
— Раз вы не разделяете служение Родине и Императору то, что вы скажите про революционные идеи, которые очень успешно распространяют в нашем обществе, что без царя будет лучше, что надо сменить строй и устроить революцию как во Французской республике? — спросил я.
Своим вопросом я опять ввёл в ступор молодых юнкеров, не знающих, как правильно ответить.
— Можете ответить своими словами, как вы это понимаете, — подбодрил их я.
В этот раз ответил самый старший из них (Семён Игнатьевич Петренко):
— Результаты французской революции видны невооружённым глазом, к власти пришли малообразованные люди, не умеющие управлять страной, и из великой Франции страна превратилась просто в Республику.
Сразу за ним добавил, его сосед (Засецкий Игорь Степанович):
— Без единого управления, даже армия превращается в толпу, а в государстве всё намного сложнее. Никак нельзя без царя батюшки.
— Смотрите, какие у нас здесь собрались идейные юнкера, — сказал я, повернувшись к Виктору Сергеевичу. — Их стремления, да при должной огранке, сделают из них истинных патриотов, которых не купишь за тридцать сребреников.
— Слушайте меня внимательно, господа юнкера. Я вам сделаю сейчас одно предложение, от которого вы можете отказаться, но в последующем оно, возможно, изменит всю вашу жизнь. Я хочу попросить у вас положить ваши жизни на алтарь служения Родине и Государю Императору.
Я предлагаю вам стать моими личными порученцами с неограниченными правами, но при этом за предательство и измену, вы будете рисковать не только своей жизнью, но и жизнью своих близких. Вам придётся забыть, кто вы и что вы, с момента своего согласия ваша жизнь будет принадлежать мне и Империи. Вы будете выявлять предателей, революционеров, взяточников, коррупционеров, провокаторов, шпионов и всех, кто несёт вред Российской Империи и существующему строю. Вам придётся стать ещё и карающей рукой правосудия. У вас будет огромная власть, но и такая же огромная ответственность. Поэтому мне сейчас нужен от вас чёткий ответ, готовы ли вы присягнуть будущему Императору в верности и служить своей стране, поставив на кон собственные жизни? — спросил я их.
— Готовы! — хором и почти одновременно произнесли все трое.
— В таком случае у вас час на сборы. Где вы будете проходить свою будущую службу и то, о чём мы сейчас говорили, должно остаться тайной и вообще запомните, что всё, что вы услышите, увидите или узнаете на службе у меня, должно оставаться государственной тайной, — сказал я им, а затем повернулся к князю и добавил. — Виктор Сергеевич, оформите данных юнкеров ко мне на должность писаря и порученца, пока я не согласую с отцом новую службу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
После этого разговора на сборы и оформление бумаг ушло ещё полтора часа. Когда все бюрократические препоны были разрешены, мы отправились к нашему поезду, который должны были уже подать.
По дороге князь обратился ко мне:
— Для чего вам эти молодые юнкера, ведь они ещё неопытны и не имеют связей в столице. Чем они смогут вам помочь?
— Именно потому, что они не имеют связей в столице, ещё не научены давать взятки и врать ради своих интересов. Потому что они юны и готовы свернуть горы ради своих идеалов. Они, как свежая глина, из которой можно вылепить любую фигуру и, если её ещё правильно обжечь, то эту фигуру невозможно будет сокрушить. Пока они молоды, в них можно заложить настоящие идеалы и сделать из них верных соратников. А чтобы провернуть заржавевший механизм правосудия, нам потребуются сотни таких юнкеров, молодых, с горящим взором, — ответил я на вопрос князя.
Когда мы прибыли к нашему поезду, то паровоз уже починили, и мы, погрузившись в вагоны, отправились в Санкт-Петербург.
Дальнейшую дорогу я не запомнил, так как проспал всю ночь, а утром мы уже прибыли в Петербург. Прямо с вокзала мы отправились в Гатчину, где сейчас находились отец с матерью. Столица встретила нас бабьим летом, и погода была чудо как хороша, поэтому путешествие в открытом экипаже в сопровождении моих казаков и охраны было лёгким и радостным.
На въезде к гатчинскому дворцу нас встретил патруль лейб-гвардии Кирасирского полка и пропустил нас, а вот с нашим сопровождением возникли проблемы. Пропускать их на территорию дворца они отказались, пока не оформят пропуска. Оставив решение этих вопросов Виктор Сергеевичу, я отправился прямиком во дворец, желая поскорее поприветствовать родителей.
Первой меня встретила Мария Фёдоровна, когда я только вошёл в парадный вход, подойдя ко мне и обняв меня, затем отстранилась и тщательно осмотрела меня и мои шрамы, которые виднелись из-под моей чёлки.
— Ники, как ты повзрослел. А этот взгляд!.. Он пугает меня. Как твоё здоровье? Как самочувствие? До нас доходили противоречивые известия, по тебе уже отслужили панихиду, так как пришла телеграмма о твоей смерти, а потом телеграмма о твоём чудесном воскресении. Мы не знали, чему и верить, — скороговоркой выдала мне Мария Фёдоровна.
— Мама, — сказал я, — Всё перечисленное тобой действительно правда, но я сейчас стою живой и совершенно здоровый, но, может быть, мы поговорим в другой обстановке. Мне есть, что рассказать вам с отцом.
— Как же у тебя изменился голос и речь. Надо обязательно показать тебя доктору, чтобы они назначили лечение. Иди сейчас переоденься и приходи завтракать. Отец опять до трёх ночи работал, поэтому у нас, как обычно, поздний завтрак, — сказала Мария Фёдоровна и сделала знак слуге, который проводил меня в мою комнату. Быстро умывшись и переодевшись, я отправился на поздний завтрак.
В небольшой гостиной меня уже все ждали, не приступая к трапезе, поздоровавшись со всеми, я уселся за стол, и мы, помолившись, приступили к завтраку. За едой серьёзных тем не касались, говоря больше о погоде и о поездке из Москвы в Санкт-Петербург. Когда с завтраком было покончено, отец пригласил меня в свой кабинет. Вместе с нами туда отправилась и Мария Фёдоровна. Мой отец вначале посмотрел на неё, но та показательно прошла и присела в кресло в стороне от нас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Рассказывай, сын, как прошло путешествие и что произошло в Японии, — сказал мне отец.
— До посещения Японии никаких знаменательных событий не происходило. Стандартное плавание, стоянки в портах, приёмы, балы и путешествие на корабле. В Японии у нас было запланировано посещение Храма Вознесения Господня в Токио, и мы направлялись туда. По дороге было решено осмотреть красоты озера в округе Оцу, затем мы все после небольшой прогулки отправились дальше. Мы ехали на местных колясках маленького размера, которыми управляют люди, один спереди вместо лошади, а второй толкает сзади. Когда мы проезжали по городку, нас встречали и приветствовали японцы, а через каждые пятнадцать метров вдоль дороги с двух сторон стояли полицейские следящие за порядком. Вот один из таких полицейских и подбежал ко мне сзади и трижды нанёс мне удары саблей по голове, тут я потерял сознание и в скором времени очутился в необычайном месте, где не хочется ни есть, ни пить, а только радоваться. Тут же, я как бы вернулся в своё тело и, поднявшись после ранения, отправился дальше. Затем я прожил свою жизнь, видя всё со стороны. Видел, как через три с половиной года ты умираешь от болезни почек, вызванной травмой при крушении поезда. Как перед этим срочно венчаешь меня с Алекс. Как у нас с ней рождаются четыре дочери: Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, а затем долгожданный наследник — цесаревич Алексей. Перед этим случается война с Японией, которая на Британские займы покупает у них современный флот и обучает свою армию, наняв инструкторов из Великобритании. Войну мы проиграли по многим причинам, и нас вынудили подписать невыгодный нам мир. С начала века начинается череда восстаний, охватившая всю Россию. В народе постепенно зреет недовольство. Земельная реформа только усугубила положение крестьян, начался голод. Революционные настроения множились. Постепенно среди крупного капитала стала бродить идея, что без царя намного лучше, и постепенно стало формироваться мнение о создании конституционной монархии с ограниченной властью короля. Протестные настроения активно финансировали Германия и Великобритания.
